– Нет. Ты не понял! Не секс… Не могу я, – кажется, будто сейчас заплачет.

Ох уж эти бабы.

Чуть что – слёзы, истерика.

Ну нельзя нормально сказать? Без долбанных загадок. Прямолинейно! В лоб.

– В чем дело, милая? – у меня уже глаз начал дергаться, потому что в штанах все горело. Я ведь уже настроился кайфануть. Грудь её пухленькую пожмякать, кисочку пощупать. А она… Что б её! В кусты. Издевается, засранка.

Вот возьму и не сдержусь – разложу на столе, как те два долбоящера.

Шучу, конечно. Никогда не посмею. Лопну от спермотоксикоза, но пальцем не трону, если сама не попросит.

– Минет сделаю. Только это! – выдала громко так, выразительно, и я подох*ел от радости.

Ну ничего себе!

Серьёзно? А мне, случайно, не послышалось?

Хоть что-то приятное в кои-то веки случилось за эти долбанные четыре года.

– Ну-у-у, минет так минет, – заулыбался, довольный, как полоумный придурок.

Во даёт девчонка! Есть в ней что-то такое… что цепляет. Некая изюминка, непредсказуемость. Именно поэтому я так быстро помешался. Думаю о малышке часами напролет. А она… так цепко в душонку запала, как назойливая заноза.

Впервые. Впервые, мать её, мысли о другом человеке отнимали столько времени. Мысли о девчонке… Обычно драл девок пачками, а на следующий день даже имени вспомнить не мог.

А эта… Златовласка. С ума сойти, как зацепила.

Опустилась передо мной на колени. Маленькие ручки потянулись к резинке штанов. Там уже вовсю выпирал огромный, набухший бугор, жаждущий этот маленький сладкий ротик.

– Только ты это… помоги мне. Скажи, что да как. Я вообще ни черта не знаю. И не пробовала никогда.

Дотронулся до её губок большим пальцем, ласково погладил и сипло рыкнул, пошатываясь от сильного головокружения:

– Просто сними штаны. И возьми его в ротик, Дюймовочка.

Маленькие ручки зацепились за прочный хлопок штанов. Шелест одежды. Я полностью обнажён. Потяжелевший от крови и семени член пружинил из трусов. Гордый, огромный и, как кусок титана, тяжёлый. Жадно раскачивался перед красным, нет, пунцовым личиком малышки, умоляя о наслаждении. Аля стояла передо мной на коленях. Её глаза широко распахнуты. Кончиком языка девушка облизнула пересохшие от паники губы, едва заметно дрожа.

Впечатляет?

Да я сам в ахуе.

Природа не поскупилась на огромной и толстый член. Моя гордость и гроза всех девок. Ах-ха! Возьми его, девочка. Ну же! Иначе я, к дьяволу, потеряю контроль и забрызгаю твоё хорошенькое личико раньше, чем бы хотелось.

– Ты такая миленькая, – голос хрипел от запредельного возбуждения. – Я от тебя сатанею, детка.

Положил ладонь на щеку Али. Ауч! Как же горячо.

Как бы там ни было, но её застенчивость возбуждала похлеще самых больших в мире силиконовых сисек. Что с тобой, мужик? Ты стал каким-то неправильным. Сломался?

– Поцелуй меня… там. Не бойся. Это приятно. Видишь, как он стоит? Как он на тебя смотрит? Как он тебя хочет? – девочка покраснела ещё пуще. Спрятала во взгляде смущение под своими длинными и пушистыми ресничками. – Малыш, это лишь означает, что ты мне очень сильно нравишься.

– Ч-что, что мне делать? – малютка нервничала.

– Закрой глаза. Представь, что перед тобой большой и сладкий леденец. Представила?

– Угу.

– Любишь сладенькое?

– Обожаю, – стон, глубокий вдох и прерывистый выдох. Следующий шаг дался ей нелегко. Она действовала через силу, преодолевая свой страх, свою слабость, свою неуверенность и глубокую внутреннюю травму. Дюймовочка подалась вперёд, закрыла глаза, губками насадилась на окаменевшую, пылающую жаром головку.

– Срань. Господня.

Запрокинул голову назад и, схватившись за голову до треска в корнях волос, завыл диким зверем в потолок от неописуемого, фантастического восторга.

Аля дёрнулась, испуганно пробормотала:

– Что? Что такое? Я… я что-то не так сделал? Тебе больно? Неприятно?

– Ш-ш-ш, – шлёпнул указательный палец на губки этой зеленоглазой куколки, заставляя их сомкнуться друг с другом. – Ооочень приятно. Это я от счастья завыл. Ха! Детка, в двух словах, ты – мой персональный космос. Молю, продолжай. Будь с ним посмелей. Не стесняйся.

Осторожно подтолкнул голову девушки к своему пульсирующему от нетерпения эклеру. Кивнула. Открыла ротик. Губами обхватила кончик полового органа, нежно втянула в себя. Теперь уже действовала более раскрепощенно.

– П-полижи его кончиком язычка. И уздечку т-тоже, – я не узнал собственный голос. Хрипел, как при острой ангине.

Алевтина попыталась выполнить мои пожелания. Умница! И вот маленький шаловливый язычок игриво теребит уздечку пениса.

– Вот так?

– Именно, – опустил взгляд на стоящую на коленях девчонку, улыбаясь до пляшущих чёртиков перед глазами. Широко, удовлетворенно. Надо же, мечты сбываются. Сколько раз я представлял себе эту восхитительную картину, когда наяривал в кустах вечерами и думал только ней, стоящей передо мной на коленях и с пунцовыми щеками взахлёб сосущей мою плоть. Пальцев на руках и ногах не хватит, чтобы сосчитать. – О, маленькая! Радость моя. Живое наслаждение. Ты только не останавливайся. Ласкай его. Не скромничай. Попробуй взять побольше. И, если можешь, пальчиками приласкай яички.

Я сам взял её хрупкую ручонку и с доминирующим напором положил на свои гирьки. Бляха, какие они тяжёлые. Там, небось, столько спермы скопилось, что хватит, чтобы удобрить всё женское население этой грёбанной деревушки.

М-м-м, как же в её ротике мокро, тесно, сладко и горячоооо.

– Как тебе? Как ощущения?

Маленькие пальчики коснулись самого чувствительного места в мужском теле, пощупали, погладили сморщенную кожу «мужской репродуктивной системы» и немного робко исследовали припухшую мошонку.

– Мне нравится, – прозвучало абсолютно искренне и совершенно спокойно.

Чудесно!

– Теперь попробуй одновременно стимулировать член рукой и сосать.

Она попробовала выполнить мою просьбу. И вот нежная, как бархат, тёплая, как солнышко, ладошка, заскользила по поверхности уже влажного от её слюнок и моей влаги члена.

– О, дааа! Подрочи мне, пожалуйста, и пососи. Боже, как приятно!

Движения стали резкими, быстрыми, уверенными. Аля причмокивала. С ускорением начала работать рукой. Как же здорово у неё получается. Мне хотелось большего. С одной стороны, хотелось немедленно брызнуть ей в ротик и получить долгожданный кайф, а с другой – растянуть удовольствие. Ибо я не знаю, что нас ждёт завтра. Может, вообще ей не понравится и она никогда не захочет сделать это снова.