Песня закончилась и наступила тишина. Возможно, пир еще не начался, и бард только готовился к предстоящему выступлению. Изабел сделала шаг вперед, чтобы заглянуть в зал, но тут кто-то схватил ее за рукав и потянул в сторону.

Изабел подняла глаза. Вот он, Король Моря, человек, которого наемники объявили правителем земли. Тот, кого она поклялась люто ненавидеть, кому собиралась отомстить за то, что он с ней сделал две зимы назад.

Но, как ни странно, в это мгновение принцесса не чувствовала к нему ни враждебности, ни отвращения; напротив, она смотрела на викинга как зачарованная. Неужели, прикасаясь к ней вчера, он каким-то образом сумел ее околдовать?

– Пойдемте, – приказал датчанин, при этом на его лице не отразилось никаких эмоций. Держа Изабел под локоть, он провел ее через арочный проход, и принцесса удивилась, увидев, что воины выстроились вдоль стен и стояли рядами между столов. Все ждали своего предводителя, но ни Годрика, ни Ровены нигде не было видно.

Коль выглядел сейчас наудивление холодным и неприступным. Может быть, он злится на нее из-за того, что накануне она устроила спектакль, пытаясь его соблазнить? Положа руку на сердце Изабел сама злилась на себя из-за этого, но ведь она всего лишь страстно желала вернуть сына. Неужели Торлекссон пригласил ее в большой зал для того, чтобы на глазах своих воинов подвергнуть наказанию?

На возвышении в конце зала стоял Векелль, и Изабел заметила, что Коль бросил на него недовольный взгляд. Потом он помог ей подняться по ступенькам.

Отодвинув от стола скамью, Векелль помог Изабел усесться поудобнее, после чего она, пододвинувшись ближе к нему, тихо спросила:

– Он сердится?

Старый вояка ответил ей так же тихо, словно они были двумя заговорщиками:

– Моему господину не понравилась песнь барда.

Бард стоял в дальнем конце зала, приложив руку к сердцу и закрыв глаза, всем своим видом показывая, что крайне опечален неодобрением вождя скандинавов.

Наконец Торлекссон сел рядом с Изабел, но его мысли витали где-то далеко. Он как будто не замечал ее присутствия, или оно было ему глубоко безразлично. От Коля пахло древесным дымом и пряностями, и эти ароматы кружили Изабел голову. Сегодня датчанин был облачен в темно-синий плащ, расшитый золотыми узорами в византийском стиле, и это одеяние удивительно шло ему. Один заезжий купец однажды преподнес Ранульфу нечто подобное в подарок, но брат Изабел счел пышный византийский стиль слишком вычурным и отверг щедрый дар.

На этот раз необычный наряд Коля поразил принцессу до глубины души. Такие экзотические вещи ее завораживали; они словно позволяли ей краешком глаза заглянуть в отдаленные миры, которые она втайне мечтала когда-нибудь посетить. Так было до того момента, когда однажды ее жизнь перевернулась вверх дном.

После этого принцесса уже не знала в жизни ничего, кроме мрачных стен замка, а самыми дальними мирами, которые она лицезрела, был однообразный и унылый вид из окна ее спальни.

Служанки внесли в зал подносы с хлебом и вареным мясом; на столы также были поставлены кувшины с вином и медом. Собравшиеся на пир гости переговаривались между собой – чинно и без лишней суеты.

Изабел не слишком сильно удручало видимое отсутствие у Коля интереса к ее персоне, напротив, это даже радовало принцессу. Если бы датчанин сейчас повернулся и посмотрел на нее, он бы увидел пустоту в ее глазах. Вчера ночью, после того, что между ними произошло, Изабел оделась в один из нарядов викинга: это было единственное, что ей удалось найти, чтобы прикрыть наготу. Потом она еще долго сидела у очага и ждала возвращения Торлекссона, надеясь и боясь снова увидеть его. Пытаясь быть до конца искренней с собой, Изабел признала, что вместе со страхом горела желанием видеть его снова и снова.

Прошлой ночью Изабел нисколько не сомневалась в том, что Коль ее хотел, однако посмеялся над неудачной попыткой принцессы его соблазнить и теперь, возможно, презирал ее за то, что она пыталась это сделать. Но если он и есть то самое чудовище из ее покрытого мраком прошлого, почему в таком случае он не уступил своему животному инстинкту и не удовлетворил его? И для, чего ему знать, почему именно ей пришло в голову его соблазнить? Большинство мужчин не стали бы задавать подобные вопросы; они мгновенно поддались бы тому, что диктовали им их инстинкты.

У Изабел было достаточно времени, чтобы не спеша поразмыслить над этим, потому что Коль так и не вернулся в свою спальню, и она на весь день осталась одна. Потом ей передали приказ присутствовать на пиру и принесли большой сундук с одеждой.

Сейчас, когда принцесса сидела рядом с датчанином, ее смятение увеличилось стократ. Что он за человек и что у него на уме? К большому сожалению для себя, Изабел вынуждена была признать, что она еще не избавилась от девичьих предрассудков: ее сердце по-прежнему мечтало о благородном герое, о человеке, который придет и спасет ее.

Впрочем, однажды она уже поверила ему безоглядно, и вот что из этого вышло…

Но если отец Годрика – не Коль, так кто же тогда? Этот вопрос приводил Изабел в отчаяние, и ее прошлое еще глубже погружалось во мрак.

Итак, кто же отец Годрика? Наверняка это человек, которому она безгранично доверяет. В то же самое время принцесса не могла себе представить, чтобы кто-то из окружения ее брата мог пойти на такое злодеяние, так бесчестно с ней поступить.

Что до датчанина, даже если он не был тем человеком, который когда-то напал на нее, изнасиловал и сделал ей ребенка, противостояние Торлекссона с Ранульфом слишком далеко зашло, чтобы разрешиться мирным путем.

Теперь Изабел предстояло узнать: правда ли то, что ее отец вызвал датского наемника в Норсекс. И если да, то зачем? Коль заявил, что Ранульф ожидал его прибытия, чтобы убить, но может ли это быть правдой? Этого она не узнает, пока не поговорит с Ранульфом.

– Вы не больны? – Голос Коля вывел Изабел из задумчивости, а его нога словно нечаянно коснулась под столом ее бедра.

– Нет. – Принцесса вспыхнула, ей никак не удавалось хотя бы на миг забыть, как близки они были прошлой ночью. Изабел слишком ясно помнила, как ее ласкали его сильные руки, а от воспоминаний о том, как страстно он целовал ее грудь, у нее пересохло во рту. Несмотря на рождение ребенка, во многих отношениях она продолжала оставаться девственницей: вот почему каждый поцелуй, каждое ласковое прикосновение оставили яркий неизгладимый след в ее душе. Она лелеяла все сладостные мгновения, проведенные с Колем, снова и снова перебирая их в своей памяти.

Торлекссон дотянулся до подноса и ножом с рукояткой из слоновой кости отрезал ей большой кусок мяса.

– Вам надо хорошо кушать.

Изабел вздохнула. Датчанин прав – она не ела с того самого дня, когда произошло сражение. Хотя в спальню принцессе приносили завтрак и обед, все, что случилось с ней в последние дни, слишком взволновало ее, и она потеряла аппетит.