Это огромное помещение, по большей части темное и кажущееся пустым, за исключением огромного устройства в задней части комнаты. Здесь нет камер, или, по крайней мере, таких, которые можно увидеть. Что-то в огромном аппарате заставляет кровь в его венах вскипеть из-за адреналина, когда он приближается к нему размеренными шагами. Его пульс учащается, когда в голове формируется мысль. Или это воспоминание? Она наполняет его ужасом. Что это такое?

Снаружи находятся двойные двери из полированного металла, как у гигантского холодильника/морозильника. Выглядит как футуристическая машина путешествий во времени или капсула для путешествий. Когда он прикасается к панели справа, машина издает короткий звук, а затем внутри нее словно что-то приходит во вращение. Затем механизм отпирается, и двери с шипением расходятся в стороны, открывая виду сложную панель инструментов с кнопками, экранами, циферблатами и рычагами. Позади приборной панели находится пустая стеклянная оболочка. Сет оглядывается через плечо, ожидая увидеть вбегающего охранника, но, когда этого не происходит, он нажимает кнопку, и весь аппарат зажигается как декабрьская елка, включая верхний флуоресцентный свет, отчего оболочка начинает излучать белый свет. Машина отбрасывает свечение на всю комнату.

Сет приглядывается к приборной панели повнимательнее, и снова чувствует, что та мысль пытается до него достучаться. Он видел это устройство прежде? Затем замечает кнопку с одним словом, и воспоминание врезается в него.

«ПЕЧАТЬ» гласит она, и внезапно Сет все осознает. Он видел более утонченную версию этого устройства четыре года назад в здании «Генезиса». Тот аппарат напечатал Мэлли младенцем и сотню других детей. Малышей из плоти, крови и костей.

Он нажимает на экран: изображение грызуна в стиле оригами. Четыре краноподобных руки опускаются к платформе сосуда и начинают печатать.

Все начинается со скелета: блестящей белой пасты, которая высыхает на ходу. Как только сформирован позвоночный столб, появляются крошечные органы, затем печатающие руки движутся элегантными дугами, чтобы сформировать грудную клетку, словно сшивая воздух жидкой слоновой костью. Сет зачарован. Следом идут мышцы, а также ленты сухожилий, а поверх них кремовые мембраны и губчатая розовая плоть. Кожа печатается быстрее всего, мех — дольше. Финальный штрих — глаза, крошечные заполненные жидкостью шарики, и длинные, невероятно тонкие усы.

Через минуту в центре платформы оказывается белая крыса. Она идеально сформирована вплоть до мягких на вид лапок, но ее глаза закрыты, и она не двигается. Когда Сет нажимает еще одну кнопку, заряд электричества, как молния, ударяет крысу в спину. Если она не была живой прежде, то сейчас мертва уже точно. Жестокая казнь электричеством тревожит Сета. Конечно, он много видел случаев жестокого обращения с лабораторными животными прежде — желание предотвратить это стало одной из главных причин, по которым он присоединился к «Альбе» — но он никогда не был тем, кто нажимал на курок.

Он делает шаг на платформу, и стеклянные двери поднимаются и разъезжаются в стороны, словно расцветает прозрачный цветок. Его сникерсы кажутся грязными на фоне светящейся белизны. Сет аккуратно поднимает крысу одной рукой и кладет на ладонь другой. Он не должен ничего чувствовать к этой крысе, но в его сознании есть проблеск чего-то, маленькая искра сожаления. Что он будет делать с этим маленьким трупиком? Это вообще труп, если крыса никогда не была живой? Но вдруг пошевеливается усик, а затем и розовый палец на ноге. И после ничего. Ему это показалось? Сет присматривается внимательнее, но грызун неподвижен. А затем усик снова шевелится, и крыса начинает дергать лапками, пытаясь встать. Сет пугается и роняет создание, которое пищит, когда падает на пол, а затем убегает прочь в тень.

Ему нужно поймать ее. А еще лучше уйти из комнаты, но на экране устройства так много опций, что он понимает, что не сможет уйти. Вместе с иконками насекомых, грызунов и сумчатых есть эмблема человека, которую он точно не должен нажимать.

Его работа здесь важна, он не может облажаться.

Так много жизней на кону. Сет встает перед аппаратом и приказывает себе вернуться к работе, но его рука протягивается и нажимает на кнопку человека, и устройство начинает калибровку. Оно пикает, запрашивая у него профильный код ДНК.

— Не может быть, — бормочет он себе под нос.

У него покалывает пальцы. Он предоставит свой профиль ДНК? Достает свой «СнэпТайл». Кроме своего профиля, у него есть коды Кейт и детей. Определенно, они не сработают, ведь так? Не задумываясь, он отправляет машине код Мэлли.

Глава 27

Испытание на проникновение «HackMagg0t»

Йоханнесбург, 2024

Марко обливается потом. Последние восемнадцать часов он потратил на разработку хакерского кода, который положит конец всем другим. Библейский хак по значимости и тематике. Он черпает вдохновение в десяти казнях египетских. Собирается нанести удар по жизненно важным системным файлам «Воскресителей», атакуя их волна за волной. Волна первая: Наказание кровью. Внедряющаяся атака, которая проникнет в их базу данных SQL.

Затем, Нашествие жаб, кровососущих насекомых, песьих мух. Он особенно горд испытанием на проникновение «HackMagg0t», который он готов внедрить в их брандмауэр. Его интернет-саранча проест все на своем пути. Его язвы и нарывы — символьные атаки, которые будут распространяться и разрушать. Великий финал «Смерть первенцев» — шедевр рукописного сценария, который перенаправит весь их траффик на глубинный сервер Марко и в то же время будет отравлять их кеш, распространяться и копироваться с одного DNS-сервера на другой, уничтожая все на своем пути. Хак ладный, элегантный и мастерский, если можно судить самому. Мужчина чувствует себя полубогом с занесенными пальцами, готовым разразить свою ярость и проклятье.

— Хотели «Судного дня», ублюдки. Ловите.

Полубоги потеют? Дрожат ли у них внутренности от предвкушения? Почему он так чертовски сильно нервничает? Конечно же, «Воскресители» — безумные хладнокровные убийцы, что заставят любого дважды задуматься и не злить их в космических масштабах. Но его действия невозможно отследить. Он несколько раз тестировал точки входа, доводил их до совершенства. Если уж технофильная тайская мафия не может его выявить, как это смогут сделать «Воскресители»? Не найдут. Не смогут.

Он снова готовится нажать на мышку, в этот раз с большей уверенностью. Он едва успевает занести над клавишей палец, как звенит его пэтч, и Марко вскакивает с кресла.

— Кайзер Соуз, — произносит он.

Его глазной имплантат показывает ему изображение Кеке.

— Что с тобой? — сердито спрашивает она.

— Что ты имеешь ввиду? Ничего.

Мужчина смахивает с подбородка крошки от печенья.

— Ты бледнее, чем больной англичанин.

— А?

— Ты блестишь.

— Что?

— Блестишь, все лицо блестит.