их присутствие оказалось для этого генерала помехой. На Инне и Изонцо в Италии стояла новая армия Эжена Богарне, следя за крупными австрийскими силами, готовыми пресечь любой ее возможный ход.

Как обычно, Наполеон решил вести наступательные действия. Инстинкт игрока снова убеждал его нанести удар по силам союзников, пока те не попытались объединиться. Успех зависел от давно достигнутого французами превосходства в мобильности и умении перехватить инициативу.

Планы императора заключались в ведении оборонительных операций на юге с одновременным наступлением на севере с опорой на Гамбург, где надежно укрепился его самый надежный помощник, маршал Даву. В самом Дрездене и вокруг император разместил корпуса Вандамма, Виктора, Нея, Лористона, Мармона, Макдональда и Сен-Сира, а также гвардию и четыре кавалерийских корпуса. На севере Удино должен был наступать на Берлин, рассчитывая на поддержку Даву из Гамбурга. Для выполнения этой задачи Удино были переданы корпуса Бертрана и Рейнье и один кавалерийский корпус. Главной целью Наполеона в этих оборонительных операциях на юге и энергичной атаки на севере было заманить русских и пруссаков подальше от центра союзных позиций и изолировать их от Австрии. Если бы Удино выиграл битву под Берлином, основная имперская армия могла бы вторгнуться в Австрию и за неделю вывести эту страну из игры.

Блюхер нарушил условия перемирия, еще до его окончания атаковав силы Нея. Узнав, что от армии Блюхера в Силезии отделился крупный корпус русских, Наполеон внес некоторые изменения в свой первоначальный план и решил атаковать «этого свихнувшегося старого прусского драгуна», прежде чем Австрия сможет серьезно угрожать его правому флангу в районе Дрездена. С этой целью он стремительно двинулся вперед, приняв все возможные меры к защите Дрездена — жизненно важной базы для намеченной кампании.

Он устремился через старое поле битвы при Баутцене в Герлиц, но, какой бы колоссальной ни была скорость передвижения, она оказалась недостаточной. В Герлице Наполеон получил подтверждение, что отделившийся 40-тысячный корпус русских возвращается на соединение с Чешской армией, а это могло означать только то, что неминуем сильный удар по Дрездену. Император со своей обычной гибкостью воспользовался сложившейся ситуацией, решив повернуть на юг и двинуться на Циттау, надеясь ударить наступающую австро-русскую армию по флангу, но, узнав, что ему навстречу идет Блюхер, снова передумал и прошел еще сорок миль на восток до Лоуэнберга. Перспектива превосходящими силами разбить Блюхера казалась превосходной, и несомненно, что старого воина ждало бы жестокое поражение, если бы не его строгая приверженность плану, принятому в штабе союзников, а именно — не принимать боя с Наполеоном, находясь в одиночестве. Как только стало известно о приближении императора, Силезская армия развернулась и стала отходить с максимально возможной скоростью в направлении Яуэра.

Затем прибыли донесения, заставившие французов совершенно изменить весь план кампании в центре. За двадцать лет войн с Наполеоном австрийцы осознали важность быстрого передвижения к намеченной цели. В императорский лагерь один за другим мчались курьеры от держащего оборону Сен-Сира, который с 30-тысячным войском удерживал Дрезден с населением 60 тысяч человек. На город со страшной мощью напирала вся австрийская армия, усиленная 40 тысячами русских.

Оставался единственный выход. Макдональду было приказано гнаться за Блюхером, а остальная часть Великой армии сделала поворот кругом и поспешила на защиту Дрездена.

Это произошло ранним утром 25 августа, всего через десять дней после начала кампании, а через три часа гвардия и кавалерия поддержки уже направлялись к южным предместьям города. За ними на предельной скорости следовали Мармон и Виктор, целью которых был Штольпен, расположенный примерно в двенадцати милях к востоку от города.

«Армия, — рассказывает офицер-очевидец, — мчалась подобно лавине. В десять утра 25 августа гвардия уже была в Дрездене, преодолев за четыре дня почти невероятное расстояние в 120 миль, и притом в полном боевом облачении».

В наши дни мотопехоты, парашютных десантов и почти стопроцентной механизации такое достижение покажется достаточно скромным, но если учесть, что пушки приходилось тянуть лошадьми, а самим передвигаться пешим ходом — по дорогам, которые не сравнить даже со второстепенными шоссе нашего времени, этот марш-бросок заслуживает упоминания в военных анналах как один из самых впечатляющих. И все же для Великой армии он был не слишком выдающимся. Пехотинцы и той эпохи, и более ранних времен совершали такие переходы, которые их потомки сочтут за пределами человеческих возможностей. Гарольд, торопившийся в Лондон от Стэмфордского моста в Йоркшире навстречу Вильгельму Завоевателю, преодолел 190 миль за шесть дней. Корпус Даву посреди зимы прошел семьдесят миль от Прессбурга до Аустерлица за сорок четыре часа.

Вслед за гвардией до Дрездена дотащились Мармон и Виктор. Появление их колонн в наступивших сумерках означало, что город спасен. Гражданское население встречало кирасир Латур-Мобура криками «Да здравствует император!». Всеобщее возбуждение усилилось с появлением самого Наполеона; он немедленно стал выстраивать свои силы для стремительной атаки на союзников в районе Пирны, к югу от городских стен.

II

Судя по всему, союзники, оказавшись рядом с Дрезденом, не вполне представляли, что делать дальше. Они явились в убеждении, что город слабо защищен, и первоначально намеревались ударить по Лейпцигу, находившемуся примерно в ста милях к северо-западу и перерезать главную линию французских коммуникаций. Однако быстрое продвижение Наполеона на восток расстроило этот план. Австрийцы, опасаясь вторжения, решили нанести удар поближе, по более восточному опорному пункту французов, взятие которого могло бы оказать ошеломляющее моральное воздействие на все еще колеблющихся мелких немецких князей. Но они не приняли в расчет стремительного возвращения Наполеона с крупными силами, и на военном совете 25 августа было решено, опять же в соответствии с генеральным планом, отступить. То, что этого не произошло и великая битва под Дрезденом была проиграна союзниками, случилось либо вследствие недостатка контроля за действиями авангарда, либо благодаря инициативе Наполеона. Так или иначе, но вскоре после полудня 26 августа союзники, проведя мощную артиллерийскую канонаду, двинулись шестью колоннами в атаку.

Король Саксонский из окон своего дворца следил за дождем ядер и снарядов, падавших на улицы, площади и декоративные сады столицы. Среди гражданского населения были значительные жертвы. При других обстоятельствах подобное испытание привело бы к немедленной сдаче города. Однако, пока шел обстрел, французы строились в боевые порядки, и Наполеон, чье присутствие успокаивало короля и свиту, поспешил в пригород Пильниц организовать оборону, которая вскоре перешла в неудержимую атаку. Во время рекогносцировки в Пильнице император попал под прицельный огонь, и рядом с ним был убит императорский паж — один из тех, что остались после сокращения штатов,