У меня пока что не было видео, оно не загрузится в телефон, пока я не заберу камеру и не синхронизирую записи, но об этом ему знать необязательно.

Я заметила, как в его глазах мелькнуло изумление. Он ожидал увидеть беспомощную маленькую девочку, а я разрушила его планы получить легкие деньги. Я была уверена, что он уберется, но нет. И тогда я надавила сильнее.

– Мы не станем нанимать адвоката, который выследил нас в больнице. Вы зря теряете время.

Его ответ меня поразил.

– Сколько ты хочешь за видео? – Видимо, по моей реакции он решил, что я не поняла, и добавил: – Я его куплю.

И тут я поняла, что ошиблась. Мистер Дорогой костюм не адвокат по страховым случаям. Он преступник. Есть только одна причина, по которой кто-то решил бы купить эту запись, – он хотел спрятать ее от остальных. Стервятник не собирался наживаться на нашей трагедии, он пытался ее скрыть.

Мой папа стал морским пехотинцем в восемнадцать лет. Он любил рассказывать, как вербовщики пришли в его школу в тот самый день, когда он достиг совершеннолетия. Он понял, что это была «воля Божья», и искренне гордился, что мог послужить своей стране. Отец всю жизнь боролся за правое дело – сначала воевал в Афганистане, а после возвращения домой стал наставником для десятка непутевых детей. Он был настолько правильным и честным, что даже не позволял мне тайком подливать колу из автомата самообслуживания в «Макдоналдсе» в стакан для воды, потому что «кража – есть кража», а мы не воры. Отец всегда был помешан на том, чтобы поступать правильно. И вот к чему это привело. Он лежит в морге, а на его банковском счету не хватит денег и на месячную арендную плату.

Я любила и уважала отца, но не хотела закончить так же.

А он теперь не мог мне помешать.

Я посмотрела на маму. Она спала, но из-за трубок в руке и загипсованной ноги на перевязи ее сон не казался мирным. Мой страх превратился в ярость. Мне хотелось врезать Стервятнику по лоснящейся наглой морде.

Если есть даже малейшая возможность забрать у этого мерзкого типа в модном итальянском костюме все, что у него есть, я ей воспользуюсь!

А значит, нужно заполучить видео, прежде чем это сделают Келлог и его коллеги.

Глава 16

Его поцелуй застал меня врасплох.

Я смотрела на тако. Логан заказал по одному каждого вида, всего шесть, включая веганскую версию с начинкой из лука и перца, не слишком похожую на тако. Еще было два вида с говядиной – с карне асада[5] и каким-то стейком. Я вообще-то всегда думала, что карне асада и есть стейк, но оказалось, они отличаются. А еще с курицей, нарезанной маленькими кубиками, томленой свининой и какими-то жареными кусочками в панировке – повар клялся, что это рыба.

Логан напомнил о нашем «свидании», едва я вышла на поле.

– Подумала про тако? – спросил он, пока я выбирала место для разминки.

Он был в черной синтетической рубашке поло, которая облегала его идеально накачанную и упругую грудь, напоминавшую два выступающих из воды волейбольных мяча. Помню, я подумала, не волосатая ли она. Немного волос на груди – это сексуально. Но если они растут и на спине, это уже мерзко. Мне хотелось встречаться с мальчиком, а не с обезьяной.

Маме я сказала, что несколько девочек из команды после тренировки идут есть тако, и это была почти правда – я ведь не знала, вдруг Логан еще кого-то пригласил. И мы правда собирались есть тако. Мне было немного не по себе оттого, что я бросила маму одну. Мне не нравилось, что она будет ужинать в одиночестве. Но мы переселились в Калабасас, чтобы у меня была нормальная жизнь, и я решила попробовать жить нормально.

Логан привез меня к простому фургону с расставленными вокруг столиками для пикника. Клиенты в основном были мексиканцами. Кроме нас был только один гринго – какой-то парень с гитарой через плечо, он взял тако навынос. Логан сделал заказ по-испански, наверное, хотел произвести на меня впечатление. Я же не стала показывать, что знаю испанский лучше него. В старом квартале я научилась говорить почти свободно и, конечно же, записалась на испанский в школе, чтобы получать халявные пятерки.

Мы выбрали столик в тени, под деревом с бордовыми цветами. День клонился к вечеру – было уже пять часов, но по-прежнему жарко палило солнце, и мои голые руки и ноги стали липкими от пота. Я смотрела на тако со стейком, приправленным резаным луком и щепоткой кинзы, и тут Логан приподнял пальцем мой подбородок и поцеловал меня прямо в губы.

Это был не первый мой поцелуй. Но уж точно самый лучший. Его губы отдавали чем-то цитрусовым, и я вспомнила, как Логан ел лайм, пока мы ждали заказ. Мне он тоже предложил, но я отказалась – слишком кисло. Вот только на его губах лайм был сладким как конфета.

Поцелуй был мягкий и глубокий. Язык Логана нежно, но не слишком напористо скользнул под мою верхнюю губу, и я ответила на поцелуй, по крайней мере, дала понять, что не возражаю. Отстранившись, он коснулся своим носом моего и на несколько секунд задержался, как будто мы Леди и Бродяга, две собаки из мультика. У меня красивый нос, точеный и прямой, как у папы – я часто благодарила его за то, что передал мне хотя бы одну идеальную черту лица.

– Мне хотелось сделать это с той самой минуты, как я тебя увидел, – сказал Логан. Несмотря на избитость фразы, я просто растаяла, потому что чувствовала то же самое. – Я решил, лучше это сделать до того, как мы наедимся лука.

Я пыталась не думать о папе, как он велел бы мне быть осторожной, не спешить, не бросаться в омут с головой. Я всегда закатывала глаза, когда он заговаривал со мной о мальчиках, но сейчас отдала бы все на свете за один такой дурацкий разговор, в этот день или в любой другой.

Логан поднял тарелку, предлагая мне тако. Я выбрала со стейком – розовато-коричневые полоски в разваливающейся кукурузной тортилье. Кажется, это было лучшее тако в моей жизни, хотя вкус тут ни при чем.

Позже, когда Логан вез меня домой, он взял меня за руку и не отпускал целых двадцать минут, пока мы не приехали.

Сжимая его большую