– Подыхать оставил. Убиться! – на последних словах представил, как она выходит из ванной, сушит, спеша волосы, вдруг стук, аборигены зовут выйти, и она видит его. Что говорить родным?

Голос подбодрил – иди с ним, не переживай! Я покажу тебе другой Ольдштайн.

Подошли к распивочной с подсвеченной двуцветной неоновой лентой надписью «Evening Lie».

– Веди себя обычно и возможно буднично, – проинструктировал прибывший.

Внутри оказалось безлюдно. Диктовал меню легкий даб-степ.

Зашли за две ширмы, на первой японка без черт из мифа трясла дерево с одиноким яблоком и двумя цесарками. На второй пары блудливых гетер танцевали на берегу подернутого обычными лотосами озера, одна воздела непропорциональные руки к небу, вторая жестами звала зрителя к себе.

Дальше оказался недлинный коридор, приведший к двери с хулиганской надписью VIP. На полу была надпись фирмы, огонь из баллона летел мимо, такое ведь нельзя штамповать, вспомнил Аконт.

Видно, устали мыкаться. За небольшим столом с водкой в ведерках со льдом и скромной бадьей севрюжьей икры было десять человек.

– Меня зовут Флосом. Остальных можешь никак не звать. Садись, – Аконт сел на единственный свободный стул, друг замер у стены.

– Товарищи собравшиеся! – без пауз, но постучав перстнями о ближайшее ведерко начал самый представительный. – Сегодня, в этой далекой солнечной стране, где девушки приветливы, а туземцы за пару сотен бус твои лучшие друзья, мы собраны принять важное решение. И поверьте мне, – оценил каждого взглядом скучающего – нельзя, чтобы поверили всем. Молодой человек, просим, и несколько предложений о себе.

– Меня зовут Аконт. Я из столицы. В третьем поколении не взираю на опахала. По образованию – продюсер. Занимаюсь умеренно бизнесом. А вас как зовут?

Собеседник условно показал бультерьера. – Такое тут – тебе решать, приятное или нет, – тронул себя за браслет на счастье. – Это как называется?

– Подарок, – ответил Аконт.

– Дарю, – не представившийся снял браслет, на нем висел плоский опаловый Crux Ansata и через сидевшего между ними силача передал Аконту. – Теперь так. Знаешь, парень, в честь чего собрались. На тебя работает логическое мышление?

– Хотите меня призвать к ответственности, вот за что.

– Расскажи, все ждут, – сказавший потянулся к сырам, но предыдущий говоривший остановил, на хоум ран.

– Бросил друга на дороге, с проблемами. Почудилось, он не совсем понимает. Близкий оставил мне, – продолжил более задушевно Аконт, но дружный гвалт собравшихся прервал неплохое начало:

– За себя говори! У меня тоже много кто есть! Сейчас такой придет! Сам по себе не маленький!

– Проб, – тем не менее упрямо доксил фабулу Аконт, – владел городами. Я намечал к своей поехать, а друг сказал бросить.

– В итоге бросил своего? – предположил сосед. – Или кинул, сам поможешь?

– Мне было не так много лет.

– С ней сейчас прикатил?

– Нет, другая.

– Оружие на стол! – приказал кто-то. Собравшиеся стали с характерными шмяками клацать о мореное дерево небольшие, не похожие на настоящие пистолеты, кто два, кто один.

– При всех? – спросил тот же, и Никон, на которого уставились присутствующие, вытащил молоточек.

– Или конечно уважаешь, или бесконечно.

– Бесконечно признательным быть можно.

– Бывает, – согласился последний его собеседник. – Я без обиняков, это же от слова обвинение?

– Сверимся со словарем.

Он расстегнул ветровку, демонстрируя полный набор непонятного назначения приспособлений, присобаченных к оторочке.

Не представившийся выдохнул, и, подняв в кулаке рюмашку с безалкогольным яблочным предложил:

– За услугу! – все чокнулись, – Аконт поискал перед собой стопарь, но не найдя никакой посуды вперед по столу, открыто манкировал.

– Наличествует непонимание с одним человечком. В пенатах. Перекрыл тут все, словно советский униат.

– Жизнь морошкой не казалась чтобы. Придержи земли распаханной от новой борозды. Три дня. Билет взяли. Твоей придумаем. Вот для нее, между прочим, – и предположительно главный из собравшихся достал из широких карманов что-то вроде колье. – Не самое. Но с Ливерпуля. – Заметил, все стоит, но вместо чтобы ожидаемо сесть, протиснулся к Аконту и спросил, подкупающе ерзая:

– Да – нет?

– Пойдет, – отвечал Аконт, на ходу решение надо быстро принимать, тем более в застольной беседе. Уважение – оно всегда к собеседнику, поддерживаешь или ведешь, не столь принципиально.

Никон зачерпнул блестевшим перед ним кухонным ножом икорки, и, стряхнув в рюмку, вкусил.

– Это Мидиец и Квестор, – показал Никон в темнеющей подсветке плохо освященную часть стола. Отвезут.

Дальше долго шли из бара бедными квадратами, Мидиец иногда оборачивался.

– Что ждешь? Никто не знает.

Совершенно сели в автомобиль и в молчании понеслись по хайвею. Небо начало светиться, и Аконт спросил:

– У меня там моя. Наверно места не находит.

– Слушай свежий. Поймал Рип рыбку. Просто. Рыбка говорит ему человека баритоном: отпусти меня на все четыре зоны. Достал дед сетку для сушки улова, только собрался положить, слышит, сзади шевелятся. Обернулся – никого. Кто здесь! Молчание ему ответом. Кряхтение нарастает. Дует прорывами жести бриз, несет по воздуху брызги океанские. Вдруг из-под камня вылезает – не то человек, а иначе посмотришь, так и не человек вовсе. Дед-а! Не отпускай рыбку, подаришь половине улыбку.

– Приехали, – хлопнул Мидиец, кажется, по товарищу.

Спутники вышли и широкими шагами двинулись в сторону редких финиковых пальм.

– Это вот банановое дерево мы называем. А это – автоматический пистолет системы Фаст-фуд. Целиться надо будет выше.

Пока восток не проснулся. Мчали до города, и против ожиданий повернули на аэропорт.

– А моя там?

– Легенду сочиним, дескать, попал, спал.

– Не поймет! У нее и родители влиятельные, пробьют по бюро. Никого б не подставить.

– Твои списки скажем не показывать.

– А очень плохой человек?

Показались характерные постройки.

– В общем, послушал рыбак жителя – решил добить Мидиец. – Приходит домой, а там не то, что случилось. Благоверная омолодилась. Стол полнится, скоморохи бродяжные частушки скабрезно поют. Сама скромно у стенки, ласково готовится. Просыпается – ничего не изменилось. Забылся. Сказка жизни смена плохая.

– Дайте позвонить.

– Нельзя.

– Прошу всем.

– За спасибо помогаем, не искушай, по чем берешь. Не промахнись, будем. На вот, – Квестор протянул два сотых под натуральный виски шоколада. – Поспишь на борту. Вернешься, запиши: «Бэй Сохот». По-русски. Переведешь, в «Боне» привезут.