– Нет, – покачал головой испанец. Он снова полез за пазуху и достал знакомый Дмитрию свиток с изображением своего давнего мертвого врага. Развернул: – Он здесь. Я его чувствую, он меня тоже.

– Но если это не голем, то кто?

– Его звали командор Гонзаго де Мендоза. Но и меня тоже в те времена звали иначе. При крещении меня нарекли Хуаном. Я – дон Хуан.

– Тот, который учил Кастанеду? – глупо спросил Дмитрий.

– Ментекато! – выругался испанец. – Дон Хуан де Тенорио! Мой ученик Джакомо называл меня дон Джованни. Не знаю никаких Кастанед!

– С ума сойти, – ошарашенно проговорил Дмитрий. – Я думал, это все выдумки.

– Не большие выдумки, чем приключения Мерлина. Я был инкубом, ученик. Для меня не было более сладкой Силы, чем та, какую порождает разбитое женское сердце. Я научился испивать эту Силу раньше, чем был посвящен в Иные и выбрал Тьму. А командор Гонзаго возглавлял тогда Дневной Дозор Севильи. Он не был моим наставником, у него имелась своя ученица, Анна. Молва сохранила ее имя, а поэты воспели… Хотя по-настоящему его ученицей эта дева стать не успела. А ведь ей прочили первый ранг, не меньше! Достойная партия Гонзаго. Тот не раздумывая женился на ней, используя свои связи и магическое влияние. Желания юных девиц тогда мало кого интересовали, да она и не думала противиться решению семьи. Только по некоторым соображениям дон Гонзаго откладывал ее посвящение… У них не было первой брачной ночи, юноша. Да, она должна была стать полноценной супругой и ученицей одномоментно. Вы же знаете, у Темных прелюбодеяние – один из самых любимых методов инициации. Но девушка воспитывалась очень набожной с самых ранних лет. Если бы открыть ей тайну Иных, она неминуемо выбрала бы Свет. Все линии вероятности говорили об этом. А просто-напросто растлить ее Гонзаго тоже не мог – ведь он уже стал ее законным мужем. Такой вот казус. – Рауль-Хуан невесело усмехнулся. – А ведь и Мендоза был богобоязнен, как ни странно. Самое же главное, он по-настоящему любил ее, первый раз в жизни. И тут на сцену вышел я! Твой старый учитель, юноша, в молодости был честолюбив безмерно. Обойти главу Дневного Дозора – это дерзкое и захватывающее приключение. А тут еще такая прекрасная сеньорита! И потом, ее разбитое сердце – вот превосходный шаг во Тьму для будущей волшебницы. Мне удалось бы то, что не получалось у давшего слабину верховного Темного Севильи! Я начал свою игру…

Испанец вдруг замолчал. Над его головой, увенчанной шляпой с пером, сквозь прозрачный купол обсерватории светило множество звезд. Казалось, все ночные обитатели небосвода сбежались сюда, чтобы послушать самую невероятную и одновременно самую правдивую историю о Дон Жуане и поглазеть на ее прототипа.

– Впрочем, я все же был юнцом. Гонзаго легко меня раскусил. Он мог бы просто стереть меня в порошок, но тут была задета его честь. Тогда он вызвал меня на бой. Рапиры, никакой магии. Мы наложили себе печати, поклялись не применять волшбы, ничего, кроме искусства destreza. Мне было двадцать пять лет от роду, командор был старше на сто пятьдесят, минимум миниморум! Но владение оружием – это была моя вторая страсть после женщин. Я любил поединки, а дон Гонзаго привык излишне полагаться на магию и свое влияние. Одним словом, vici[3]! Убил его уколом в лицо. Клинок пронзил мозг, вошел сюда, а вышел здесь. – Мнимый дон Рауль показал на себе с бесстрастием лектора в анатомическом театре. – Но этим еще ничего не было закончено…

– Каменный гость… – вырвалось у Дмитрия.

– У меня давно уже появилось развлечение – смотреть театральные спектакли про самого себя, – пожал плечами настоящий Дон Гуан. – Как ни странно, в некоторых подробностях они очень верны. Иные гибли тогда сплошь и рядом, и дон Гонзаго давно уже разработал хитроумный план. Он заказал ваятелю собственную статую, но добавил кое-что в материал… Потом годами заклинал ее, и каменное изваяние сделалось его тайным запасным ходом в мир живых из Сумрака. Никто бы не смог догадаться. Артефакт – протез всей твоей смертной оболочки! А еще он сделал так, что именно я призвал его в первый раз. Да, здесь легенды не врут, юноша. Я пригласил статую командора на свидание с Анной. Собирался ей все открыть и наконец-то посвятить в Иные, наслаждаясь победой. А он возьми и явись… Только вот дальше все было не так, как в пьесах господ де Молина и де Мольера. Дон Гонзаго решил мстить. Он уже не мог ревоплотиться, но мог утащить меня туда, откуда нет возврата. Ему даже удалось схватить меня за руку, однако я очень не хотел умирать. – Фехтмейстер пошевелил пальцами. – Я отсек себе руку кинжалом. Моя кровь породила мощный выброс Силы, и Гонзаго провалился вниз один. Больше он не мог подняться, как я тогда думал. Мой слуга и ученик Джакомо забинтовал рану и выходил меня. Позже он сделал самодвижущееся подобие руки. Это тоже шутка судьбы – Иной, который больше тяготеет к механике, нежели к магии. Однако тогда еще не слишком разделяли науку и колдовство.

– Где сейчас донна Анна? – спросил Дмитрий. Он не удивился бы, если бы узнал, что в новые времена та руководит по меньшей мере Ночным Дозором Севильи.

– На небесах, – ответил Дон Жуан. – Мы просчитались оба, и я, и старик Гонзаго. Анна не вынесла того, что увидела, а потом узнала от меня. Она так и не вошла в Сумрак. Отвергла свой дар и умерла человеком, в монастыре. Пожертвовала Церкви и бедным все состояние Мендозы. Дневной Дозор был в ярости, но ничего не мог поделать, Инквизиция Иных вступилась. Когда я пытался навещать ее в обители святых сестер, то Анна шарахалась от меня, как от дьявола. А во мне тоже что-то сломалось. Командор что-то забрал вместе с куском моей плоти. Я вступил в Инквизицию, принял новое имя и стал хранителем легенд. Но одну из них запустил я сам. О том, что дона Хуана все же затащили в преисподнюю….

– Как командор сумел восстать? – Дреер и сам не заметил, что подхватил несколько выспренний стиль речи своего наставника.

– Этого я не знаю, – тряхнул пером на шляпе Дон Жуан. – Но то, что ты рассказывал мне о пропавших детях… Возможно, он потерял страх божий, когда понял, что Иные попадают не в ад, а в глубины Сумрака, и начал использовать силы детей для подъема наверх.

– Или кто-то управляет им тоже… – произнес Дмитрий.

– Предлагаю узнать правду. – Дон Жуан со звоном вытащил из ножен рапиру.

Звезды над прозрачным куполом обсерватории смотрели им в затылок. Может, даже подкидывали крохотный диск какого-то небесного светила, точно монетку, пытаясь угадать, кому же выпадет победа.

* * *

На третьем этаже школы не было ни дождя, ни снега. Напротив, сухо, только ветрено. Под ногами хрустел неизвестно откуда нанесенный песок, он же скрипел на зубах и лез за шиворот.

И разумеется, ни единой души.

Таиться больше не имело смысла. В обсерватории Дмитрия и Рауля – словесник пока никак не мог привыкнуть называть того Дон Жуан – легко можно было бы накрыть. Послать заряд из гранатомета или снести всю башню с куполом каким-нибудь направленным магическим ударом.