Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да пей уже! Неужели думаешь, что я тебя отравить хочу? – усмехнулся Ларсен. – Как жаль, что ты меня не понимаешь… А может… и не жаль. Что бы я тебе мог сказать? Если бы ты понимала меня, и спросила… Проклятье! А мне ведь и ответить тебе нечего… Что мне с тобой теперь делать, а? Что… мне… делать…
Ларс зло скривился и ещё быстрее заработал ложкой. Но она уже заметила перемену в его настроении, перестала есть и пить, смотрела снова с тревогой.
Оллье улыбнулся вымученно, кивнув на плошку в её руке.
– Пей! Не обращай на меня внимания! Это я сам с собой… Загнала ты меня в угол, милая! Вроде… я тебя в клетке вёз, а, выходит, теперь-то сам в ней оказался, – Ларсен вздохнул, буркнув себе под нос: – Ох, боги милосердные! Что же мне с тобой делать?
Он застыл надолго, сам себе не отдавая отчёта, что таращился прямо на неё. Взгляд шёлково скользил по изумительному юному телу, делая то, что не позволительно было рукам – лаская, изучая…
Касаясь.
– Какая же ты красивая! – грустно вздохнул Оллье. – Ты даже не представляешь, какая ты красивая… Ослепнуть можно…
Ему показалось, что она вздрогнула под его жадным взглядом, и Ларсен наконец заставил себя отвернуться.
Трапеза вскоре закончилась.
Ларс подкинул хвороста в костёр. Пора наконец поспать.
– Укладывайся сюда! – Оллье показал рукой на свою лежанку.
Наверное, вышло слишком повелительно, потому что глаза у неё снова стали большими и испуганными.
– Ох, наказание моё! – покачал головой Ларс. – Ну чего ты так боишься меня? Я же сказал – не трону. Ты там спишь, я – здесь.
Оллье демонстративно улёгся, подложив под голову дорожные сумки и завернувшись в плащ. Сооружать себе ещё одну лежанку из листьев и веток сил уже не было.
– Замёрзнешь, пташка, зови – согрею! – усмехнулся он, уже прикрывая глаза. – Просто согрею. А не то, что ты подумала. Я своё слово держу…
Оллье и не думал, что уснёт быстро, но провалился в сон, едва сомкнув веки.
***
Ларс проснулся первым.
На пару сладких мгновений Оллье даже подумалось, что ему приснился волшебный сон. Потом он открыл глаза и снова закрыл их, едва удержав тяжкий стон.
Нет, Ларсен, можешь не надеяться – всё по-настоящему!
Дайана никуда не исчезла. Да и куда ей исчезать? Магические оковы по-прежнему у обоих на запястьях.
Ему, конечно, было отрадно видеть такую приятную картину, едва открыв глаза. Но тотчас закопошились в голове досадные мысли о том, что со всем этим теперь что-то надо делать. А Ларс не представлял, как ему быть.
Ничего, об этом можно подумать позже, а сейчас…
Некоторое время Ларсен просто лежал и разглядывал девицу. Слишком долго на неё смотреть Оллье не собирался – это было опасно. Может быть, уже в самой внешности дайан кроется какая-то магия? Как иначе объяснить это странное ощущение – при каждом взгляде на это чудо его словно какие-то чары оплетали.
Нет, нужно держать себя в руках и не поддаваться. А значит, долго смотреть на неё нельзя…
Вот пару мгновений, и всё… Чуть-чуть только, немножечко…
А потом он сразу отвернётся и займется делами…
Спит, подложив руку под щечку, чуть подтянув согнутые ноги к животу. Из-под роскошного синего платья выглядывают только изящные щиколотки и аккуратные маленькие ступни.
Безумно соблазнительные ножки!
Именно о том, какие они красивые, Ларсен подумал в первую очередь.
И только потом сообразил кое-что ещё – ножки босые! Это что же, выходит, у его попутчицы обувки никакой нет? А как же она этими нежными ножками по лесу будет ходить без башмачков? Вот и ещё одна забота на твою голову Ларсен.
А пока о завтраке пора подумать. Сам опять супа похлебаешь… А она? Если снова не станет есть? Нельзя же её всю дорогу орехами кормить.
Ларсен припомнил, что видел вчера, пока ещё не совсем стемнело, рядом с ручьём дерево с продолговатыми жёлтыми плодами.
Сам он такие никогда не пробовал, но на Базаре Тысячи Чудес видел, что их продают и охотно покупают. Южане такими с удовольствием лакомились. Оставалось надеяться, что «птичке» эти фрукты тоже по душе придутся.
Нужно сходить, набрать и принести сюда, пока она спит.
Только…
«Вот ещё немного посмотрю на неё, и сразу пойду».
Такая юная… Вчера она показалась старше. Наверное, потому что злилась, а злость способна исказить даже самое прекрасное лицо.
А вот сейчас, во сне, когда она полна умиротворения, сразу видно, какое дивное личико, какие нежные губы, какой остренький, чуть вздёрнутый носик.
И то, что она совсем ещё молоденькая, тоже видно. Хотя фигурка уже очень женственная… Такая грудь роскошная, если ладонью накрыть – пожалуй, не уместится.
Ох, Ларс, о чём опять твои мысли!
Пора идти за фруктами.
Ларсен поднялся тихонько, чтобы не потревожить мирно спящую красавицу. Уже уходя, оглянулся...
А ведь она наверняка никогда прежде не оказывалась так далеко от дома. Возможно, и людей-то первый раз увидела. И сразу не тех, с которыми стоило встречаться.
Ларсен очень надеялся, что там, в лавке ушлого торговца, обошлось без насилия. Но в том, что с дайаной обращались грубо и без всякого снисхождения, Оллье был уверен. Её запугали. Возможно, даже били.
И потребуется много времени, чтобы она начала хоть немного ему доверять, чтобы поняла – он ей зла не желает. Если бы она хоть человеческую речь понимала, стало бы проще. А так… на словах ничего не объяснишь. Значит, расположение «птички» только делами и поступками завоевать можно.
А дальше что? Вот поверит она ему, бояться перестанет…
А Ларс возьмёт и отдаст её Буруа и его похотливому сыночку.
И этот избалованный щенок будет брать бедную девочку силой, когда ему приспичит, а она даже защищаться не сможет – магия браслетов быстро скрутит в три погибели. Оллье никогда не видел этого Джозека, не знал, как тот выглядит, но сейчас в его воображении так отчётливо и страшно нарисовалась эта неприглядная картина, что Ларсен скрипнул зубами.
«Блорра рогатого ему в постель, а не дайану! Нет уж, провались он этот договор, и деньги, и репутация! Пусть в Черноту всё катится! Нельзя с ней так… Ну… никак нельзя…»
Ларсен тряхнул сразу заболевшей головой и решительно направился к ручью – умыться и добыть своей «птахе» завтрак.
***
– Что ж у вас на этом
