- М-м-м? – мычу непонимающе и поднимаю голову. Зрительный контакт смешивается с физическим в какой-то взрывоопасный коктейль.

Вздрогнув и опомнившись, убираю со своей талии руку Адама и освобождаюсь из его объятий, в которых неожиданно пригрелась.

Попятившись назад, отдаляюсь от него на безопасное для нас обоих расстояние. Удивительно, но Туманов не продолжает игру со мной. Спокойно отступает, потупив взгляд. И будто невидимый барьер между нами возводит.

Я только рада быть как можно дальше от него, но… это странно.

- Ну, зов крови, - произносит с сомнением, пряча руки в карманы. – Что-то, похожее на родительскую любовь. Просто сейчас пусто, - продолжает ковыряться в себе. - Ничего к чужому пацану не ощущаю. Разве отец не узнал бы собственного сына на инстинктивном уровне? – поворачивает ко мне голову, ожидая ответа. Он шутит или серьезно?

- Нормальный отец – возможно, - тяну я, а Адам хмурится. – Но ты никого не любишь, кроме себя, - хлопаю его по плечу фамильярно. – А из инстинктов у тебя развит только половой, - вызываю мрачную тень на красивом лице. Он как змей-искуситель, притягивает к себе, даже когда злой и недовольный. Поэтому спешу убрать руку, чтобы не поддаться губительным мужским чарам. – Так что не надейся на шестое чувство, Адам. Ты выбираешь ребенка, как машину в автосалоне, по характеристикам и исходя из своих завышенных ожиданий, поэтому и пусто здесь, - тычу указательным пальцем в его грудь.

И одергиваю руку, будто получила ожог последней степени.

- Почему же единственный инстинкт, - Адам возвращает себе образ самоуверенного хама. – Я еще поесть вкусно люблю, - переводит разговор в шутку, но я отчетливо слышу обиду в его тоне. Неужели задела за живое?

- Я к Елене, а ты приступай, - разворачиваюсь на каблуках. – У тебя не так много времени. И у меня тоже, - дерзко бью его же фразой, брошенной мне когда-то.

* * *

- У вас семья такая большая. Я всегда мечтала иметь много детей, но… - вздыхает именинница, затихает на секунду, но потом будто встряхивает себя.

Чересчур сильно сжимаю стакан с соком – и запотевшее стекло скрипит под моими пальцами. Ставлю на столик рядом с закусками и украдкой кошусь в сторону сада.

Через деревянную решетку беседки с трудом высматриваю тройняшек. Приходится отойти от стола и приблизиться к арке. Опираюсь о нее плечом, наблюдая, как мои чертята вьются вокруг Адама. Да и его возможный кровный сын охотно общается с ним, хоть и не настолько близко. В какой-то момент Илья даже мяч Туманову бросает, привлекая внимание, а тот перехватывает пас – и передает Максу.

- Мальчишка, - шепчу на выдохе и усилием воли глупую улыбку подавляю.

Мне не нравится моя реакция на этого мужчину. И те эмоции, которые он пробуждает в тройняшках. Недаром они об отце в детском саду заговорили…

– Хотя Витя вроде не против еще раз на ЭКО пойти. За девочкой, - продолжает выдавать все семейные тайны Елена. – У тебя полный комплект. Не удивительно, что твой муж так счастлив.

- Да, счастлив, - соглашаюсь машинально, заведомо зная, что это ложь. Как и улыбка Адама в тот момент, как он присаживается напротив близняшек. Говорит им что-то, пользуясь тем, что ребята заняты футболом, и кивает на Илью.

Ясно. Туманов решил взять в союзники моих девочек, а те и рады стараться. Переглядываются, хихикают, предвкушая интересную игру. Я вспыхиваю от раздражения, пробивающего все тело мелкими импульсами. Как бы не заигрался Адам…

- Зай, ну, ты где? Скоро гости соберутся, – доносится за спиной. Оборачиваюсь и, щурясь от солнца, замечаю телефон в руке Елены. – Опять в детский мир заезжал? Да нам игрушки некуда складывать! – грозно отчитывает мужа, а сама сияет. – Да, уже? Ладно, зай, и я тебя, - смягчается.

Болезненный укол вины пронзает сердце. Я ведь помешать Адаму должна, а не помогать! Почему же я спокойно стою поодаль и наблюдаю, как он очаровывает моих детей, чтобы с их помощью в перспективе украсть чужого? Испортить жизнь замечательной семье и, возможно, убить их отношения своим появлением.

- Думаю, нам пора, - шиплю сдавленно.

Елена собирается возразить, но отвлекается на подошедших гостей. Я же направляюсь в сторону сада. К тому моменту, как я пересекаю половину пути, Адам умудряется остаться с Ильей наедине. Отводит его в сторону, ближе к открытым воротам. Опускается напротив мальчишки, рассказывает ему что-то или спрашивает – на расстоянии слов не разобрать.

Отмечаю, что Туманов старается не касаться ребенка, будто какой-то внутренний барьер его останавливает. Впрочем, он не мешал ему моих чертят за ручки брать, коленки «лечить» и шнурки завязывать. Какой же лицемерный мужчина! На все готов ради достижения своей цели. Вот и я поддалась. А дети скоро преданы ему будут, как собачонки.

- Ты молодец, - ветер приносит обрывок фразы Адама. Резкий порыв бьет мне в лицо, развевая волосы, бросая пыль в глаза и заставляя зажмуриться.

Часто моргаю и сквозь проступившие слезы различаю огромную темную фигуру, которая надвигается на Адама с малышом. Так стремительно, что и пикнуть не успеваю. Пакет с логотипом детского магазина остается на тропинке, а амбал в пару широких шагов преодолевает расстояние. Туманов, потрепав пацана по макушке, поднимается неторопливо, не замечая приближающейся угрозы.

- Ты кто такой и куда сына моего из дома потащил? – гаркает незнакомец, неправильно оценив ситуацию.

Не дожидаясь ответа и не позволяя Адаму сориентироваться, просто замахивается и наносит мощный удар по его лицу. Без предупреждения. Без лишних вопросов. Как дикарь.

- Зай, ты что наделал! – прорывается в сознание крик Елены. Взволнованный, но в то же время по-учительски строгий. – Это наши гости!

Не могу пошевелиться от шока. Стою, будто в землю вросла, и наблюдаю, как двухметровый «зай» подхватывает на руки крошечного по сравнению с ним ребенка, трепетно прижимает к себе – и, пристрелив взглядом Адама, медленно поворачивается в нашу сторону. Лена бойко шагает к нему, отчитывая на ходу, словно старшего сына, а тот на удивление быстро меняется в лице. Успокаивается, виновато прищуривается. Мямлит неловкие извинения.

Я же перевожу взгляд на Адама, который умудрился сохранить равновесие после неслабого удара. Обеспокоенно осматриваю его и выдыхаю с облегчением. Держится он бодро, небрежно смахивает кровь из-под носа и в свойственной ему манере с усмешкой бросает что-то амбалу. Значит, жить будет. Наглый, неосторожный