Адам выдыхает так шумно, что крылья носа раздуваются, но, не обронив ни слова, распахивает передо мной дверь спорткара. Подталкивает к пассажирскому сиденью по-прежнему молча. Лишь напряженным взглядом испепеляет. Словно ругательства сдерживает, как в тот день в доме Елены, когда Ксюша с Васькой «косметическую процедуру» ему провели.

Невольно опять кошусь в сторону его мощной груди и проглатываю судорожный смешок. Уверена, начиная поиски наследника, Туманов понятия не имел, на что способны детишки. Пусть он не думал о троих, но даже один сын перевернул бы его жизнь с ног на голову. Если бы он был...

- Еще одно слово, Агата, и я… - цедит сквозь зубы Адам, устав терпеть мои издевки.

Делает шаг ко мне, и я оказываюсь зажата между ним и машиной. Хихикаю, но спотыкаюсь о предупреждающий сине-карий взгляд. Одергиваю себя мысленно, запрещая пялиться в его необычные глаза. До боли знакомые, будто родные.

Неужели я привязываюсь к бабнику и мажору? Никогда в людях не разбиралась.

- Прости, - выпаливаю с оттенком вины. Пусть и заслуженно, но все-таки Туманов пострадал. – Ты не подумай, чертята не со зла. Я им все объяснила, а девочек наказала за то, что в чужих вещах рылись и...

- Наказала? – обеспокоенно уточняет Адам, и я киваю. – Зря, они и так перепугались, когда от их «лечения» взрослый дядя корчился, будто на электрическом стуле, и мычал в кулак, - сам над собой потешается.

- Признаться, я тоже растерялась тогда, - смеюсь расслабленно. Вторит мне и Адам. Бархатно, завораживающе.

Осекаюсь и закусываю щеку изнутри, разглядывая Туманова. Ему идет такая улыбка. Не ядовитая и кривая, какой он постоянно испытывает мои нервы на прочность, а искренняя, довольная, широкая. Как сейчас. Приковывает, располагает к себе.

Настоящий Адам гораздо приятнее того наглеца и сноба, что не так давно с угрозами ворвался в мой кабинет. Словно два разных человека.

А поведение с тройняшками и вовсе раскрыло мужчину с другой стороны. Заставило иначе взглянуть на него. И на секунду поверить, что отец из Туманова выйдет не такой уж и плохой. Но эффект сохранился ненадолго…

- Адам, еще раз спасибо за помощь, - тянет сладко женский голос.

К нам со стороны детской площадки приближается мама с пятилетней дочкой. Женщина ослепляет лучезарной улыбкой, предназначенной Туманову. И тут же мрачнеет, заметив меня.

- Всегда пожалуйста… - обволакивающе отвечает ей Адам и запинается, забыв ее имя, которое несколько раз прочитал на карте, а после еще и повторил. Он неисправим! Во всех смыслах.

Ярослава, а именно так зовут нашу очередную "цель", переминается с ноги на ногу, ласкает взглядом Туманова и его машину. Сложно понять, что ее привлекает больше. Но потом она зыркает на меня недружелюбно – и прощается нехотя, крепче сжимая ручку дочери. Расправив плечи и покачивая бедрами, шагает в направлении автобусной остановки.

- Мы ведь выяснили, что она замужем, Адам, - шиплю на него.

- Что сразу Адам? Ты где-то видишь поблизости ее мужа? И я нет, - щелкает меня по носу. - Я не виноват, что она такая сговорчивая. Мне ее общительность лишь на руку, - похлопывает многозначительно по внутреннему карману светлого пиджака. – Материал для теста ДНК она буквально на блюдечке мне принесла, еще и благодарна осталась за помощь. Умилялась, что я вызвался сопливые салфетки малявки выбросить. А ты, между прочим, вообще в стороне стояла, - упрекает меня.

Боковым зрением замечаю, как мамочка останавливается на полпути и оглядывается. Мгновенно смущается, стоит лишь Адаму игриво подмигнуть ее дочери. Девочка отворачивается, но вот ее мама принимает на свой счет этот знак внимания.

- Я смотрю, они тебе понравились. Если малышка твоя оказалась бы, взял бы обеих комплектом? – выпаливаю вдруг, злясь на Адама. – Может, собираешься мамочку отбить у мужа? И жениться?

- Еще чего, - отшатывается от меня и передергивает плечами, будто я главную фобию его озвучила. – Ни за что! Никакого брака! Мне исключительно ребенок нужен. И точка. Без семейных соплей и ворчливой жены, - кривится, а затем укладывает руку на мое плечо. – Садись. Так уж и быть, подвезу тебя, куда захочешь. Могу даже по городу покатать, когда тебе еще такая возможность выпадет, - надевает маску нахального ловеласа, и я вздыхаю обреченно. – Цени мою доброту. Хоть ты и не помогала мне сегодня совершенно. Все сам сделал.

Пара секунд – и он занимает водительское кресло. Я же сижу словно на иголках, ерзаю и нервничаю.

- Адам, я должна тебе рассказать кое-что, - наконец, собираюсь открыть ему горькую правду. Последние несколько дней я думала, как поступить, и решение пришло только сейчас. Адам имеет право знать! – Я изучила все карты потенциальных мам. И… - заставляю себя установить зрительный контакт с ним. Туманов хмурится, внимает каждому моему слову. - Извини, но твои усилия напрасны.

- Агата, не начинай, - рычит Адам синхронно с ревом двигателя. - Я же сказал, что пойду до конца. Тебе не удастся меня переубедить, - резко отворачивается и устремляет взор вперед, делая вид, что следит за дорогой. Но по напряженной позе и побелевшим костяшкам рук, которыми Туманов стискивает руль, я понимаю, что не такой уж он бесчувственный и холодный.

- Это и есть конец, Адам, - шепчу, испытывая его на прочность, но иначе не могу. - По документам, никому из пациенток в тот день не делали ЭКО со свежим образцом. У каждой – донор из базы, проверенный, обследованный, занесенный в криобанк. Скорее всего, твой приказ уничтожить биоматериал был исполнен.

Я перепроверила несколько раз, в том числе и наши с Лорой карты, а также тех двух женщин, у которых не получилось забеременеть. Вчитывалась в формулировки, коды, сравнивала. Ошибки быть не может. Не знаю, к счастью или сожалению.

Вчера я ликовала, что не придется защищать мамочек, потому что их дети не от Адама. Но сейчас… Кошусь на обратившегося в камень Туманова, впитываю атмосферу безысходности, которой мгновенно пропитался весь салон.

И вспоминаю себя… Восемь лет назад… Однако у меня был шанс! Крохотный, рискованный, но был! Адам только что потерял последний. Я его лишила. И это слишком жестоко даже для него.

- Всегда есть место для случая, - не сдается Туманов. И на миг мне кажется, что я физически чувствую его боль. Как же мы похожи, несмотря на внешнее противостояние. Одна беда на двоих.

- Адам, это