— Носила. И вполне успешно. А вот выносить твои причуды в мои планы не входило!

Имп притих. Кажется, понял, что перешел границу дозволенного.

— Прости. Я больше не буду столько заказывать.

Обещание меня не успокоило. Если он за один день такое вытворил, то через неделю мне не в чем будет ходить, а через две — негде спать.

— Вот что, — я сгребла с кровати все лишнее и спихнула на пол, — пообещай, что не будешь устраивать беспорядок в моей комнате.

— А где можно? — немедленно уточнил имп.

— Нигде! То есть, — поправилась я, сообразив, что так демоненок будет вынужден искать себе новое место для рукоделия, — все, что тебе нужно для хобби, ты будешь хранить вон в том сундуке.

Гизмо оценил предложение и вынес вердикт:

— Не влезет.

— Тогда с чем-то придется расстаться, — строго пояснила я. — Чтобы на столе и кровати ничего постороннего не было. Ну… — я взглянула на расстроенного импа и вздохнула: — Стул еще можешь занять.

— А тумбочка тебе нужна? — деловито уточнил Гизмо, начиная сгребать свое добро.

— Бери, — упав на кровать, натянула на голову одеяло. — Только больше не разбрасывай мои вещи. Хорошо?

— А подоконник тебе тоже нужен?

— Можешь прихватить и подоконник, — пробормотала я, отворачиваясь к стене.

— А столик в углу?

— Гизмо!

— Что?

— Отправлю обратно.

— Значит, нужен, — вздохнул имп, шурша пакетиками.

Я заглянула в УУМ. Элла все еще бодрствовала. Либо не могла уснуть, либо добросовестно занималась с Кеннетом. Хорошо, что парень страшен как смерть гоблина, а то бы я ни за что их одних не оставила. Прикрыв глаза, почувствовала, что проваливаюсь в сон. Первый учебный день вымотал сильнее, чем я предполагала.

За каникулы я разленилась и следующее утро встречала с той же неохотой, что и первое. Эх, поспать бы еще часок, а лучше два, но над ухом звенел колокол, а Гизмо прыгал по кровати и уже пару раз наступил на меня. Такой мелкий и такой тяжелый!

— Даниэлла, просыпайся, иначе все остынет! — не унимался имп.

— А ты что-то подогрел? — сонно зевнула я.

— Заказал тебе чай, бутерброд, булочку и пирожок! Специально проснулся пораньше, чтобы успеть собрать на учебу.

Сонно поморгав, я проворчала, что у фамильяров не бывает фамильяров, и поплелась в ванную. Прохладная вода взбодрила, я вспомнила, что на учебу надо собирать не меня, а Эллу. Если не потороплюсь, она непременно опоздает.

Очередной сюрприз обнаружился, когда я умылась, позавтракала и распахнула шкаф.

— Гизмо!

— Что такое?! — переполошился тот.

— Я же просила не портить мою одежду!

— Ты просила не устраивать беспорядок, — парировал имп, хлопая честными глазками. — Смотри, я все убрал. Ткани спрятал в сундук, ленты, кружева и бахрому в тумбочку, а пуговицы и бисер под кровать. Даже для шелковых цветов место нашлось!

Цветов навскидку было около сотни, они горой лежали на подоконнике, из-за чего тот казался клумбой. Неужели я и правда не попросила Гизмо оставить мой гардероб в покое?

Вернувшись к шкафу, убедилась, что увиденное не было кошмаром. Верный своему обещанию имп убрал и спрятал все, что выдал ему раздаточный пень, а попутно успел перекроить мою любимую юбку и вышить цветы на блузке, которую я собиралась надеть. Юбка стала на ладонь короче, а блуза привлекала внимание разноцветными ромашками, васильками и лютиками — у импа определенно был талант, но я предпочла бы, чтобы он демонстрировал его не так рьяно.

— Гизмо, чтобы больше ты моих вещей не трогал. Понятно? — Я строго посмотрела на демоненка.

Дождалась кивка и побежала переодеваться.

Юбка теперь была по щиколотку, из-под подола задорно торчали туфли, украшенные бантиками. Если к одежде я была равнодушна, то обувь оставалась моей слабостью, которую я упорно прятала под юбками в пол. Ничего! Я же буду в облике боброкошки, а значит, никто не увидит.

Успокоив себя таким образом, я превратилась и строго погрозила импу лапой:

— Салфеточки вышивай, что ли.

— Могу занавески… — заикнулся было имп, но я так на него зыркнула, что он торопливо поправился: — Или салфеточки.

— Вот и отлично, — похвалила я. Оставалось надеяться, что вышивка займет его до вечера, а потом я найду шустрому демоненку полезное и безвредное занятие.

* * *

Элла еще спала, пришлось будить, совать в рот пирожок, прихваченный с собой, и выталкивать из комнаты.

— Опять мечом махать? — простонала она сонно, еле переставляя ноги.

— Нет, сегодня занятия на свежем воздухе. Пробежка и зарядка.

— Правда? — Элла так обрадовалась, что мгновенно проснулась. — А где мы будем бегать?

— Вокруг академии.

— Ой, я там видела такой классный сад! — Воодушевленная адептка ускорила шаг и вприпрыжку побежала по лестнице. — Там еще единороги паслись! Дэни, а можно их погладить? Или они того… только девиц подпускают?

— Кхм… — с этим суеверием насчет рогатых лошадей я была знакома. Отчего-то в некоторых мирах были уверены, что волшебные создания позволяют приближаться к себе исключительно девственницам. — Нет, Элла, на их счастье, это только миф.

— Почему? — Элла от удивления споткнулась на последней ступеньке и едва не налетела на Люка. Тот возмущенно фыркнул, но смолчал.

— А ты представь себе, как радовались бы женихи, узнав, что от их невест единороги шарахаются, — предложила я, захихикав. — Да и родители не упустили бы возможность убедиться в целомудрии своих дочерей.

— Как хорошо, что единорогами никого не тестируют, — весело хмыкнула Элла.

Ее настроение не могли испортить даже мрачные лица одногруппников. Я обратила внимание, что космический рейнджер жадно ловил каждое наше слово, но, на удивление, и в этот раз от комментариев воздержался.

Мы спустились последними. Лара, Ланс, Люк и их фамильяры ожидали Эллу и меня, чтобы отправиться к месту тренировки.

— Всем привет! — жизнерадостно промурлыкала я, твердо решив игнорировать кислые мины волка и ласки. Если некоторым хочется с утра пораньше поважничать, это их дело.

— Привет. — Марк взмахнул лапой и наколдовал вокруг нас звукоизолирующую сферу. — Представляешь, мне запретили дымить в помещении. Люк считает, что это вредно для здоровья.

— В чем-то он прав, — осторожно заметила я. Даже не верилось, что однажды я соглашусь с Люком.

— Как же курить охота, — Марк постучал лапой по поясной сумке, в которой у него хранились трубка и табак.