руку, сделал характерный знак ладонью Аркадию. – Иди. – Буркнул доктор и, подойдя ко мне, присел на одно колено, поставил саквояж рядом, раскрыл. Дверь хлопнула. Вздрогнув, опустила взгляд на Семена, тот уже натягивал на руки перчатки.

– Ксения, чтобы не отнимать друг у друга время и не трепать нервы, советую вам рассказать мне все честно. Я не хочу вам сделать больно, случайно затронув поврежденные места.

– Доктор Семен, – я склоняюсь к мужчине, – а можно как-то без этого? Мне не нужна врачебная… Ай!

Меня аж пот прошиб, покрывая кожу крупной испариной.

– Ну, вот, а я просил, – сетует мужчина, но при этом, не ослабляя хватки, выкручивает мне лодыжку.

– Боже! Что вы делаете?! Хватит. Больно! – сцепив зубы, со слезами на глазах умоляю.

– Что тут случилось?! – слышится от двери встревоженный голос Аркадия.

– Пока ничего. Мы пока на стадии выявления скрытых повреждений. Да, Ксения?!

Мужчина поднимает на меня пустой, но в то же время с каким-то внутренним блеском, взгляд.

– Здесь болит? – пальцы доктора поднимаются вверх по ноге.

– Нет! – плаксиво отвечаю, полностью сосредотачиваясь на ощущениях.

– Ладно, тогда ухожу! – слова Аркадия звучат неуместно.

– Да. Пожалуйста, Аркадий Романович. Ты только мешаешь.

Я провожаю мужчину осуждающим взглядом. Как он мог меня кинуть в руки этого мясника?

– Ложитесь, – мужчина, поднимаясь на ноги, нависает надо мной.

– А может, не надо? – спрашиваю дрожащим голосом.

– Ксения, либо я, либо скорая. Либо вы доверите себя мне, либо вас отвезут в городскую больницу. Одно из двух. В любом случае без медицинского контроля я вас оставить не могу. Клятва Гиппократа не позволит.

Задумалась всего на секунду, и, скрипя зубами, сдерживая стоны, закинув ноги на диван, улеглась на спину.

– У меня бок болит. Вот здесь, – кладу ладонь на правую сторону, под ребра.

– Платье поднимите, – просит доктор.

Прикусив внутреннюю сторону щеки, скрепя сердцем и заливаясь краской, выполняю просьбу доктора.

И почему мне так стыдно?

– Фиють!? – присвистнул мужчина в тот момент, когда я оголила живот.

– Что там? – встревожилась.

– Гематома здесь, Ксения, – легкими движениями доктор ощупал живот. – Где-то боль ощущается?

Доктор отстраняется. Пристально всматривается мне в лицо.

– Нет, – отрицательно качаю головой. – Вот только здесь болит. И нога.

– Срок беременности не больше двух месяцев? – с прищуром. Не спрашивает, а уточняет.

– Шесть недель. Сегодня делала УЗИ.

– Хм, это хорошо. Значит, гематома не так страшна. Все. Я закончил, – доктор стягивает с рук перчатки. – Можете вставать.

Одергиваю платье. Сажусь. Доктор отвлекается, что-то начинает искать в своем саквояже. Слышится только шуршание и бряцание склянками.

– Доктор. Вы меня своим молчанием пугаете, – поднимаюсь с дивана, и в то же время звук хлопнувшей двери заполняет пространство.

Взгляд доктора, как и мой собственный, оборачиваются в сторону лоджии, откуда только что зашла мама.

– Ксения! Кто это? – мать спешит ко мне навстречу.

– Это доктор, мам. Не волнуйся. Он сказал, что со мной все в порядке.

– Я такого не говорил, – встревает в наш разговор мужчина, и кто его только просил давать свои комментарии.

– Ксения?! – мама укоризненно качает головой. – Что-то серьезное, доктор? Вы хотите направить Ксюшу в больницу?

– Пока нет. Несколько дней будем наблюдать, а дальше уже решим. Так, девушки, – Семен подходит к стеклянному столику, и начинает расставлять какие-то пузырьки. – Подходите, сейчас все объясню.

На объяснения того, для чего предназначен каждый пузырек, доктор тратит около пяти минут. Еще пять минут у него уходит на то, чтобы показать, как нужно наложить тугую повязку на лодыжку и еще пять, чтобы успокоить и убедить мать в том, что госпитализация мне пока не требуется.

Как только за доктором закрывается дверь, мать тут же накидывается на меня с расспросами.

Отвечаю устало. Односложно. Я до того вымотана, что язык не ворочается. А вот мать, наоборот, игнорируя мое состояние, ни на минуту не отстает, болтает без умолку. В какой-то момент из диалога ее речь превращается в монолог, из которого становится понятно, от кого Игнат узнал о том, где я нахожусь и с кем.

Прокручивая в голове нашу встречу, мне все больше становилась неприятной мысль о том, что мужчины знакомы, и я себя в этот момент почувствовала какой-то разменной монетой.

– Так что в суде сказали, Ксюш?

Выдергивает меня родительница из раздумий.

– Надо искать адвоката, мам. Иначе – я могу потерять все.

Звук закрывшейся двери привлекает наше внимание.

– Извините, что без стука, – у входа стоит Аркадий и, конечно же, его взгляд и выражение лица не несут и тени правдивости о том, что это извинение звучит искренне. А все даже совсем наоборот: от мужчины исходит полная уверенность в том, что все двери в этой гостинице для него открыты. Он здесь хозяин и имеет право заходить туда, куда посчитает нужным, а извинения – это чистая формальность.

– Да ничего страшного. Проходите, – мать встает с дивана. – На самом деле мы ждали вас. Да, Ксюш?!

В голосе родительницы звучат заискивающие нотки, но по тому, как сужаются ее глаза, пряча под ресницами искорки недовольства, как рот растягивается в фальшивой улыбке, становится очевидно ее искреннее отношение к поступку Аркадия.

– Вообще-то, нет, – качнула головой, попыталась сесть, но Аркадий в два широких шага пересек разделяющее нас расстояние, остановил, положив на плечо руку.

– Ксения, не суетись. Док порекомендовал несколько дней полного покоя, так что в твоих интересах следовать его советам.

– Аркадий, мне кажется, вы перебарщиваете. Я вам, конечно, благодарна за акт доброго жеста. Наша семья действительно находится в сложном положении. Ну, что я вам объясняю, вы это и сами сегодня наблюдали, но позвольте, я сама буду решать, что и когда мне делать.

Сбросив его руку, я все же встаю.

Ноющая боль в лодыжке тут же дает о себе знать, но я, сцепив зубы, не подаю и намека на то, что у меня что-то болит.

– Ладно, я понял. Это… – мужчина отступает на шаг, пропуская меня, я прижимаю руку к пояснице, ковыляю в сторону столовой, – Согласен. Переборщил. Конечно же, решать тебе. Я не настаиваю.

– Спасибо, – сажусь на стул. – Мам, налей воды. Так зачем