— Ох, ты мой гений!

Я позволяю себе обнять Дэна. Он уже вступает в период подросткового возраста, становясь колючим, и явно не желает долго обниматься со старшей сестрой. С ним может быть непросто, но я всегда могу на него положиться.

— Тебе пора, а я запру дверь изнутри, — вздыхает Дэн.

— Спасибо!

Я покидала дом через окно своей спальни всего пару или тройку раз. Однажды Макс просёк, что я покинула дом тайком, и устроил мне сильную выволочку за это. Разломал лестницу, которая всегда стояла возле дома. Но потом сам же её починил. Сейчас мой побег удаётся без особых проблем. Приходится сделать пару шагов по карнизу, чтобы добраться до лестницы, но я не боюсь высоты.

Акула стоит возле байка, опёршись на него задницей, и курит, гипнотизируя взглядом входную дверь моего дома. Но я появляюсь с другой стороны.

— Эй!

Акула невозмутимо поворачивается в мою сторону, но закашливается сигаретным дымом.

— Как ты вышла? Через окно, что ли? Или через чёрный ход?

— Догадайся сам.

— Тихоня и окно? Надо было позвать меня, я бы с удовольствием на это посмотрел, — протягивает мне мотоциклетный шлем и помогает застегнуть его. — Садись, — седлает байк и кивает через плечо.

— Постой. Куда мы поедем? Что ты хочешь?

— Тебя, — коротко звучит ответ. Я едва держусь на ногах от резкой правды в его хриплом голосе. Мурашки гуляют по телу огромными волнами. Нет, он просто шутит. Не может этого быть… — Сигай назад, Тихоня. Тебе понравится… — Я несмело залезаю на байк позади парня, обхватывая его за торс. — Ближе. И крепче, — звучит приглушённый голос Акулы.

Через мгновение рокот мотора растворяется в ночном воздухе. Я с тревогой думаю о том, что меня ждёт.

Ох, если бы знала, что меньше чем через час мне захочется убить этого мерзавца, я бы ни за что не согласилась на сумасшедшую поездку…

Тихоня держится крепко за мой торс. Её тонкое, стройное тело распластывается по моей спине. Даже через кожаную куртку я чувствую этот жар. Он обжигает меня до самых костей. Приятно будоражит нервные окончания. Выплясывает на самом пике острых и взрослых фантазий с участием этой крохи.

Мысль о споре лишь подстёгивает меня. Нет ничего невозможного. Стоит только захотеть — и Тамилла будет моей. Да. Будет.

У Тамиллы нет ни парня, ни сколько-нибудь большого опыта в этих делах — ясно по чистому взгляду и робости. Когда я сминал ладонью её задницу и грудь, она дрожала невероятно сильно. Пульс бился оглушительно громко, передаваясь и мне. Она отзывчивая, но ещё незнакомая с мужской лаской.

Что ж, похоже, у Тихони есть пробел в сексуальном образовании. Который я очень скоро заполню своим членом. Он уже стоит в трусах, как кол, причиняя неудобства. Хочется тормознуть в первом попавшемся переулке и распластать кроху по стене. Вбиваться языком в её мягкий, тёплый ротик своим языком. Глубоко-глубоко. Вылизывая стоны и наслаждаясь отзывчивостью. Думаю, Тихоня не умеет баловаться язычком по-взрослому. Чёрт подери, сколькому придётся её учить. От мысли об уроках, которые я собираюсь преподать ей в скорейшем времени, член становится ещё твёрже. Каждая клеточка тела зудит от сильнейшего напряжения. Не думал, что наша летняя стычка засядет у меня в башке. Не ожидал, что желание попробовать крошку станет навязчивой идеей.

Уверен, она будет пытаться избежать близости. Но я ей этого не позволю. Меня застолбило на мыслях о ней. Этот зуд внутри и пожар не уймётся. Взять, подчинить, выбить из её тела стоны удовольствия. Оставить метки на нежной коже. Свои метки.

Только так отпустит…

***

Байк торможу в спальном районе. Слезаю с него и помогаю слезть Тихоне. Она начинает заметно нервничать.

— Что мы здесь делаем?

— Скоро увидишь. — Я забрасываю на плечо рюкзак и протягиваю ей ладонь. Она цепляется за неё пальцами, доверчиво позволяя вести себя по тёмной улице. — Ты такая легкодоступная цель, — говорю ей.

Она вздрагивает, как от щелчка кнута, и замирает на месте, как вкопанная. Глаза становятся огромными озёрами, полными испуганной, горькой влаги. Блестят в темноте и манят быть ближе к ней.

— Я не дамся. Я буду сопротивляться. Дэн знает, с кем я уехала, — тараторит она, пытаясь вырвать свою руку из моей ладони.

— Расслабься, это была шутка, — забрасываю руку ей на плечо, притягивая к своему телу поближе.

Сразу начинается адский зной. Пекло. Даже прохладный ветерок не охлаждает пыл. Контакт с телом Тихони даже через несколько слоёв одежды поджигает мою кровь. Губы щекочут волосинки, выбивающиеся из причёски Тихони. Отрава в крови начинает бурлить ещё сильнее. Всего на секунду представляю Тихоню без одежды. Я рисую в голове картинку, но она кажется неправильной. Неполной и несовершенной. Мне кажется, в реальности всё будет иначе. Острее и неизбежнее, как прыжок с обрыва.

Втягиваю запах волос Тихони. Сладкая и такая чистая, что нет сил удержаться. Ни одного грёбаного шанса.

Тебе не уйти от меня сегодня, Тихоня. Сожру, не оставив ни крошки.

— Знаешь, чей это дом? — киваю в сторону одноэтажного небольшого домика.

— Понятия не имею.

— Дом Кары. Кармен Агирре. Той девчонки, что хотела подставить тебя.

— Мы стоим возле дома твоей подружки? — уточняет Тихоня. — Давай ты сам зайдёшь к ней в гости? Без меня!

— Стой! — рыкаю, впиваясь пальцами в нежную кожу её талии. — Ты идёшь со мной. И не бойся, сегодня её нет дома.

— Я не хочу! Не хочу даже знать, зачем ты меня сюда притащил.

Малявка упирается подошвами кед в потрескавшийся асфальт. Приходится перебросить её через плечо, отвесив пару звонких шлепков по упругой заднице, обтянутой узкими джинсами-скинни.

— Ой! — верещит Тихоня, пытаясь вырваться.

Царапает мою шею, как маленькая кошечка. Но у Тамиллы короткие закруглённые ногти. Даже без лака. Поэтому большего вреда причинить не получается.

— Послушай меня! — шлёпаю ещё раз. С каждым шлепком возбуждение становится лишь сильнее. Опускаю Тихоню на крыльце и прижимаюсь всем телом под её возмущённый писк. — Кара — не моя подружка. Я трахал её время от времени. Но я не встречаюсь с ней. Сейчас кончено абсолютно всё. Даже одноразовый трах. Ясно?

Опираюсь ладонью на стену. Но пальцы хотят двинуться ниже и ниже. Им хочется расстегнуть пуговку на джинсах малышки, чиркнуть молнией ширинки и нырнуть в её трусики. Потрогать. Ощутить. Она гладенькая или оставляет немного пушка сверху своих складочек? Дыхание становится горячее и тяжелее. Пульс бьёт в ушах. Я смотрю на Тихоню сверху вниз. Влажные глаза блестят возбуждённым блеском. Она тоже дышит чаще и жарче. Наш контакт волнует её не меньше, чем меня. Я наступаю ещё немного, подавшись бёдрами к низу её живота.