– Давай, давай, терпи, смотри на него, я тебя держу, – это Кошмар шептал Денису в ухо, поддерживая его сзади под руки – ноги почему-то стали очень слабыми, Денису внезапно захотелось спать.

«Я убил человека, я только что убил человека» – эта мысль стучала в висках отбойным молотком, вытеснив все остальные. Кошмар встряхнул его, Денис чуть пришел в себя и увидел над лежащим на полу трупом черное облако. Оно колыхалось, шевелило краями, словно рваными крыльями уродливой бабочки, потом, вытянувшись, обрело форму. В сумраке подвала Денис увидел мужчину, одетого в лохмотья, бывшие когда-то костюмом. На голове оставалось даже подобие не то кепки, не то фуражки с написанным на ней номером. Всмотревшись, Денис разглядел такой же номер на кармане, но не пиджака, как ему показалось сначала, а чего-то вроде арестантской робы.

Мужчина резко согнулся, а выпрямившись, оказался в центре гигантской, растянувшейся через весь подвал паутины. И опять тошнотворного вида нити потянулись в разные стороны, растаскивая, разрывая то, что было некогда человеком, на множество мелких волокон. Когда последняя нить втянулась в стену, Денис севшим голосом сказал:

– Все, его больше нет. Вы его прикончили.

– Вы! Не мы, а ты его пристрелил! – Кошмар отпустил Дениса, хлопнул тяжелой лапой по плечу. – Нет, Чалый, ты только посмотри, кого мы воспитали, а! Три из трех! Молодец, дай пожму твою руку!

– С почином. – Это уже поздравлял довольно улыбающийся Чалый. – Реакция у тебя – что надо. Не орал, не испугался – сразу в лоб.

Хорт по очереди обежал каждого, потыкался холодным носом в ладони, получил положенную порцию внимания. Денис, слабо улыбаясь, прислонился к стене, гладил подбежавшего к нему пса. И тут почему-то голова Хорта оказалась очень близко, больно ударил плечо и кисть стремительно поднявшийся пол, и последним, что Денис успел увидеть в сгущающейся тьме, были белые кончики передних лап собаки.

– Ну, здрасьте тебе, пожалуйста! – разочарованно протянул Кошмар, и рексы принялись доступными средствами приводить в чувство потерявшего сознание Дениса.

От энергичных пощечин Денис очнулся, рексы помогли ему сесть.

– Ничего, ничего, бывает, – приговаривал Кошмар, а Чалый осматривал труп очередного поверженного врага.

Когда Денису полегчало, они выбрались из подвала, пошли к машине. Хорт запрыгнул в салон, расположился, как обычно, сразу на обоих сиденьях. Денис, посидев немного, последовал его примеру – улегся и закрыл глаза. В голове не было ни одной мысли, ему казалось, что там образовался вакуум, что на этой самой машине они летят не домой, а прямиком в черную дыру. И дыра эта набита тенями и клоками тумана, подобными тому, который он только что видел в подвале. Денис почему-то был уверен, что в городе не осталось людей – только готовые сожрать друг друга твари ходят по улицам, ездят в метро, управляют машинами. И отныне он никогда больше не выйдет из дома без оружия, если, конечно, хочет жить.

Кошмар посмотрел на совсем раскисшего Дениса и спросил у крутившего руль Чалого:

– У нас там есть еще? Или заедем, возьмем?

– Да вроде было что-то, но лучше взять на всякий случай. В хозяйстве пригодится. – И, стараясь не делать резких движений, повернул к ближайшему магазину.

В тот вечер Денис напился. Рексы не препятствовали ему, пили вместе с ним, но умеренно, по чуть-чуть. Денис же словно сорвался – последний раз в таком состоянии он был только на выпускном вечере в школе. Но это было уже словно и не с ним – давно, в другой жизни. Он так и сказал об этом заплетающимся языком, а Кошмар и Чалый поддержали его, не подняли на смех. Приехавший Михаил Петрович осторожно заглянул на кухню и сразу спрятался за дверь, пока Денис его не заметил. А вышедшему в коридор Чалому сказал:

– Вы уж за ним последите, мало ли чего. И минералочки не забудьте. – И уехал, выслушав доклад об успешно проведенной операции.

Ровно в 23:00 рексы отнесли Дениса в его комнату, уложили спать. А утром у обычно безжалостного Чалого дрогнуло сердце при взгляде на страдающего парня, и рекс сказал:

– Завтра побежишь за сегодня, лечись. – И вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.

Вечером того же дня Денис рассказывал Михаилу Петровичу о произошедших вчера в подвале событиях, причем говорил только то, о чем не могли знать Чалый и Кошмар. Михаил Петрович ни разу не перебил его, выслушал внимательно, вопросов не задавал. А когда Денис закончил, попросил описать тех, кто появлялся после смерти «клиента». Минут через сорок на стол перед рексами лег очередной изрисованный карандашом листок. Длинноволосая женщина в вышитых лохмотьях и мужчина в арестантском костюме смотрели на них с мастерски выполненных рисунков.

– Похожи? – спросил Чалый Дениса, и тот кивнул еще слегка кружившейся головой:

– Да, похожи. Кто это?

– Духи, тени, нежить – назови их как хочешь. Что-то произошло в этом мире, раз они хотят вернуться сюда. И каким-то образом им это удается. Но последний случай – это что-то новенькое. Значит, они могут обходиться и без живой оболочки, а просто материализуются, что называется, на глазах у изумленной публики. Но, похоже, количество уничтоженных ими людей исчисляется единицами, а им, судя по всему, нужна массовость. – Михаил Петрович подошел к карте, водил по ней карандашом, отмечая только ему понятные места, и говорил, не обращая внимания на окружающих: – Так, этого взяли здесь, эту здесь… Что у нас тут? Ничего? Странно. Тогда откуда? Почему именно в этих местах? Так-так, что-то должно быть еще. Да, конечно! Денис!

– Слушаю вас.

Денис посмотрел на Михаила Петровича, и тот, сев за стол, принялся отдавать распоряжения:

– Денис, ты выяснишь, где они все жили в городе – точный адрес и сколько они там прожили. Своя квартира, комната, или они снимали жилье – неважно. Главное – точное местонахождение в городе. Сергей, Александр, поможете ему. По возможности надо будет съездить туда – просто прогуляетесь, посмотрите, что и как.

Чалый и Кошмар с готовностью кивнули, а Михаил Петрович, просмотрев свои записи в ежедневнике, закончил:

– Да, и надо наконец купить фотоаппарат. Денис, постарайся сфотографировать наших гостей, их истинный облик.

После отъезда Михаила Петровича Денис проверил почту – пришло уже несколько писем с информацией на их последнего «клиента». Новиков Кирилл Петрович, 23 года. Он ничем не отличался от предшественников – алкоголичка-мать, отсутствующий отец, драки, мелкие кражи. В десятилетнем возрасте был изнасилован вернувшимся из заключения братом матери. Продолжалась эта «любовь» дяди к племяннику почти два года, пока в один прекрасный день мальчик не попытался наложить на себя руки. Дядю снова отправили за решетку, а Кирилл, с трудом закончив вспомогательную школу, сбежал из отчего дома. Жил случайными заработками и мелкими кражами, будущего у него не было. Неудивительно, что именно его выбрала тварь, когда искала себе подходящее укрытие. «Но как быстро она определила, выбрала из толпы именно того, кто ей нужен! Мигом разобралась, что за фрукт этот Новиков!» – размышлял Денис, внося в свой список очередное имя. И, вспомнив распоряжение Михаила Петровича, добавил новый столбец: «Местожительство». С этим столбцом пришлось повозиться – все попавшие в список люди в большинстве своем часто меняли адреса. Только делали это как-то странно – перемещались по однажды выбранному ими для проживания району. Так, Моторина за все время пребывания в городе сменила три квартиры, причем две из них находились в соседних домах, а третья – через два дома от них, в каждой она прожила примерно по полгода. Этот самый Новиков, сбежав от матери в 16 лет, жил почти на противоположном конце города, но комнаты снимал опять же в строго определенном районе, не покидая его границ в течение семи последних лет своей никчемной жизни. Где-то он прожил полтора года, где-то лишь несколько месяцев. По остальным «номерам» списка оказалась та же картина – все они либо всю свою жизнь прожили на одном месте, либо перемещались в определенных границах. Когда Денис, обобщив все места обитания жертв теней, попытался найти нужные дома и улицы на карте, то увидел, что был изначально не прав. Многие «клиенты» жили в одних и тех же районах города – в центре и на окраинах. И, что интересно, эти дома и улицы располагались в непосредственной близости от тонких или, наоборот, широких участков белой трещины. И всегда рядом оказывалась река – так, Тарабрина жила и делала свои черные дела в старом доме с видом на реку, а Новиков предпочитал места в излучине реки. Денис показал результаты своего труда рексам, но те лишь пожали плечами – адреса были им незнакомы.