– Вот это да, – изумлённо прошептала Хана. – Как это получилось? Где мы?

– Понятия не имею. Я и сам не на шутку удивлен. Нас спасла Санила. Я думал, это был сон, – растерянно улыбался Хумов, озираясь по сторонам.

– Сам? Какая Санила? Ты совершил чудо! – глаза Ханы ещё больше округлились.

– Я ни при чём. Это Санила отблагодарила меня. Помнишь, я тебе рассказывал про странный сон? То был не сон, а самая что ни на есть реальность. Здесь – а я думаю, мы попали в другое измерение, может, на другую планету, – мне больше не надо изображать из себя девушку.

– Вот это да! Вот и не верь в инопланетян. Думаю, ты прав. Тебе здесь нечего бояться. Можно, я буду называть тебя Антоном?

– Если для тебя это приятно, то я не против. Ничего себе шарик! Спасибо, Санила, – тихо проговорил он, осторожно разжимая ладонь, в которой находился предмет неожиданного и странного перемещения.

– Спасительный шарик! Даже представить страшно, что бы случилось с тобой, Антон, если бы не эта волшебная игрушка.

– Да, конечно. Но не попали ли мы с тобой из огня да в полымя? Мне бы очень не хотелось подвергать тебя любой, даже самой минимальной опасности.

– Обо мне не беспокойся. Я всегда мечтала о невероятных приключениях, и они, судя по происходящему, уже начались. Так, где мы находимся?

Они сидели на блестящей, гладкой поверхности в центре какой-то сферы с неясными очертаниями. Откуда-то послышался лёгкий шум, похожий на настройку волны в радиоприёмнике, а вскоре его заменила незнакомая, но приятная музыка. Контуры помещения начали обозначаться, и они оказались в небольшом полукруглом замкнутом помещении с переливающимися радужными цветами стенами.

– Ух ты! Красиво-то как, – завороженно произнесла Хана.

– Да, ничего, – не теряя самообладания, сказал Антон. – Мне бы только очень хотелось понять, где мы, а для этого хотелось бы увидеть, на худой конец, услышать хозяев, любезно принявших заблудших путников.

Хана, не меняя позы, требовательно и громко спросила:

– Скажите, пожалуйста, любезные друзья, где мы и что нам ожидать от высокой цивилизации, приютившей нас?

Музыка стихла, и они услышали бесстрастный электронный голос:

– Дорогие гости с планеты Земля. Мы приветствуем вас на межпланетной станции Мирового Космического Сообщества. У нас к вам несколько вопросов. Согласны ли вы оказать любезность и правдиво на них ответить?

Антонина и Хана, переглянувшись, в один голос быстро ответили: «Согласны», и голос продолжил:

– Совершили ли вы какие-либо тяжкие преступления:

А) убийство?

Б) воровство?

В) издевательство над личностью?

Г) неправедный суд?

Д) обман, ставящий другую личность под угрозу?

Дальше шёл список более мелких пакостных делишек и отрицательных качеств.

Хана и Антон на все вопросы ответили, переглядываясь и смущённо улыбаясь. После чего голос продолжил:

– Спасибо за искренность. Приглашаем вас на нашу Межпланетную Космическую Станцию. Рады вашему прибытию и надеемся на взаимопонимание и доброе отношение с обеих сторон.

Справа загорелась табличка на русском языке: ВХОД.

Хана в нерешительности посмотрела на Антона, и тот тихо сказал: «Не волнуйся, всё будет хорошо, мы под защитой».

Створки двери бесшумно раздвинулись. Хана и Антон решительно шагнули и оказались в помещении голубовато-стального цвета, стенки которого состояли из различной величины конусов, треугольников, кубов, причём их грани, выступая, создавали иллюзию бесчисленных пространств, в то же время каким-то непонятным, хитроумным способом объединённых в одно целое, а это целое, делённое на бесконечное множество пространств, в свою очередь являлось всего лишь частью другого целого…

Ночи напролёт Марк сидел за компьютером, гуляя по Интернету. Лавина информации, обрушивающаяся на молодой, пытливый ум, проскальзывала и, как ему казалось, не оставляла следа. Но это меньше всего его беспокоило. Он считал: если всё стараться запомнить – а это всё равно невозможно, – то никогда не научишься самостоятельно мыслить, пока не постараешься выбросить из головы когда-то заученное.

Это рассуждения он также где-то вычитал и запомнил, не очень вдаваясь в смысл. Тем не менее Марк охотно следовал сему руководству, не требовавшему особых усилий. Интуиция не обманула. Девяносто, а то и все девяносто девять процентов из почерпнутой информации оказывалось ненужным, засоряющим голову хламом, но Марк продолжал рыскать по Интернету, как голодный волк, в поисках необходимых ему истин, откровений, умных назиданий, желая быстрее разобраться в механизмах общественных и личностных отношений, продолжая в буквальном смысле тонуть в огромных объёмах различных знаний, не умея выявить, отобрать для себя, своей натуры, своей индивидуальности спасательный круг, на котором он мог бы уверенно держаться. Вернее, ему нужно было построить плот, фундамент, чтобы потом отбирать для себя только необходимые ему знания.

Итогом его бесплодных попыток обнаружить достойные для своего ума ориентиры, явилась повышенная нервозность, усугубляющаяся недостатком сна, готовая в ближайшем будущем перерасти в невроз, а также полнейшая растерянность, непонимание смысла жизни и удивление перед этим миром, который, думал он, или настолько глуп, что не понимает, куда катится, или настолько эгоистичен, что ни до чего и ни до кого этому миру давно нет дела: пропади всё пропадом, чего Марк в равной степени не мог понять.

Нет, не надо себя обманывать. Его стремления сводились лишь к одному: желанию блеснуть перед Ханой умом, эрудицией, суметь высказать в её присутствии нечто оригинальное, обратить на себя внимание.

Хана, являясь предметом неотступных мыслей, придавала его существованию некий смысл, желание становиться лучше, стать достойным её.

Три месяца он сочинял к ней письмо. Всё приходящее ему в голову казалось недостойной чепухой, если не обычной глупостью, банальностью, и он, вычеркивая, оставлял: Хана, давай с тобой дружить.

Не мог же он написать ей, как каждый раз тайком провожает её до дома, да так ловко, что она ни разу ничего не заподозрила, ни разу не оглянулась, не встревожилась. Он даже готов был устроить постоянную слежку по причине непреодолимого желания знать о ней как можно больше. Нет! Знать о ней всё!

Нередко он приходил к дому Ханы и, скрываясь в кустарнике, терпеливо ждал её появления, чаще всего безрезультатно: Хана редко выходила погулять. Однажды он увидел, как она вышла из подъезда с несколько угловатой девушкой, которая несла большую сумку, и они, улыбаясь и оживлённо разговаривая, пошли по направлению к метро. Но ни разу он не видел её рядом с лицом мужского пола, что вселяло в него некоторую надежду.