— Я вам уже говорил, что я частный сыщик, сам по себе,ни к милиции, ни к другим организациям не имею отношения, у вас естьинтересующая меня улика, вам она ни к чему. Отдайте ее мне, и я уйду.

— Тем более я не должна отдавать вам эту кассету. Раз яее незаконно оттуда стащила, так придется мне идти к следователю Громовой, каятьсяи отдать кассету ей, ведь это важная улика. А вы идите потом к Громовой иразбирайтесь с ней.

— А что же вы раньше этого не сделали, не отдалиГромовой эту видеокассету?

— Не люблю Громову, — надулась Надежда.

— Вы с ней близко знакомы?

— Это неважно, не люблю — и все!

— Ну ладно, что же вы хотите за эту кассету, я такпонимаю, деньги вас не интересуют?

— Деньги меня интересуют, как всякого нормальногочеловека, но продавать вам эту кассету я не собираюсь. А я хочу, чтобы выответили мне на несколько вопросов по поводу этого дела, оно меня оченьинтересует.

— Допустим, я согласен.

— Чудно! Тогда, во-первых, кто ваш работодатель? Есливы частный сыщик, то на кого вы в данный момент работаете?

— Гм-м, сосед ваш, Геннадий Березин, работал в крупнойфирме, там своих сотрудников ценят и очень интересуются, кто мог причинить имтакой вред. К милиции им обращаться не с руки, да и сами понимаете, что таммилиция может выяснить, вот и наняли меня.

— Значит, в убийство из ревности они там, в фирме, неповерили?

— Рассматривал я и такой вариант, — уклончивоответил гость, — тем более что у жены убитой на работе кто-то был.

— Да, был, — задумчиво проговорила Надежда, но тутже постаралась выбросить из головы эту мысль, вспомнив о необычных способностяхсвоего гостя.

— Что касается убийства из ревности, то это полнаячушь, когда кассету просмотрите, сами в этом убедитесь. И теперь второй вопрос:почему они оба дома были, то есть почему они в будний день днем находились нена работе, хотя все соседи знали, что они много работали и дома бывали толькопо выходным?

— Хороший вопрос. Она сказала на работе, чтотелемастера ждет, и отпросилась на полдня. А ему на работе ни перед кемотчитываться не надо было, так что он просто заехал домой на некоторое время.

— Точно, телевизор-то у них неисправен был, изображениедергалось! Ну что ж, ищите телемастера.

В это время на кухне появился кот Бейсик. Надежда и то ужеудивлялась, как это он не приходит знакомиться с новым человеком. Бейсик у нихбыл очень общительный, к тому же рыжая шерсть очень красиво смотрелась на любойодежде, особенно на темных брюках и юбках. Мужчин Бейсик приветствовал,потершись о брюки, а к женщинам вскакивал на колени.

Бейсик постоял на пороге, присматриваясь, потом как-тонеуверенно сделал шаг вперед, в это время гость обернулся и посмотрел коту вглаза. Бейсик мгновенно выгнул спину, взъерошился, распушил хвост, сделавшисьиз довольно обычного полупушистого кота полностью пушистым, глаза егозагорелись неестественным блеском, словом, кот имел вид очень эффектный.

«Пожалуй, не врал тот алкаш, который продал нам в свое времякотенка, что бабушка Бейсика была ангорская кошка», — с гордостью подумалаНадежда.

Бейсик между тем подпрыгнул на месте, перевернулся прямо ввоздухе и удалился из кухни, причем все это в полном молчании. Надежда толькоплечами пожала.

Она отдала гостю кассету, ответила на некоторые его вопросы,многое он и так уже знал от загипнотизированной Марии Петровны.

— А все-таки, кто же вы такой?

— Я — частный сыщик, хожу где вздумается и гуляю сам посебе, — отшутился он.

Из окна кухни была видна трамвайная остановка, вот подъехалтрамвай, и показалась знакомая фигура. Надежда повернулась.

— Вон муж идет, ваше время истекло.

— Еще последний вопрос: соседи ваши не рассказывали,ничего необычного с ними не происходило в последнее время?

«Ни за что про сумку не скажу, — подумалаНадежда, — тебя наняли их убийцу искать, ты и ищи, а так пойдетразбирательство, еще Милку впутают, нет, не скажу».

Он уже одевался в прихожей, по мнению Надежды, слишкоммедленно.

— Послушайте, мне бы не хотелось, чтобы вы с мужем вдверях столкнулись.

— Я понял, понял, не волнуйтесь. Надежда открыла дверь,лифт ехал наверх, и в нем, судя по всему, был муж. Ее гость шагнул через пороги растворился в темноте за долю секунды до того, как двери лифта раскрылись наих этаже.

— Профессионал! — усмехнулась Надежда. Бейсикаобнаружили на шкафу после долгих поисков, зарывшегося в старые газеты ииспуганно вздрагивающего.

Воскресенье, 28 марта

Наконец мы с Надеждой нашли эту вторую хирургию, спросилитам Олю, и нам показали дверь реанимации. В коридоре было пустынно и тихо,посетители ушли, ходячие больные смотрели телевизор в холле. К нам вышламолоденькая сестричка, потом позвали Олю. Девчонки смотрели на меня слюбопытством. Я в грязь лицом не ударила — сегодня с полдня начала наводитькрасоту. Так что Борька даже ревниво спросил, куда это я собираюсь. Я загадочнопромолчала — пусть помучается, а то ишь какой, пришел, покаялся, и сразу ему ижена, и обед, и все такое прочее. Но Борька не особенно приставал ко мне срасспросами, он что-то переделывал в своей программе и целое воскресеньепросидел за компьютером.

Мы вошли в реанимационную палату. Оля подвела меня к кроватис надписью «Примаков О.П.». Я этого Олега не узнала бы в лицо, потому что лицая тогда на помойке не видела. Оно было залито кровью. Сейчас голова у лежащегопередо мной человека была забинтована, а пол-лица закрывал огромный фиолетовыйсиняк.

Какие-то трубочки и провода шли от него к разным приборам. Яочень натурально всхлипнула. Прижала к лицу платок и опустилась на стул визголовье кровати.

Пока я изображала безутешную скорбь, Надежда тихонькоговорила о чем-то с Олей. Потом она подошла ко мне и прошептала:

— Еще посиди немножко, и пойдем. Похоже, нам тут делатьнечего.

— Он что, всегда так? В себя не приходит?

— Пойдем, потом скажу. Оля подошла к нам:

— Вы извините, скоро врач придет.

— Все-все, мы уже уходим, спасибо вам, Оленька,огромное.

Мы вышли на улицу, Надежда выглядела озабоченной.

— Плохо дело. У него голова сильно разбита. Врачиговорят, там в мозгу большая гематома. Он в себя не приходит и ни на что нереагирует.

— Но жить-то он будет?

— Жить-то будет, но вряд ли нормальной жизнью. Может,вообще инвалидом на всю жизнь останется, так и будет сидеть, есть с ложки, авсе остальное под себя.