Мавритания определенно обладает чертами «Алисы в стране чудес». В стране жесткая военная диктатура, но большинство людей дружелюбно и приветливо, даже присутствующие повсюду солдаты. В большинстве случаев от вас ждут взятку, но не слишком навязчиво, и иногда просто добрых слов оказывается достаточно. Мавритания — полицейское государство, где призыв к свободным выборам может окончиться исчезновением и смертью, но даже полицейские рассыпаются в извинениях, если они ненароком толкнули вас на улице. Среди всех стран мира Мавритания имеет самую высокую долю населения, находящегося в рабской кабале, но рабов там нет вовсе.

Расположенная в северо-западной Африке к югу от Марокко, Мавритания представляет собой как бы географический буфер: ее население и история вырастают из жестоких столкновений между черным югом и арабским севером. Мавританское общество (в настоящее время население страны составляет 2,2 миллионов человек) состоит из трех основных групп: мавры арабского происхождения, часто называемые «белыми маврами» (включая касту воинов-хасанов, касту священнослужителей-марабутов и вассалов-зенага), рабы и бывшие рабы, называемые харатинами, а также афро-мавританцы, которые составляют примерно 40 % населения и являются выходцами из южных районов страны, где заканчивается арабская Сахара и начинается черная Африка. О точном числе людей в каждой из этих групп можно только гадать. Результаты национальной переписи хранятся в секрете находящимися у власти маврами, которые прекрасно осведомлены о том, что находятся в численном меньшинстве. Максимально мавры могут составлять до 40 % населения, но, скорее всего, цифра ближе к 30 %, более того, уровень рождаемости в этой группе ниже, чем у харатинов или афро-мавританцев. Новый исламский закон, поддержанный мавританскими средствами массовой информации, побуждает мужчин иметь больше чем одну жену, в надежде, что полигамия поднимет уровень рождаемости среди мавров. Цифры вызывают настоящую панику среди воинов и священнослужителей из господствующих высших каст.

Рабство отменялось в Мавритании много раз, последний — в 1980 году. В этот раз правительство постановило, что рабство в Мавритании закончилось и больше не существует. Значительная часть населения, возможно, до одной трети, стали бывшими рабами. Эта новая стратификация стала шоком для уже существовавших «бывших рабов», харатинов. Их название буквально означает «тот, кто был освобожден», и они образуют средний класс мавританского общества. Это потомки рабов, когда-то принадлежавших белым маврам, освобождавшиеся на протяжении столетий. Многие семьи стали свободными более 200 лет назад, и теперь они занимаются бизнесом, владеют собственностью и пользуются уважением. То, что большое число безграмотных и оборванных рабов было неожиданно приравнено к ним, они расценили как оскорбление.

Для тысяч рабов, которые были официально освобождены в 1980 году, жизнь не изменилась ни на йоту. Действительно, правительство запретило рабство, но никто не озаботился сказать об этом рабам. Некоторые из них так и не узнали о своей официальной свободе, некоторые через несколько лет все-таки узнали, но для многих официальная свобода так никогда и не превратилась в настоящую свободу. Сегодня в Мавритании нет рабства, но куда бы вы ни посмотрели — на углу любой улицы, в любом магазине, на каждом поле или пастбище, — вы видите рабов. Рабы подметают и моют, готовят и ухаживают за детьми, работают в строительстве и слугами в доме, добывают воду и кирпичи — они делают всю тяжелую, неприятную и грязную работу. Мавританская экономика прочно покоится на их спинах, и приятная жизнь их хозяев, даже тех, кто не имеет рабов, поддерживается их бесконечным тяжелым трудом.

«Яви милость рабам своим…»

Проведение исследования, посвященного человеческим правам и рабству, в полицейском государстве требует особой изощренности. Въехать в Мавританию непросто, исследователям часто отказывают в визе. Я выдавал себя за зоолога, интересующегося поведением местных гиен и шакалов. С новой карточкой члена Королевского Зоологического общества, набором книг и статей, посвященных шакалам и гиенам, биноклем и потрепанной полевой одеждой зоолога я умудрился получить визу и, благодаря небольшой взятке, попасть из аэропорта в столицу без досмотра. Оказавшись в Мавритании, я встретил помощь очень смелых людей, которые не побоялись рискнуть своими жизнями и свободой, чтобы показать мне рабство изнутри. Я хотел бы рассказать больше об этих замечательных мавританцах и работе по освобождению рабов, которую они ведут, но для их собственной безопасности лучше, если они останутся неназванными.

В Мавритании впервые в своей жизни я работал скрытно. На улицах нельзя фотографировать, видеокамера означает немедленный арест, а полиция — повсюду. Полисмены стоят в столице буквально на каждом углу, любая поездка означает постоянные остановки у полицейских постов, где ваш паспорт и документы проверяют снова и снова. Кроме того, привилегией останавливать вас постоянно пользуются филеры. Я был готов к этому, но тяжелое чувство постоянной слежки, которым заразились мои сотрудники, оказалось неожиданным. Чтобы документировать рабство в Мавритании, я взял с собой маленькие фотоаппарат и видеокамеру. Фотоаппарат умещался у меня в ладони, и я мог делать снимки, держа его практически около кармана брюк, что обеспечило мне много забавных снимков собственного колена. Видеокамеру я носил в специально для этого предназначенной сумке на плече и снимал с бедра, не глядя в объектив, что порой давало мне не менее забавные кадры (на этот раз — моего живота).

Шаг из машины на тротуар может привлечь взгляды людей, которые прогуливаются или работают на улице. Но всегда находился один человек — иногда в униформе, иногда нет, который не спускал с нас глаз и следил за каждым нашим движением. Если мы расстегивали сумку, доставали камеру или открывали блокнот, этот человек начинал подбираться к нам поближе. И если мы быстренько не исчезали в каком-нибудь доме или не ныряли обратно в машину, то следовал вопрос: «Кто вы? Что вы здесь делаете? Где ваши документы?» Мавритания — полицейское государство, тщательно прячущее грязные секреты рабства.

То, что я обнаружил, было разновидностью рабства, существовавшего сотни лет назад и ныне не практикующегося нигде в мире. Рабство, которое было значимой частью мавританской культуры на протяжении веков, сохранилось здесь в примитивной племенной форме. Африканских рабов, продаваемых в древнем Риме, мавры ловили здесь, в районах, которые ныне стали южной Мавританией, и вывозили на север. На протяжении столетий этот регион страдал отсутствием ресурсов, пригодных к эксплуатации, потому самым долговременным и выгодным ресурсом оказались рабы.

Как видно из обзора, сделанного в главе 1, современное рабство может иметь различные формы. Существует разновидность рабства, которую большинство людей опознают как «подлинное» рабство — поставки рабов через Атлантику в 1650-1850 годах и рабовладение на американском Юге. Сегодня мы думаем о рабстве XIX века как о примере, иллюстрирующем «старое» рабство. Но для того, чтобы понять рабство в Мавритании, нам надо переместиться существенно глубже во времени, в ветхозаветные времена. Мавританское рабство относится к рабам более гуманно и одновременно оставляет их в состоянии еще пущей беспомощности, это рабство в большей степени — перманентная составляющая культуры, чем элемент политической реальности. В нем тела и жизни рабов, особенно женщин, ценятся выше, чем в остальных формах рабства. Оно настолько глубоко укоренилось в головах и рабов, и хозяев, что практически никакого насилия не требуется для поддержания его существования. Это отсутствие насилия позволяет многим внешним наблюдателям, например французскому и американскому правительствам, отрицать сам факт существования этого рабства. Но о рабстве лучше спросить самих рабов.