Массовые убийства, пытки, исчезновения людей, аресты и задержания, внесудебные казни в период 1989-1991 гг. сделали абсолютно ясным, что случится с каждым, покусившимся на статус кво. Как это часто происходит с диктаторскими режимами, развязанное преследование было излишней мерой: и афро-мавританцы, и харатины — правоверные мусульмане, с почтением относящиеся к власти и бесконечно уважающие сохранение общественного порядка. В отношении групп, борющихся за освобождение рабов, подобные меры предприняты не были, может быть, потому, что небольшие по численности, они представляют значительно меньшую угрозу. Но и они не защищены от вмешательства. Когда я готовился к визиту в Мавританию в начале 1997 года, я договорился о тайной встрече с лидерами «Эль хор», организации освободившихся рабов, и «SOS рабов», другой организации, стремящейся помочь рабам. За десять дней до моего приезда руководство обеих организаций и ряд других участников правозащитного движения в Мавритании были арестованы и посажены в тюрьму. Некоторые вышли из тюрьмы еще во время моего пребывания в Мавритании, но они оставались под домашним арестом и наблюдением. Излишне говорить, что никакой возможности встретиться у нас не было.

Мавританские противоречия трудны для понимания. Существуют рабы, которые свободны, но не покидают своих хозяев; существуют хозяева, которые контролируют все, но всего боятся. Щедрое гостеприимство — лишь прикрытие вопиющей лжи: правительственные чиновники приглашали меня к себе домой, после чего продолжали отрицать, что в Мавритании существуют какие-либо формы рабства. Эта страна так жестко разделена на конкурирующие группы, что границу можно провести по линейке. Одно из руководств для туристов пишет: «строгое, почти средневековое общество под властью ислама, расколотое расовой ненавистью и истощенное засухой»[61]. Со временем я узнал, в какой огромной степени Мавритания является продуктом своего странного окружения. И если мы собираемся понять жизнь рабов, мы должны прежде всего взглянуть на суровую землю Мавритании и на ее еще более суровую историю.

Все наши дороги в прекрасном состоянии. Обе: две

Как можно предположить, взглянув на полярно различные группы, образующие мавританское общество, Мавритания — еще одна африканская страна, искусственно созданная европейскими колонистами. Страна обширна и пустынна. Она примерно того же размера, что Колумбия или Калифорния и Техас вместе взятые, но в ней проживает чуть больше двух миллионов человек, что делает Мавританию страной с самой низкой плотностью населения в мире. Практически всю Мавританию занимает пустыня: это западный край великой Сахары. Примерно треть страны, восточный регион, который граничит с Мали, известен как «пустое пространство». Здесь, на территории размером с Великобританию, нет ни городов, ни дорог и практически нет людей. Разные районы Мавритании — это вариации на тему пустыни. Когда я путешествовал по стране, я понял, что существует много разных пустынь. В центре и на севере расположены каменистые котловины и скалистые холмы, где может расти кое-какой кустарник, а значит, могут жить козы и верблюды. На востоке, протягивая сухие пальцы в остальные районы страны, находится великая пустыня живых дюн, где постоянно движущийся песок не дает расти ничему живому. Известно, что Сахара продолжает расширяться, каменистые пустыни засыпаются движущимися дюнами и становятся непригодными для пастбищ; на юге песок засыпает почву, делая ее непригодной для земледелия. К северу от столицы движущиеся пески превратили целые деревни в жалкие клочки земли. Пустыня отступает только на юго-западной границе. Здесь река Сенегал орошает поля и поддерживает плодородие земель, на которых живут афро-мавританские племена фула, сонинке, волоф, с длинной историей закабаления и борьбы за свободу.

Французские колонисты потеснили португальских торговцев из региона реки Сенегал в XVII веке и вскоре занялись очень выгодным бизнесом — работорговлей. Основав базу Сент-Луис в устье Сенегала, они отправляли европейские товары вверх по реке и в районы пустыни. Их влияние гарантировало постоянный приток рабов из враждующих и жестко стратифицированных племен внутренних районов Африки. Мавританские белые мавры обеспечивали существенную часть этих поставок, захватывая в плен и продавая неарабское население из южных районов ареала своего обитания в обмен на оружие, одежду и сахар. Проданные в низовьях реки и отправленные на кораблях из Сент-Луиса, эти чернокожие становились рабами на плантациях Гаити и других французских колоний, а также продавались по всей Америке. К началу XIX века, по мере того как арабы-хасаны приобретали все большее влияние в регионе, Мавритания разделилась на отдельные эмираты — высокоструктурированные исламские сообщества, жестоко враждующие между собой. Французы раздували гражданскую войну внутри арабских эмиратов и внешнюю вражду между ними, чтобы ослабить их и обеспечить постоянный приток рабов, захваченных в плен во время военных действий.

К концу XIX века французы, оттесненные к северу со своей базы в Сенегале и к югу из своих владений в Марокко, включили бóльшую часть Мавритании в так называемую программу защиты и поддержания мира. Случившееся в 1905 году убийство французского командующего создало предлог для полномасштабного вторжения и аннексии. К 1920 году Мавритания официально стала французской колонией, хотя сопротивление кочевых повстанцев не было «умиротворено» вплоть до 1933 года. Поскольку коммерческий экспорт рабов закончился в XIX веке, Мавритания мало что могла предложить с экономической точки зрения. Французы оказались практически с пустыми руками, используя Мавританию как место ссылки политических агитаторов из других колоний и предпочитая не замечать существующее в мавританском обществе рабство. К тому времени, когда в 1960 году была провозглашена независимая Исламская Республика Мавритания, страна все еще не могла похвастаться асфальтированными шоссе или железными дорогами.

Первым президентом страны стал молодой белый мавр, юрист, с значительной политической поддержкой и со стороны мавров, и со стороны французов (он был зятем Шарля де Голля). Нарушив новую демократическую конституцию, президент Мухтар ульд Дадда соединил все политические партии в одну, свою собственную, устранил всех политических соперников и узаконил однопартийное правление в течение всего трех лет. Для дальнейшего усиления позиций белых мавров была основана новая столица в Нуакшоте. Это была всего-навсего пыльная деревня с населением 300 человек, но расположенная в части страны, населенной маврами, что позволяло переместить центр тяжести прочь с афро-мавританского юга. В целях дальнейшего усиления контроля арабский язык стал обязательным языком обучения в школах. Когда афро-мавританцы, протестуя против их стремительного вытеснения, начали демонстрации в столице, были вызваны войска, и оппозиция была подавлена силой. Даже обсуждение расового конфликта было запрещено. Продолжая наступление на справедливость, правящая партия взяла под свой контроль профсоюзы. К началу 70-х годов репрессии правительства превратили сонную французскую колонию в однопартийное полицейское государство, покоящееся на расовой дискриминации. Диктатура ульд Дадда заставила умолкнуть критиков и ускорила программу арабизации страны, но она не смогла справиться с двумя внешними угрозами: погодой и остатками испанского колониализма в Западной Сахаре.