Дмитрий подъехал к выезду. Цепь упала, охранник даже не вышел на балкон с этой стороны. Ну что же, проезд открыт. Никто не задает никаких вопросов. Тем лучше. Вперед, майор!

Через час Горелов, припарковав джип в одном из переулков, прошелся до агентства ИТАР-ТАСС. Недалеко от центрального входа его уже ждал Влад.

Он увидел Дмитрия, пошел навстречу.

— Здорово, Герой! Опять командировка?

— Привет, Влад! Не поверишь – отпуск, сорок пять суток, правда, по семейным обстоятельствам и без разрешения вышестоящего командования.

— Опять что-нибудь с Галиной?

— Нет! Кстати, ты оказался прав на все сто процентов. После стычки с Кулан-Беком бывшая супруга как-то незаметно ушла в прошлое. Даже не думал, что так все будет!

— Наслышан я о твоем захвате Кулана! А моя Маринка обратный ход решила дать.

— Не понял?

— Ошиблась в чувствах, говорит, за любовь приняла простое увлечение, а кавалер ее подонком оказался, решила вернуться, если, конечно, я смогу простить и принять ее.

— Ну а ты?

— Обойдется! Как говорится: умерла так умерла.

— Так и сказал ей?

— Да. Слушай, мы так и будем стоять среди улицы? Может, в кафе какое зайдем? Есть тут одно недалеко. Правда, дороговато там… для меня, по крайней мере.

— Намек понял! Идем, бумажная твоя душа. Пока с финансами у меня проблем нет.

Офицеры прошли по улочке, ведущей вниз, зашли в полуподвальное помещение, именуемое кафе «У Геры».

Внутри было пусто. Или почти пусто, если не считать нескольких пар за столиками в центре зала. Заняли столик у окна.

Подошел официант.

Дмитрий заказал обед другу, себе чашку двойного натурального кофе и сигару.

Пока ждали заказ, Влад обратился к другу:

— Ну давай, Диман, рассказывай, что на этот раз экстренно привело тебя в Москву. Что еще за семейные обстоятельства?

— Базар долгий, Влад, поешь сначала.

— Да я и по ходу готов тебя выслушать.

— По ходу не сможешь, это я тебе гарантирую. Обедай, а я пока раскумарюсь кубинской сигарой.

Официант быстро выполнил заказ.

Влад пообедал. Дима выпил кофе, после первых двух затяжек загасив сигару. Он откашлялся.

— Я все время удивлялся, – проговорил он охрипшим голосом, – как это Черчилль не мог обходиться без этой гадости?

— Так он курил не в себя! Ну ладно, обед закончен, я готов тебя выслушать.

— Объяснить, чтобы ты все понял, я не смогу, слов не хватит! Поэтому вот тебе письмо, которое послужило причиной моего прибытия сюда, прочти сам.

Дмитрий протянул Владу уже потрепанные листки.

— А удобно, Дима?

— Читай, Влад, читай, раз даю!

Пока Яшкин читал письмо, Дмитрий сквозь тюль смотрел на улицу, теребя в руках зажигалку.

Подошел официант, убрал приборы, спросил:

— Еще что-нибудь будете заказывать?

— Еще? Давай два кофе.

— Два двойных и с сигарой?

— Юморист, да? Два простых с лимоном! И убери эту дубину, – указал Дмитрий на «Гавану».

— Как скажете.

Молодой человек в бабочке был хорошим официантом. Вежливым, в меру услужливым, но не терявшим достоинства. Этаким эталоном своей работы. Он принес две дымящиеся чашки в тот момент, когда Владислав отложил в сторону последний лист.

Дима молчал. Яшкин достал пачку сигарет, закурил, только и выговорил:

— Да! Дела…

— Теперь, Влад, ты понял, почему я здесь?

— Понял! Будешь мочить подонков?

— Нет, ремешком по заднице поглажу и отпущу на поруки трудовых коллективов.

— Значит, МУР в ближайшее время получит очередного серийного убийцу!

Влад вздохнул. Дмитрий спросил:

— А ты что предлагаешь? Сдать их ментам? А доказательства? Показания Ольги? Так из нее и сделают преступницу, убившую собственную семью. Что, не так?

— Да так, все так! И я на твоей стороне! Просто думаю, чем сейчас смогу помочь тебе. Я мельком слышал о том, что где-то в деревне под Москвой вместе с домом сгорели старуха-мать и сын-инвалид. Но сейчас и не вспомню подробности. Да и прошла информация мимо нас, по сводкам МЧС. А оно вот что получается? Да… Короче, Диман, ты на тропе войны, тебе нужна поддержка и прикрытие. Все это в одном лице сидит перед тобой. Что ты на данный момент планируешь?

— Спасибо, Влад! Мне нужна от тебя небольшая помощь.

— Слушаю.

— Ты когда сегодня освободишься?

— В 18-00. Если генерал не задержит. Но коли надо, то и от начальства отмажусь. Ты говори, что хочешь?

— В 19-00 подъезжай к дому моей матери. Адрес знаешь.

— Еще бы!

— Встань где-нибудь в стороне. Я на джипе №… заберу мать и Ольгу. Проводи нас. Посмотри, не будет ли «хвоста»? Кто знает, не пасут ли хату бандиты?

— Я знаю! Никто твою мать не пасет. Милиция один раз наведывалась по твою душу, вечером того дня, когда ты улетел.

— Мать ничего не писала об этом.

— А она ничего и не знала. Я как раз вещи твои забрал у Галины, прикупил продуктов по мелочам и подъехал к дому. Тут и ОМОН подкатил. Пришлось вмешаться. За тобой прибыла группа захвата. Кстати, по заяве любовника твоей бывшей супруги! Но об этом я позже узнал через товарища в МВД. А тогда они тебя брать прибыли. Я им объяснил популярно, что лезут в дела безопасности, они и укатили. А я «наружку» из своих ребят выставил, на общественных, так сказать началах. Они видели странную женщину, зашедшую в подъезд, но с твоей матерью не связали. А квартиру мы не слушали. Вот такие дела. Пришлось, правда, на следующий день перед начальством ответ держать. Но ничего, обошлось, ты же у нас один из заслуженных, а то, что хлебало любовнику бывшей жены разбил, так с кем не бывает? Тем более что любовник сам не чист в делах своих. Но на него у нас ничего нет! Проверял я этого Карэна Апяна. Мразь порядочная, но до сих пор угрозы для безопасности государства не представлял. Так вот, о бандитах. Как-то твоя мама позвонила мне на работу, попросила еще продуктов завести, если мне нетрудно. Я, помню, еще спросил у нее, не больна ли она? Ответила, нет, но на улице слякоть, боится простудиться, поэтому и воздерживается от уличных прогулок. Ну, мне не тяжело, заехал в магазин, купил, что она просила, и завез под вечер. После работы. И когда увидел ее, почувствовал неладное! Из дома явно боится выходить. В квартиру не впустила, правда, извинившись. Вот я и решил посерьезней понаблюдать за квартирой. Сначала сам, потом подчиненного своего направил туда. Чисто возле дома, Дима, по крайней мере, два дня назад было чисто.