— Ладно, раз так, держи свой полтинник, утром машина чтобы сверкала!

— Не сомневайтесь.

Дмитрий усмехнулся. Поставил джип на новое место.

По пути домой зашел в торговый центр.

Купил водки, шампанского, дорогой колбасы, различных импортных полуфабрикатов. Заморских фруктов – киви, бананов, ананас. Блок сигарет.

С двумя фирменными пакетами вернулся в квартиру Кириллова.

Дома его ждали. Ольга надела красивое, хоть и скромное платье, очень удачно подчеркивающее ее фигуру. Немного подвела глаза, уложила густые светлые вьющиеся волосы. Большей косметики ей и не требовалось.

Нет, определенно, Дмитрий постепенно влюблялся в Ольгу, ту угловатую девочку из детства. И женщина не могла этого не чувствовать, тем более что сама испытывала нечто подобное.

Наконец сели за стол.

Первым делом помянули Зинаиду Петровну и Костю. Женщины всплакнули. Дмитрий удержал боль в себе.

Поговорили о службе Димы. Но что мог рассказать о ней боевой майор? Правду? На это он не имел права. Продолжать басни об охране каких-то второстепенных объектов вне зоны боевых действий было глупо. Стоило посмотреть на его парадный китель, где над рядами крестов ордена Мужества красовалась Золотая звезда Героя России, чтобы понять, что Дмитрий проходит службу на самом переднем крае боевых действий.

Поэтому Горелов быстро свернул разговор о себе.

— Мама! Это хорошо, что мы вот так сидим, мило ужинаем, но нам с Олей нужно поговорить. Мы оставим тебя? Только без обиды, мам.

— Вот так, Оля, всегда, – обратилась Елизавета Владимировна к молодой женщине, – как только речь заходит о его работе, он сразу переводит разговор на другую тему.

— Мам! Придет время, ты все узнаешь, обещаю тебе, а с Олей нам действительно нужно обсудить некоторые вопросы.

— Ладно! Раз надо, так надо, пойду на кухню, вы мне только посуду туда перенесите. А сами тут и разговаривайте, что по углам прятаться!

Когда стол освободили и Дмитрий с Ольгой остались одни, Горелов попросил:

— Оля! Я понимаю, что тебе будет очень тяжело вспомнить тот проклятый вечер, но ты должна вспомнить. Все! До мельчайших подробностей. С менеджером все ясно, по нему вопросов нет. Меня интересует все, касающееся тех ублюдков, что явились уничтожить вашу семью.

— Ты собираешься мстить, Дима?

— Да!

— Господи! Может, не надо? Они очень опасные, жестокие люди. Для них нет ничего святого. И их много! Наверняка много. Это мафия, банда, сумевшая выгнать из своих домов всю деревню. А ты один! Может, все же не надо рисковать собой, Дим? Что ж поделать, раз так вышло?

— Не надо, говоришь? Люди они, говоришь? Нет, Оленька, нелюди эти твари. И сколько бы их ни было, ни один не уйдет от кары, страшной кары. Клянусь!

Ольга взглянула на Горелова, и ее испугал безжалостный огонь, который вспыхнул в таких добрых еще минуту назад глазах Дмитрия.

— Хорошо! Я постараюсь все вспомнить, но если заплачу, извини. Последнее время я пыталась забыть тот кошмар, а сейчас нужно вернуться в него. Но я постараюсь это сделать. Только будь терпелив, Дима.

— Ну что ты, Оленька, я все прекрасно понимаю, и не надо извиняться. Давай сделаем так, я помогу тебе. Итак, вы вечером 14 мая находились, как обычно, дома. А до этого к вам приходил менеджер, предложивший сделку с домом. Так?

— Да!

— Дальше, гостей в тот вечер вы не ждали. Но на улице послышался звук подъезжающего автомобиля. Что было дальше?

— Дальше? А дальше было следующее… – Ольга, устремив повлажневший взгляд в окно, начала свое печальное повествование.

Елизавета Владимировна, закончив дела на кухне, прошла мимо, стараясь не прервать монолог Ольги, закрылась в одной из комнат.

Дмитрий же, положив подбородок на согнутые в локтях руки, очень внимательно слушал страшную историю трагедии, постигшей по чьей-то злой воле семью его друга и этой прекрасной женщины.

Ольга говорила тихо, иногда замолкая на несколько минут, чтобы унять непроизвольно выступающие слезы. Затем продолжала дальше. Рассказ ее занял чуть больше двадцати минут.

— Что произошло в доме после моего выстрела и бегства, я не знаю. Очевидно одно, маму и Костю сожгли вместе с домом. Я же, углубляясь в лес, слышала лишь, как где-то рядом свистели пули и ударялись в деревья совсем близко от меня. Но выстрелов я не слышала. Потом… какой-то вскрик сзади. Там, где была яма. Я через нее перепрыгнула, потому что знала про нее, а преследователь, видимо, угодил в нее. Я бежала дальше, пока были силы. А потом упала и потеряла сознание. Очнулась от холода, под утро. На мне был один халат, не считая нижнего белья, все в грязи. Рядом пруд. Я немного замыла одежду. Думала, куда податься, где спрятаться и согреться хоть немного? Наломала веток сосны, в какой-то яме укрылась ими. Вспомнила о тете Лизе, твоей маме. Решила пробираться к ней. Больше-то было не к кому. Дождалась ночи, в темноте, пешком, прячась, добралась до вашего дома. До сих пор удивляюсь, как меня не остановила милиция или не прицепились хулиганы. Бог миловал. Ну а дома и согрелась, и поела, и поспала, если можно назвать сном тревожное забытье, прерываемое кошмарными картинами кровавого ужаса. Это все, Дима!

— Понятно! Все мне понятно, Оля. Значит, ты точно запомнила имена: главаря – Богдана, того ублюдка, что гнался за тобой, – Малыша, и Кота, пожелавшего тебя изнасиловать и получившего порцию свинца в голову? Это уже немало. Если брать в расчет, что нам известен и менеджер агентства недвижимости Жаворонков, и сама фирма «Успех». Ясно! Спасибо тебе, милая. Теперь тебе нужно успокоиться. У меня есть боевая аптечка. Сейчас я сделаю тебе укол, и ты уснешь. Спокойным, без сновидений, крепким сном. Он тебе необходим!

— А ты?

— Я?

Глаза майора вновь блеснули огнем ярости и ненависти.

— Я, дорогая, должен подумать, с чего начать схватку с этими подонками.

— Дима! Я боюсь!

— Не будь ребенком, Оля! Я здесь, а это самое главное. И я, Оленька, чтобы успокоить тебя, открою тайну своей службы, но чтобы об этом знали только мы с тобой, даже мать не должна ни о чем догадываться. Ты даешь мне слово молчать?

— Да! – серьезно ответила женщина.

— Так вот, я не обычный войсковой офицер-десантник. Я командир диверсионно-штурмовой группы специального отряда особого назначения ФСБ. И схватки с бандами головорезов – моя работа. Будь спокойна! Я знаю свою работу. Тем более работать я буду не один, у меня есть прикрытие. Так что тебе волноваться не стоит. В отличие от тех, кто поднял свои грязные лапы на беззащитных людей. Для них, без всякого преувеличения, наступает страшное время. Время оплачивать счета. Собственной кровью. И пощады не будет никому! Ты слышишь меня, Оля, НИКОМУ!

— Слышу, – сжавшись в кресле, прошептала женщина.