Мольба была услышана. Но, не увидев за дверью своего «жениха», Абби тем не менее была разочарована. И одновременно удивлена.

– Кара?

– Привет. – В руках у сестры Кэллана был букет красных роз. – Можно войти?

– О да, конечно. Извини. – Абби отступила в сторону, пропуская Кару в дом. Дивный аромат роз наполнил коридор. – Какие прекрасные цветы.

Неужели они от Кэллана?

– Я купила их для тебя. – Кара прошла на кухню. – У тебя есть что-нибудь, куда их можно поставить?

Абби открыла буфет, надеясь, что ее разочарование не слишком бросается в глаза, и достала хрустальную вазу.

– Ты купила мне цветы?

Кара сняла с роз прозрачную пластиковую обертку и поместила их в вазу.

– Надеюсь, я зашла в удобное время?

– О да. Я готовила морковь для салата.

Кара наполнила вазу водой и поставила на стол.

– Кэл сказал мне, что ты увольняешься.

– Да. – Кровь прихлынула к лицу Абби. – Сегодня я подала заявление об уходе.

– Но почему?

– Я… ну… как бы… – Краска смущения залила не только лицо хозяйки дома, но даже ее шею.

– Абби, – улыбнулась Кара. – Я росла младшей сестрицей среди четырех старших братьев и рано научилась докладывать о своих проблемах как можно быстрее. Стоит промедлить, и поезд ушел.

Абби подумала, что их семьи слишком разнятся. Она-то была единственным ребенком, и ее никогда это не радовало.

– Я просто подумала, что это слишком… личное.

– Только потому, что вы переспали?

У Абби перехватило дыхание. Неужели Кэллан разболтал о том, что было между ними? И скольким людям он уже выложил все секреты?

– Это он… Кэллан сказал тебе об этом?

– Вы оба исчезли посреди вечеринки в пятницу. Кстати, она была изумительна. Потом мой брат три дня не отвечал ни на одно из моих посланий, а это совсем на него не похоже. – Кара сложила на груди руки и оперлась о прилавок. – Знаешь, что я занималась частным сыском, до того как вышла замуж и стала работать в фонде своего мужа? Мне не составило труда точно вычислить, чем Кэллан поглощен настолько сильно, что не может ответить на мои звонки.

– А-а, – выдохнула Абби, поднеся ладонь ко рту.

– Таким образом, я выяснила, что ты влюблена в него.

– Нет. – Девушка испуганно округлила глаза.

– Я заметила, как ты смотришь на него, Абби. – Гостья наклонила голову и подняла одну бровь. – Как женщина, любившая сама, могу заверить тебя, что ты влюблена.

Какой смысл было отпираться? Возможно, признание как-то облегчит душу. Абби набрала полную грудь воздуха и решительно произнесла:

– Да, я влюблена.

– Наконец-то мы сдвинулись с мертвой точки, – улыбнулась Кара. – Итак, почему ты увольняешься?

Хозяйка дома устремила задумчивый взгляд на розы, рассеянно прикоснулась к нежно-бархатистому лепестку.

– Как можно сохранять деловые и уважительные отношения с боссом днем, когда спишь с ним ночью? Вероятно, это прозвучит старомодно, но я чувствую в подобной ситуации какую-то… дешевую фальшь.

– Но ведь он тоже влюблен в тебя, Абби.

От одной этой мысли сердце в груди «невесты» забилось учащенно. Она медленно помотала головой и тихо произнесла:

– Это только секс. Как бы он ни был прекрасен, но мне этого недостаточно. Я не смогу смириться… – Абби замешкалась, подыскивая точное слово, – с такими делами.

– Я знаю Кэла, – твердо заявила Кара. – Он по-настоящему любит тебя, просто не решается признаться себе в этом. Он сейчас ходит из угла в угол по квартире, как растревоженный зверь. Думает, что потерял тебя. Вряд ли у него хватит ума догадаться, как спасти положение. Чего ты хочешь? – Она пожала плечами. – Он всего лишь мужчина.

Если бы не боль в сердце, Абби рассмеялась бы от таких слов.

– Итак. – Кара хлопнула в ладоши. – Сколько у нас времени?

– Времени для чего?

– До какого дня ты работаешь?

– До понедельника. Еще неделю.

– Тогда мы приступим к ускоренному плану, – задумчиво прищурила глаза Кара.

– Что еще за ускоренный план?

– Объясню позже. – Гостья подобрала из раковины морковный огрызок. – Видишь это? Вот что мы сделаем с Кэлом. Ничего другого не остается.

– Я не понимаю, почему мы так должны поступить. – Абби с недоумением посмотрела сначала на морковку, а потом на сестру своего босса.

– По трем причинам. – Кара взяла свежеочищенную морковь и надкусила ее. – Во-первых, нужно отплатить Кэллану и остальным моим братьям за то, что они постоянно лезли в мою жизнь со своими советами. Во-вторых, потому что я люблю Кэла и хочу, чтобы он был счастлив. Если бы я не верила в то, что ты именно та женщина, которая способна его осчастливить, то не пришла бы сюда. – Она с улыбкой снова надкусила морковь. – И, наконец, в-третьих. Мы хорошо повеселимся, наблюдая, как мой братец медленно сходит с ума.

Абби невольно улыбнулась в ответ. Такой план начинал ей нравиться. Кара взглянула на часы.

– В нашем распоряжении всего лишь около трех часов. Хватай свою сумочку и пошли.

– Но куда?

– По магазинам, дорогая. – Гостья обняла хозяйку дома за плечи. – Мы отправляемся за покупками.

– Тридцать пять лет назад человек заказывал первоклассный дуб, и он получал первоклассный дуб. В наши дни я не рискнул бы строить даже собачью будку из дерева так называемого высшего сорта, которое поставляют эти пройдохи снабженцы. – Рей Палмер поманил пухлым пальцем миловидную рыжеволосую официантку, разносившую напитки. – Еще скотча с содовой. – Рей кинул взгляд на своего сына Джека, а потом на Кэллана. – Как, парни, готовы ко второму заходу?

Кэллан помотал головой. Он был настолько поглощен высматриванием тех, кто появлялся в дверях ресторана, что почти не прикасался к своему пиву. У него было такое чувство, будто галстук, который он надел поверх нарядной черной рубашки, затягивается на его шее все туже.

– Я в норме, отец. – Джек потянулся к бокалу с красным вином, которое он пил маленькими глоточками.

– Милое местечко, Синклер. – Рей одобрительно кивнул на окружающую обстановку: массивные балки из пород темного дерева, красные скатерти на столах. – Напоминает мне ресторанные залы, в которые я хаживал на Юге. Вот были славные денечки!

– На самом деле ресторан выбирал не я, а Абигайл.

От одного лишь упоминания ее имени у Кэллана перехватило горло. Сегодня он еще не заходил в офис. Отчасти потому, что был занят с Реем и его сыном, а отчасти потому, что решил дать Абби время хорошенько все обдумать и, быть может, забрать свое заявление об уходе. А если уж откровенно, то он боялся остаться с ней наедине. Так мучительно трудно бороться с желанием прикоснуться к ней, поцеловать, запустить руку под длинную облегающую юбку…