– Ксения! Ты выходишь? – постучались к ней в комнату.

Она быстро нацепила на рот милую улыбку и беззаботно тряхнула головой.

– Да-да, я совсем готова, – вышла она. – Да я и вовсе не переодевалась.

– А надо бы, – покачал головой Остромичев. – За городом температура гораздо ниже. Ну, мы постараемся недолго.

Они вышли во двор, и Остромичев отошел подальше устраивать фейерверк. Ксения стояла в сапожках на высоких каблуках, прижимала к себе Стасю и клятвенно божилась завтра же купить себе унты.

– Сейчас рванет, – подбежал к ним Остромичев и схватил Стаську на руки.

И рвануло. Сначала раздался только звук, и ничего не было видно, а вот потом… Тысячи разноцветных искр рассыпались по всему небу. Звезды кружились, свистели и выстраивались в какие-то узоры. Бабахнуло! Потом еще раз! И еще!

– С Новым го-о-о-одом!!! – запрыгала Ксения.

– С Но! Вым! Го! Дом!!! – кричали Остромичевы.

Сейчас в небо взлетели салюты из звезд уже с других участков. И все эти салюты отражались в его глазах… Ксения то и дело ловила на себе веселый и какой-то по-юношески робкий взгляд Остромичева. Когда их глаза встречались, он тут же уводил взгляд и просто подкидывал Стаську высоко вверх.

Ксения в душе сама над собой смеялась – уже ведь не девочка! Да и он уже не мальчик давно. Но… Но так приятно обжигали глаза Остромичева, так поднималась в груди давно забытая, горячая волна, так сладко щемило сердце, что хотелось и кричать, и плакать, и смеяться одновременно.

– Остромичевы! – вдруг раздался веселый женский голос. – А у нас фейерверки круче-е!

Ксения обернулась. За невысоким каменным забором стояла Егерьцева в светлом пуховике, в мохнатой песцовой ушанке и махала им рукой.

– Ксения Андреевна?! – удивилась Егерьцева. – Здра-асьте! Давайте к нам! Саш! Хватай Стаську, давай к нам! У нас гусь! Стаська, беги скорее, у нас для тебя подарки! Борь, зови Стаську.

К забору подошел папа Бори – красавец Андрей Осипович. Сына он держал на руках.

– Здравствуйте! – светло улыбнулся он. – Давайте к нам, Саш, Ксения Андреевна! У нас гусь! Нам его никак не осилить.

– Таська, мне такой самолет подарили! С поливалкой! Он мне будет цветы поливать! – уже вовсю делился новостями с подружкой маленький кавалер. – Давай, перелезай ко мне, я тебе покажу. Пап, отпусти меня, лучше Таську забери.

– Ксень, ну как, на гуся идем? – смеясь, повернулся к Ксении Александр.

– Как-то неудобно, – поежилась Ксения и сразу же доверчиво добавила: – Но если ты хочешь…

Александр даже ответить не успел, выбирать не приходилось – Стаська уже карабкалась по забору к Егерьцеву-старшему.

– Ксения Андреевна! – доброжелательно окликнула Егерьцева. – Пойдемте, я вам калиточку покажу. Специально детки проковыряли. Саш, а ты не пролезешь, через парадный вход давай.

Ксения пошла к калиточке, а когда перебралась на участок Егерьцевых, строгая и неприступная Инга Леонидовна вдруг улыбнулась ей совсем по-дружески.

– Ты не смущайся, – подмигнула она. – Я давно Сашке говорила, чтобы он на тебя внимание обратил. Это ведь ничего, что я на «ты»? Мы же здесь друзья.

– На меня? – удивилась Ксения. – А, да-да, конечно… На «ты» – это ничего. И можно без отчества.

– Ну и ты тогда зови меня просто Ингой, – предложила Егерьцева и повела ее к дому. – Неважно Сашка с Лизой живет. Ему бы хорошую, спокойную женщину, как ты. Главное, чтобы Стаську любила. Остромичев очень хороший мужик. Я знаю, они с моим Андреем со школы дружат. А я в параллельном классе училась, представляешь? А Лиза… молодая совсем. Не нужен он ей. Деньги его нужны, а вот ни сам он, ни Стаська…

– Девочки, вы заблудились, что ли? – показалась из-за заснеженных кустов голова Егерьцева. Рядом вышагивал Остромичев. – Ксения Андреевна, вас моя женушка еще не заболтала?

– Андрей, ну чего ты прямо – Ксения Андреевна! – поправил друга Александр. – Ты ж не на родительском собрании. Прямо стыдно мне за тебя, Андрей.

– Да, чего-то я… – потер нос Егерьцев и протянул руку. – Тогда я просто Андрей!

– А я Ксения, – пожала его руку Ксения.

– Слава тебе, Господи, познакомились, – насмешливо кивнул Остромичев. – Веди нас, Андрюха, в логово гуся вашего! Кстати, а Стаська-то где?

Стася с Борисом уже сидели в большой гостиной Егерьцевых под елкой и разбирали подарки. Рядом с ними валялась одежда, скинутая наспех.

– Стася! Ну что ж ты одежду разбросала, мы же в гостях! – сразу же подскочила к девочке Ксения и принялась убирать за нее одежду. – Вот придешь ты в садик, я тебя сразу же дежурить заставлю… Штанишки-то сними, жарко здесь. И кофточку тоже…

– Во! Наседка пришла! – засмеялась Инга. – Оставь детей, Ксюша. Стаська здесь уже как дома.

– Так вспотеют же, – растерянно смотрела на детей Ксения.

– Да они сами разденутся, – махнула рукой Инга. – Дети! Раздеваться!

– Та-ак… Погоди, Тася, – не слушая мать, деловито разгребал подарки Боря. – Надо по-честному… Давай… эта коробка тебе, это мне, это тоже мне, потому что это мой дед подарил, а вот эту можешь забирать, эту вот большую – бери, там, наверное, опять конструктор, у меня уже есть.

– И вот Боре нисколько не жалко? – с удивлением спросила Ксения. – Он так легко отдает свои подарки.

– Ксения, ты же знаешь, нашему Борьке игрушки вот вообще не сдались, – вздохнула Инга. – Ему нужны исключительно живые подарки – какой-нибудь кактус, к примеру, или луковица амариллиса. А сотрудники Андрея все никак поверить не могут, вот и заваливают Борьку игрухами.

Да уж, Боря был совершенно необыкновенный ребенок. Он и в садике-то практически самостоятельно ухаживал за всем зеленым уголком. Если бы не он, то Зойка никогда бы не вспомнила, что цветы требуется поливать. Хоть изредка.

– Боря! – присела перед ним на корточки Ксения. – Неужели тебе никто так и не подарил кактус?

– Мне Дед Мороз знаете что подарил? – распахнул глаза малыш. – Росянку!

– Чт-то ты говоришь! – делано удивилась Ксения и беспомощно взглянула на Ингу.

– Росянка – это такое растение, – тихонько склонился к ее уху Остромичев. – Оно мух ест.

Ксения вздрогнула.

– А ты откуда знаешь? – не поверила она.

– Сам от нее еле выбрался, – очень серьезно, медленно кивнул Александр. – Так что… держись лучше за мою руку.

– За сто-ол! – позвала Инга гостей. – Гусь уже заждался. Еще немного, и он замерзнет.

Гусь был хорош. На большом позолоченном блюде, в вычурно уложенных волнах из овощей золотистый, поджаренный гусь так и манил.

Взрослые стали бурно усаживаться за стол, и только дети даже не шелохнулись.