– Значит, ты уехал, и что потом? – Новая беда наваливалась на меня всей тяжестью, мой мозг отказывался воспринимать картину убийства в лесном доме, где моя женушка, исполняя главную роль, орудует окровавленным ножом, всаживая его в разные части двух ни в чем не повинных молодых женщин. – Ты хотя бы знал, Эмма уже там или нет?

– Я не знаю… Мы въехали в лес, я высадил Марину и по ее просьбе уехал.

– И что было потом? Она тебе звонила? Ты видел ее после этого?

– Да, на следующий день. Но, думаю, и вы тоже видели ее, уже четвертого, утром?

– Я не видел ее, – заскрежетал я зубами, вспоминая, как, договорившись о встрече с Эммой на пятое августа, у нее в кафе, я весь остаток дня, вечер и половину ночи провел за компьютером, работая над ее усадьбой. Я позвонил домой и предупредил Марину, что не приеду ночевать, что посплю в своем кабинете на диване. Марина еще возмутилась, сказала, что не уверена, что я буду на работе, на что я смалодушничал, ответив ей, что она всегда может позвонить мне по стационарному телефону и проверить. Получается, мы обменялись с ней саркастическими шутками. Но факт оставался фактом – меня не было в ночь с третьего на четвертое дома. И ко мне еще придут (просто время еще не пришло, все силы сейчас брошены на ближний круг моей возлюбленной), станут задавать вопросы, а не убил ли я Эмму, ну-ка, признавайтесь, господин Болотов, и где это вы были в ночь с третьего на четвертое? И получается, что ни у меня, ни у моей жены нет алиби!

– Вас не было дома? – Саша обхватил руками голову. – Значит, вы не сможете подтвердить ее алиби…

– Не то говоришь, мальчик, – прорычал я. – Значит, ее не было дома и она убила Эмму.

– Но почему? Вы же сами только что сказали, что вас не было дома, а что, если она вернулась, после Панкратово? Поговорила с Эммой и вернулась?

– Ночью? На перекладных? Или на помеле, как ведьма? Или ты думаешь, что она нашла в деревне такси?

– Я тоже уже ничего не понимаю… – выдохнул воздух Саша, как если бы он был резиновым проколотым мячом. – Вот вы мне теперь хоть что говорите, но я сделал правильно, что послушался ее и уехал из Панкратово. Иначе я пошел бы как соучастник.

Кровавая туча нависла над нашей семьей или тем, что от нее осталось. И мне меньше всего хотелось, чтобы Марина оказалась в тюрьме. И, конечно, самое главное – я не верил, что это она зарезала Эмму и ту, другую женщину, Зосю.

Однако если Саша откроет рот и расскажет следователю о том, что сам лично отвозил Марину в Панкратово, после чего Эмма, потенциальная ее соперница, была убита, этого будет вполне достаточно для того, чтобы сначала завели на нее дело, а потом и повесили на нее два убийства. Понятно же, что она хотела лишь поговорить с Эммой, возможно, даже покричала, пошумела, устроила сцену, но потом-то ушла, уехала, убежала… Села на электричку и вернулась домой.

– Я должен позвонить Марине, – подумал я вслух.

– Не надо этого делать.

– Но где она сейчас?

– Я думаю, что она спряталась… Затаилась. Она боится, понимаете? И вы не должны показать ей, что вы знаете о том, где она была в ночь убийства.

– Саша, обещайте мне молчать!

– Но меня же вызовут к следователю… Подруги Эммы расскажут следователю о вашем романе…

– У нас не было никакого романа, что это еще за глупости!

– Борис Константинович… Вы были влюблены в Китаеву, и многие видели вас вместе. К тому же у Марины есть снимки, сделанные в Сухово…

– Но она ж не идиотка, чтобы показывать их следователю? Постой… Ты зачем пришел сюда, ко мне? Где Марина?

– Я не знаю, но как я уже вам только что сказал, я предполагаю, что она где-то прячется… Вы ее муж, вы должны ей помочь. Вы должны хотя бы поговорить с ней, тогда и вы тоже будете в безопасности: она подтвердит ваше алиби. А вы – ее.

– Так зачем ты пришел ко мне?

– Я вообще не имею к этой истории никакого отношения. Я хочу уехать. Подальше от Москвы. У меня еще вся жизнь впереди, не надо вмешивать меня в ваши любовные отношения и убийства!

– И это говоришь мне ты – любовник моей жены, который столько времени выдавал себя за ее ученика? – Я едва сдерживался, чтобы не схватить его за ухо и не потрепать как следует.

– Мы никогда не были с ней любовниками. Я этого хотел, это правда, а она – нет. Она всегда любила только вас. Борис Константинович, помогите мне уехать. Вам же будет спокойнее.

– Так кто тебя держит?

– Но у меня нет денег.

– Так ты пришел ко мне за деньгами?

– А вы как думали? Ваша жена втянула меня в эту историю, и теперь вы отказываетесь дать мне денег, чтобы я мог уехать? Вы что, серьезно? Пускай вы не любите вашу жену и вам все равно, что с ней будет. Возможно, вы даже вздохнете с облегчением, когда ее посадят в тюрьму, но как же ваша репутация? Ваша жизнь рухнет, все от вас отвернутся… Газеты будут пестреть вашими с Мариной фотографиями… «Известный архитектор Борис Болотов нанял самого лучшего адвоката для своей жены – убийцы его любовницы…»

– Послушай, сучонок, я тебя сейчас убью! Ну, чтобы газеты «пестрели», как ты говоришь, заголовками… «Муж убил любовника своей жены, маленького и гадкого альфонсишку…»

– Девять тысяч евро, и вы не увидите меня в ближайшие двенадцать месяцев, – произнес он довольно уверенно, как человек, знающий достаточно много для того, чтобы не сомневаться в благополучном исходе дела.

И тут до меня дошло, что он пришел просто развести меня на деньги. Решил воспользоваться ситуацией и на гребне всех этих волнений, сомнений и переживаний нажиться еще и на мне, словно моей жены ему было мало.

– Нет, милый Саша, мы поступим по-другому. Это ты мне раздобудешь десять тысяч евро, чтобы я помалкивал о том, что это ты отвез Марину в Панкратово. Больше того, если меня спросят, кто ты такой и что тебя связывает с моей женой, я отвечу, что вы любовники и что вы вместе с Мариной спланировали это убийство… Да, я признаюсь в том, что мы с Эммой собирались пожениться, и я сообщил Марине о том, что мы с ней разводимся и что я намерен оставить ее без средств к существованию, и вот поэтому вы решили убить Эмму, чтобы помешать нашим планам… И вообще я сейчас озвучил тебе план, который созрел в моей голове буквально за несколько секунд, а представляешь себе, что я смогу еще выдумать, если хорошенько подумаю? Так где сейчас Марина?

– Я не знаю… – кисло промямлил он, как-то обмяк и теперь сидел за столом с видом разочарованного в первой любви подростка. – Ее телефон не отвечает. И уже давно.

– Ты про Панкратово все выдумал?

Он кивнул.

– Тебе нужны деньги?

Он снова кивнул.

– На операцию бабушке или маме, как обычно говорят в таких случаях?

Он замотал головой.

– Тогда чего? Что случилось?