– Тс-сы, – приложил к губам палец Шурка, а сам бесшумно подкрался к зарослям.

Каково же было его удивление, когда там он обнаружил не Лису Патрикеевну, а стайку ёжиков. Правда, на ежей они походили лишь отчасти. Вместо колючек на них красовалась лисья шуба.

– Здрасте, – кивнул им Шурка.

– Доброго здоровья, – ответили в один голос ёжики.

– Как-то вы странно выглядите, – заметил Шурка.

Ёжики в ответ заулыбались.

– А это мы с Лисафьей одёжками поменялись, – пояснил самый крупный из них и, видимо, самый главный.

– Ага, – всё понял Шурка. – Но как же разменялись? Лисья шуба, хоть и большая, но одна. А у вас много маленьких.

– А вот сестрёнка наша, – указал главный ёжик на стоящую поодаль ежиху, – знатная портниха. Из наших колючек сшила Патрикеевне шубу. А её шкуру раскроила нам на меховые жилетки с капюшонами.

– А хвост лисий при ней остался? – заинтересовался Лера.

– И хвост отдала. Вот, – повернулся ёжик спиной, и друзья увидели, что сзади у него торчит куцый, наподобие заячьего, рыжий хвостик.

– А сестрёнке нашей ещё и на воротник осталось.

– Ага, ага, – дружно кивала и улыбалась вся остальная стая.

– Вы теперь не ёжики, а какие-то ёже-лисики, – хмыкнул Лера.

– Может быть, – любовно распушил рыжий чубчик главный ёжик. – Но этой зимой мы обязательно первое место по биатлону[73]займём. Бегали-то мы всегда быстро, а вот метко стрелять колючки мешали. Из-за них ни приклад к плечу толком нельзя было прижать, ни мишень в прицел поймать. Зато теперь в мягкой шубе как удобно и в морозы не холодно. Мы по этому поводу даже зимнюю спячку отменили. Тренируемся сейчас, готовимся к новогоднему чемпионату.

– По биатлону? – не поверил Шурка.

– Ага.

– Так ведь снега нет, что же вы на лыжах по траве ходите?

– Зачем по траве? Мы по грунтовой дорожке бегаем на роликах.

И главный ёжик достал из кустов крохотные лыжи, сделанные из половины расщепленной вдоль ореховой палки. По всей её длине вместо колёсиков были установлены жёлуди.

– Во! – провёл лапкой ёжик по лыже, отчего колёсики-жёлуди тихо закрутились.

– А я не понял насчёт дорожки! – придвинулся Лера.

– Да вот же, – показали ёжики на идущую неподалёку утрамбованную и совершенно гладкую тропинку меж высокой травы.

– Сами вытоптали? – не поверил Шурка.

– Ребятушки, – вмешался тут до того молчавший солдат Иванка, – да это же кабанья тропа.

– Верно, верно, – закивал главный ёжик. – По ней кабаны на водопой ходят от дубовой рощи к Молочной реке. А в перерывах мы на роликах гоняем – тренируемся.

Друзья с сомнением оглядели полянку – оказывается, она не такая уж и глухая.

– А есть тут место, куда никто не ходит? – спросил Лера.

– Как не быть.

Главный ёжик посмотрел налево-направо и уверенно указал в сторону, за непролазный ельник.

– Вам туда надо, – сказал он. – Чуток пройдёте и выйдете к болотцу. Оно крохотное такое, но дух от него ужасный. Там никто никогда не бывает.

Распрощавшись с ёже-лисиками, они обогнули заросли орешника, спустились в низину и оказались у болотца. Болотце на самом деле было крохотным и больше походило на широкую весеннюю лужу.

– Эк-кое свинское место! – схватился за нос Иванка.

В низине так противно воняло тухлыми яйцами, что мальчишки поспешили вслед за солдатом зажать носы. Один только Конёк-Горбунок не мог ничем прикрыться и стоял, опустив голову, отфыркиваясь и отплёвываясь.

Подобрав с земли жердину, солдат ткнул ею в болотце. Жижи там было чуть выше колена.

– Мелковато, – засомневался он.

– Для чертей надобна глубина хорошая, чтобы на берег не лезли, – поддержал его конёк.

Лера посмотрел на Шурку.

– Преобразовывай, – предложил он. – Самое классное место для засады.

– Минуточку, – пообещал Шурка.

На миг зажмурился и… И ничего не произошло. Только на поверхность болота всплыло множество пузырей, отчего вонь стала совершенно невыносимой.

– Колдуй быстрее, а не то нам кокора[74]будет, – закрутил головой Горбунок.

– Запросто, – поддержал его Лера. – Тухлыми яйцами сероводород воняет – очень ядовитый газ.

– Да я уже, – открыл глаза Шурка.

Никто не поверил. Иванка ткнул в болото шестом, и шест бесследно исчез.

– Ага, – обрадовался солдат. – Тогда начнём.

Взял сумку с чертями, подошёл к топкому бережку, открыл застёжки и одним махом опрокинул и тряхнул сумкой что есть силы.

– Плюх! Плюх! Плюх! – посыпались в болото горохом черти.

Солдат хотел было отскочить в сторону, но неожиданно поскользнулся на ровном месте и, потеряв равновесие, свалился в болото.

– Ё-моё! – испугался Шурка. – Утонет Иванка, я же болотце бездонным сделал!

Конёк-Горбунок подскочил к берегу и бросил в болотце конец своего длинного хвоста. Тотчас из вонючей жижи вынырнул Иванка. Уцепился за хвост и с помощью четвероного друга выбрался на берег. На руках и ногах солдата висело по три чертёнка. Ещё один – тринадцатый – сидел на шее и скуб залихватский солдатский чуб.

Лера подхватил с земли палку.

– Кыш! – замахнулся он.

Но чертенята ничуть не испугались. А палка в руках Леры вдруг ожила, вырвалась и пребольно стукнула его самого вдоль спины.

– Ах вы драться! – разозлился Лера и так глянул на тринадцатого, что того словно ветром сдуло.

– Здорово! – восхитился Шурка и сам уставился на другого чертёнка.

Чертёнка вмиг опрокинуло в болото. Почувствовав силу своих глазах, мальчишки стали ими стрелять, будто из пистолетов, навскидку и вскоре сбили с солдата всю нечисть.

Не успели дух перевести, как…

– Стопочкин! – неожиданно разнёсся над болотцем визгливый женский голос. – Опять ты за своё?!

Лера глянул и глазам своим не поверил – на берегу болота стояла завуч школы Фаина Демьяновна.

– Может, у него с мозгами не всё в порядке? – спросил сбоку голос городского психиатра.

Мальчишки повернули головы и точно – из-под трепещущей от страха осинки выходил доктор Пардон.