– Неплохо! Совсем неплохо, – проговорил комдив. – Каковы потери противника?

– Трудно сказать, но они значительно превышают наши. Уточненные данные мы сможем предоставить в штаб только на рассвете.

– Хорошо! Необходимо организовать эвакуацию раненых и пленного в парк.

– Сделаем, как успокоится обстановка.

– Считай, она уже успокоилась; надолго ли, вопрос второй. Наши связисты перехватили переговоры чеченцев. Командующему штурмовых отрядов из штаба Дудаева отдан приказ отойти к Дому правительства, оставив в зоне ответственности батальона только снайперов. Ну, а к ним твоим парням не привыкать!

– Так точно, не привыкать… У меня к вам вопрос: сколько еще времени мы будем сидеть в обороне? Скоро наши позиции окажутся в руинах зданий, которые мы удерживаем на данный момент.

– Всему свое время, комбат! – ответил генерал. – Ты организуй отправку раненых и пленного в штаб ко мне. И объяви личному составу отдых. Как понял?

– Понял!

– Тогда до связи, Аркан!

– До связи, Питон!

Голубятников приказал вызвать всех ротных:

– Стрела-10, я – Аркан! Отход противника подтвержден штабом дивизии. Приказываю: возобновить на всех объектах несение караульной службы. Наблюдение за зоной ответственности вести постоянно и посменно, учитывая работу вражеских снайперов. Раненых переместить на КНП батальона. Остальному личному составу отдых. Как поняли меня?

– Вас поняли, выполняем, – по очереди ответили командиры рот.

Голубятников передал гарнитуру радиостанции Выдрину. Взглянул на заместителей, особиста и начальника штаба полка:

– Ну, а теперь можно и выпить, и перекусить.

– Да, без спиртного кусок тушенки в горло не полезет, – произнес Лифанов.

Заместитель по вооружению быстро расставил на столе кружки, майор Жураев разлил в них из канистры по двести граммов коньяку, Выдрин открыл пакеты сухого пайка. Офицеры выпили, закусили, закурили. Голубятников посмотрел на часы: 0.40. Подумал: как же долго длится этот вечер и начало ночи.

Он вспомнил о заместителе по воспитательной работе. Приказал Выдрину вызвать командира 9-й роты.

– Рыбак на связи! – отозвался капитан Боревич.

– Я – Аркан! Как там у тебя Холодов?

– Нормально!

– Как командует взводом?

– Отлично! Он и с ротой легко справится. Могу позвать на связь, сам расскажет.

– Не надо, пусть отдыхает. Ты там смотри береги замполита. Батальону без замполита никак нельзя.

– Это вы ему сами скажите. Холодов за спины солдат не прячется – напротив, личным примером показывает, как надо валить духов. Я предупреждал его, чтобы особо не высовывался, да толку…

– Ладно! Раненого отправил?

– Только что.

– Добро!

Поручив начальнику штаба организовать отправку раненых и пленного в штаб дивизии, Голубятников прошел в комнату отдыха, где уже разместились на отдых Юрченков, Лифанов и Корсаров. Прилег на спальник. Сон не шел, но командир батальона приказал себе спать, думая о супруге. Он вскоре уснул, но Галина в эту ночь ему не приснилась.

Капитан Сомов, внимательно осмотрев карту города, прочертил карандашом прямую линию, соединяющую между собой дом старика, у которого десантники оставили своего раненого товарища, и парк имени Ленина, проговорив:

– Вот наше направление. По прямой, исходя из масштаба карты, всего километр с небольшим. За 20 минут спокойным шагом пройти можно.

– Если бы вокруг не было духов… – сказал Руденко. Взглянул на заместителя командира 9-й роты, спросил: – Как думаете, товарищ капитан, чечены нас искать будут?

– Конечно! И совсем скоро. Так что поднимай бойцов – и вперед!

– Куда?

– На юго-запад. Если все сложится нормально, может, уже сегодня выйдем к своим. Вперед высылай Тарасюка и Алексеева, в замыкание – Никонова, сам идешь рядом со мной. Порядок построения прежний – колонна. Дистанция та же – расстояние взаимной видимости. – Капитан посмотрел на часы: – 1.10. Начало движения в 1.20.

– Фланговые дозоры выставлять не будем? – спросил сержант.

– Кого? Павлова и Боброва? Или тебя тоже на фланг отправить?

– Я все понял, – кивнул Руденко. – Начало марша в 1.20.

Он отошел к отдыхающим бойцам, поставил задачу. Через десять минут вперед двинулись Тарасюк и Алексеев. За ними пошли Сомов, Руденко, Павлов, Бобров, в замыкании стрелок Никонов. Десантники передвигались медленно, часто останавливались, прислушивались. Вдали доносилась стрельба: били снайперы. В частном секторе пока было тихо, но за каждым забором, зданием, деревом или кустом таилась угроза. Спокойно прошли метров сто пятьдесят, вышли к небольшой площадке, где сходились четыре улицы, посреди которой стоял практически не тронутый бомбежкой и обстрелами магазин. Стекол витрин и дверей в нем не было, но само здание не пострадало, не считая нескольких сорванных с крыши листов шифера. Дозор встал у полосы кустарника перед площадкой. Сомов остановил колонну и подошел к дозорным.

– Ну, что тут у нас, парни?

– Площадь, – ответил Тарасюк. – Пятак с магазином. Магазин не пострадал – даже вывеска, хоть и перекосилась, осталась на стене.

– Что вокруг?

– Смотрим. Вроде «чисто».

– А ты думаешь, духи на площадку выйдут?

– Почему нет? Если только, конечно, они тут не по нашу душу.

– Вот именно! Значит, так, пять минут наблюдать, затем ты, – Сомов взглянул на Тарасюка, – пойдешь в обход площади справа. Зайдешь в тыл магазина, посмотришь, что с противоположной стороны, в садах. – Повернулся к Алексееву: – Ты, Леня, прикрываешь Тарасюка. Мы рядом. Задача ясна?

– Так точно!

Тарасюк, поправив автомат, сделал шаг в сторону, как сзади раздался истошный крик:

– Духи!

И тут же тишину сектора вновь разорвали автоматные очереди.

– Черт! – выругался Сомов. – Просчитали нас чечены! Тарасюк, останься здесь, прикрываешь отделение с тыла, чтобы духи с площади не подошли. Алексеев, за мной!

Капитан и пулеметчик бросились назад к развалинам.

…Стрелок, рядовой Семен Никонов, шедший в замыкании колонны, ничего подозрительного не замечал. Увидев, что колонна отделения остановилась, встал и он. Обернулся. Вокруг сплошная мгла. Видимость из-за тумана метров пятьдесят. Под ногами снежная каша. Даже ночью она не подмерзала, температура около нуля. Осмотревшись, Никонов подошел к яблоне, росшей у сарая чьей-то брошенной усадьбы, – точнее, у того, что осталось от сарая: нагромождения металлических и деревянных, местами обгоревших конструкций. Облокотился о ствол яблони. Достал из кармана пачку сигарет и коробок спичек. Посмотрел на них, тяжело вздохнул и опустил сигареты со спичками обратно в карман. Курить нельзя. Посмотрел наверх. Небо закрыто низкой, тяжелой, черной тучей. Наверное, пойдет снег. А может, и дождь. Для полного счастья не хватало промокнуть.