дороги.

– Хорошо, – сказала она и направилась к дому.

Дон остался возле Мориса. Коту хотелось сказать ему так много! Но, увы, люди редко понимают кошачью речь. Чего же зря стараться. Поэтому Дон просто потёрся о ноги Мориса и запрыгнул ему на плечо.

– Ты тоже соскучился? Или проголодался? – тихо спросил Морис.

«И то, и то», – ответил ему кот своим янтарным взглядом.

Когда Морис вошёл на кухню, ужин уже был на столе. Приятно пахло крепко заваренным чёрным чаем с мятой. Миндаугасу показалось, что он находится в какой-то параллельной реальности, и он тряхнул головой.

– Ты чего? – спросила Мирослава.

– У меня сегодня именины?

– Понятия не имею, – ответила она. – Давай ужинать.

Дон тем временем уже ел на подоконнике камбалу и время от времени поглядывал на хозяев.

Глава 11

После ужина Мирослава призналась, что продвинуться в деле ей не удалось и на полшага.

– Правда, я познакомилась с дочерью секретаря Тавиденкова. Сама Нина Владимировна Мурашова лежит в больнице, и её подменяет дочь Дина. Так вот, мне кажется, что этой Дине или её матери известно о Фроле Евгеньевиче то, что неизвестно другим.

– Например?

– Например, перипетии его личной жизни.

– А вы не могли принять желаемое за действительное?

– То есть?

– Возможно, вам только показалось, что Дина что-то скрывает. Девушка расстроена из-за болезни матери и поэтому может вести себя не вполне адекватно.

– В жизни всякое может быть, – согласилась Мирослава, – но моя интуиция…

– Знаю, знаю, – весело перебил он её.

– Хорошо, оставим на время мою интуицию в покое. Рассказывай, всезнайка, где ты был и что делал.

– Помните, я вам сказал, что хочу доказать алиби Костомарова?

– Помню.

– Но вы не поверили мне?

– Отчего же. Просто я не заострила на этом своего внимания.

– А я решил довести задуманное до конца и первым делом отправился в «Берлогу».

Мирослава улыбнулась. Но Морис сделал вид, что не заметил её улыбки, и продолжил:

– Там я показал фотографию Ивана Терентьевича барменше. Её, кстати, зовут Люся. – Морис явно намекал на одинаковость имён барменши и подруги Мирославы Людмилы Стефанович, которую он недолюбливал.

Лицо Мирославы осталось непроницаемым, и Миндаугас проговорил:

– Эта Люся признала Костомарова по фотографии, хотя и сказала, что раньше его никогда не видела.

– Интересно, – обронила Волгина.

– Она также сообщила, что он просидел в «Берлоге» где-то чуть больше часа, выпил две порции водки и ушёл.

– Как полное имя этой Люси, ты узнал?

– Естественно. Людмила Дементьевна Ключникова.

– Имя соответствует занимаемой должности.

– Вы хотите сказать, фамилия.

– Понятливый ты мой. Больше тебе ничего не удалось добиться от этой дамы?

– Скорее девушки.

– Пусть девушки.

– Я её спросил, общался ли Костомаров с кем-то из завсегдатаев «Берлоги». Она сказала, что нет. Но потом вспомнила, что к нему за столик подсел какой-то мужик.

– Какой?

– Она его не помнит. Но сказала, что выглядел он как забулдыга.

– По этой характеристике можно долго искать его, в худшем случае, среди бомжей, а в лучшем – возле всех забегаловок в городе.

– Мне, как и вам, эта перспектива показалась далеко не радужной, поэтому я подсел за столик к сидящей в «Берлоге» компании, заказал за свой счёт выпивку для всех.

– Щедрый поступок!

– И был вознаграждён дружеским расположением всех сидящих за столиком и столь нужными нам откровениями. Оказывается, что Костомарова прежде в «Берлоге» никто никогда не видел. Подсевший к нему забулдыга был не кем иным, как местной достопримечательностью Гошей Энтогоном.

– Кем? Кем? – удивилась Мирослава.

Морис улыбнулся и объяснил:

– Зовут мужика Гошей. И он имеет привычку, подходя к выпивающей компании, спрашивать: «Энто у вас не самогоном пахнет?» За это ему и дали кличку Энтогон.

– А я уж подумала, что он работает на Пентагон, – пошутила Мирослава.

– Так вот, этот Энтогон никакой не бомж, он живёт в хрущёвке, в двухкомнатной квартире с матерью и тёткой. Обе уже старенькие. Они кормят и обстирывают Гошу, но отбирают у него все деньги, чтобы он их не пропил.

– Откуда у него деньги?

– Он получает небольшую пенсию. Так вот, не имея собственных денег, Гоша вынужден выклянчивать выпивку. Подсаживается он обычно не к старожилам, а к новеньким.

– Почему же его не знает Ключникова?

– Она тоже новенькая. Ещё и месяца в «Берлоге» не проработала.

– Могла бы и за месяц запомнить такую примечательную личность.

Морис пожал плечами.

– Что было дальше? Костомаров угостил Энтогона?

– Да. Потом он поднялся и покинул «Берлогу».

– А Гоша?

– Гоша увязался следом за ним.

– Надо бы поговорить с этим Энтогоном.

– Уже! Расчувствовавшиеся мужики дали мне его адрес, и я нанёс Гоше визит, прихватив две бутылки пива. Правда, одну из бутылок сразу же изъяла одна из двух старушек, встретивших меня. Другую они позволили вручить Гоше.

– Он был дома?

– Дрых без задних ног. Но старушки разбудили его. Увидев пиво, Гоша сразу же воспрял духом. А когда я вручил ему ещё и небольшую купюру, он поведал мне, что пошёл в тот вечер за Костомаровым в надежде, что тот зайдёт ещё куда-нибудь.

– Куда?

– Мало ли куда, например в бар. Но Костомаров прошёл по прямой квартал, и они оказались в полузаброшенном парке. Там Иван Терентьевич лёг на скамейку и заснул.

– Ты сказал, что Костомаров выпил две порции?

– Да.

– С чего бы ему тогда засыпать?

– Я тоже так подумал, и у меня возникло подозрение, не подсыпал ли ему чего-нибудь Гоша. Но тот клялся и божился, что не делал ничего подобного. В желании оправдаться в моих глазах он даже признался, что вытащил из кармана спящего Костомарова одну тысячу рублей. Остальные деньги он не тронул, чтобы, проснувшись, Костомаров, как выразился сам Энтогон, не подумал о Гоше чего дурного. Гоша же не знал, что он ничего не сможет вспомнить.

– А телефон у Костомарова был?

– Телефон был, старенький, кнопочный. Его Энтогон не тронул.

– Что было дальше?

– После того как Гоше не удалось разбудить Ивана Терентьевича, он потоптался ещё немного вокруг лавки, потом услышал чей-то смех, голоса и предпочёл скрыться.

– Он вернулся в «Берлогу»?

– Нет, купил водки в «Хмельке» и отправился к дворничихе Аграфене Кузьминичне.

– Ты и с дворничихой успел пообщаться?

– Успел. Она живёт в каморке в этом же доме.

– И подтвердила алиби Гоши?

– Типа того.

– Но алиби Костомарова никто не подтвердил. Если Гоша ушёл, Иван Терентьевич мог проснуться и отправиться на разбой. Если он вообще не притворялся.

– Не спешите вперёд батьки в пекло! Не притворялся он! И никуда не отправился!

Мирослава вопросительно посмотрела на Мориса.

– Помните, Гоша упомянул о смехе и