неё я долго не смогу сражаться. Но придётся ставить всё на это.

И всё равно моей Ци может не хватить.

— И эта курица ещё! — Чингиз показал в окно. — Так и хочет разжиться деньгами графа!

Тот чёрный с золотом дракон пролетел под нами и поднялся выше. Мы будто его не интересовали, хотя я знал, что это напускное безразличие.

Просить дракона о помощи? Бесполезно. А если предложить ему денег, он их возьмёт, но всё равно не поможет. Но можно им воспользоваться.

— Лети за ним, — приказал я пилоту. — Драконы чувствуют потоки Ци в воздухе с рождения, нам будет легче лететь в одном из них.

Чингиз и пилот повернулись ко мне, глядя с удивлением. Потом Чингиз стукнул пилота по плечу.

— Лети за этой курицей!

— Но я не могу, ведь… Ай, — пилот потёр отбитое плечо. — Не надо меня понукать! Полечу я! Полечу! Всё равно мы упадём!

— Не упадём, — я вышел из рубки, оставив управление Чингизу. — Летите дальше, замедляйтесь и готовьтесь к посадке, но она будет мягкой.

Теперь самое сложное. Поток Ци даст мне энергию, но её не хватит до Невского. Только сесть в более безопасном месте.

Я поднялся на самый верх гондолы и сел на палубе, скрестив ноги. Теперь в дело вступает моё умение концентрации и опыт. Я медленно вздохнул и выдохнул, закрыв глаза и стараясь не слушать ничего.

Но всё равно я чувствовал, как мы снижались. В потоке Ци лететь легче, но это не поможет управлять огромной летающей машиной.

Однако это поможет набрать мне побольше Ци. Стать проводником энергии.

Я так и сидел с закрытыми глазами, но ясно представлял себе дирижабль. Это не такая огромная модель, как цеппелин графа Волконского. И этот термодирижабль поднимался вверх только благодаря нагреву воздуха в резервуарах.

Воздух я и стал нагревать, используя всю Ци. Это требовало очень много энергии, и до Невского нам не хватит. Но хотя бы пройдём опасную зону и снизимся как можно плавнее.

Пока я ещё держался. Дирижабль замедлял скорость. Как только она снизится до предела, можно будет постепенно снижаться.

Но мы и так понемногу снижались, энергии не хватало, чтобы нагреть весь газ до нужной температуры. Гондола иногда касалась верхушек деревьев. Мы вот-вот выпадем из потока Ци и тогда мне будет сложнее.

Двигатели больше не работали, винты тоже. Гондола снесла верхушку одного дерева с таким треском, что я это услышал. Мы над каким-то полем. Вот теперь можно садиться, скорость совсем снизилась.

Главное продолжать поддерживать тепло газа, чтобы мы не резко грохнулись вниз.

Получилось. Гондола коснулась земли. Я почувствовал толчок. Если бы дул сильный ветер, приземление было бы намного сложнее.

Всё. Слышно шипение остывающих винтовых двигателей и шум выходящего воздуха через дыры в обшивке.

Я вернулся в рубку.

— Ты хорошо поработал, — восторженно сказал Чингиз. — Но нам нужно отсюда уходить.

— Совершенно верно. Нужно спросить дорогу у местных.

На этих словах я пошёл вниз. Люди Чингиза уже сбросили трап.

На земле нас ждали. Среди колыхающейся от ветра травы стояли люди. Мужчина с седой бородкой в дорогом костюме и шляпе, сидящий на лошади, а с ним десяток вооружённых маузерами всадников. Позади них крестьяне с вилами, граблями и косами, которые работали на этом поле.

Я улыбнулся и поднял руки в знак приветствия.

— Долгих лет жизни хозяину этих земель, — сказал я. — Нас преследовали враги, а дирижабль сломался, поэтому нам пришлось сесть прямо здесь.

— Вижу, что вы это не специально, — хриплым голосом сказал мужчина. — А я уже думал, что это британский командос опять высаживается на моих землях! Я знаю, что они хотят мне отомстить за прошлую войну! Я их жду!

Он сжал оба кулака. Кажется, он ветеран многих войн.

— Или кайзеровские штурмтрупперы! — продолжал кричать мужчина. — Или японские десантники! Или наёмники графа Воронцова! Они придут по мою душу, я знаю. И я опять всех их…

— Генерал Морозов? — удивилась выглянувшая из гондолы Лиза. — Это вы?

— Да это никак Лиза Волконская! — старый генерал обрадовался. — Какими судьбами, родная? Что у вас случилось?

— Некие затруднения, — сказал я. — Нам нужно попасть в Невский, но наш дирижабль вышел из строя. Пока его починят…

— Да вам будет быстрее добраться по железной дороге! — генерал показал направление на север. — Там есть вокзал, и к вечеру мимо будет проходить пассажирский поезд. Только сначала прошу вас поужинать со мной. Ваших людей тоже не оставят и накормят.

— Тогда я приму ваше приглашение, — сказал я. — У меня при себе есть зелёный чай, Би Ло Лунь, — горстку чая я хранил в небольшой коробочке прямо в кармане для самых экстренных случаев.

— Ох, сто лет его не пил! За ним надо ехать в Невский к одному китайцу, только у него продаётся настоящий. Тогда прошу, — генерал щёлкнул пальцами и нам подогнали двух лошадей. — Будет быстро, я вас не задержу. Послушаете пару баек, потом провожу вас на вокзал.

* * *

— А этот генерал много воевал, — сказал я, когда мы уже сидели в вагоне первого класса.

Я так понравился старому генералу Морозову, выслушивая его истории, что он проводил нас лично. Сейчас он стоял на перроне и махал нам рукой.

У него при себе было столько охраны, что нападения Чао можно было не ждать. А пока мы сидели у него в гостях, генерал рассказывал кучу историй о сражениях, в которых участвовал.

К нему я чувствовал большое уважение. Мы с ним во многом похожи, тоже сражались, каждый за свою сторону. Только его отпустили на пенсию, а мне пришлось уйти самостоятельно.

— Да, он ветеран, — сказала Лиза, сидя на диванчике напротив меня. — Воевал всю жизнь. И до сих иногда хочет вернуться, однако ему не дают. Но войска его любят.

Я уселся на мягком диване поудобнее. Он мягкий настолько, что я глубоко в него проваливался. Нет, всё-таки мягкость не для меня. Я мог спать даже на камнях, но на таком диване спать вредно для спины.

Даже во втором классе, где ехал Чингиз и его люди, сидения были удобнее.

Но несколько дней можно и потерпеть. Вернусь прямо к вступительным экзаменам.

Только я почувствовал неприятность. Это не моя Ци, которая почуяла другую. Это мой нос, который понял, что к нам несут смесь из ошпаренных кипятком листьев, смешанных с пылью индийских дорог.

То, что здесь зовут чаем.

— Не желаете чая? — спросил усатый проводник в синей форме, стоя возле двери купе с подносом, на котором стояли два парящих стакана в бронзовых