– А какой вред мне может принести то, что я скрою от Вани правду? – спросила я у совести.

«Дружба не должна строиться на обмане, – объяснила совесть. – Люди должны быть честны друг с другом. Они не должны друг от друга ничего скрывать. Правда всегда выплывает наружу. И поэтому чем скорее ты расскажешь все Ване, тем лучше будет и тебе, и ему. Когда вы откровенно поговорите, то еще больше сблизитесь. Он поймет тебя, а ты поймешь его – и вы будете прекрасно общаться. Вот поставь себя на его место. Если бы он что-то от тебя скрывал – тебе бы было приятно? Нет, не было бы! Запомни раз и навсегда – если человек любит другого человека, то он не должен даже втайне от него делать то, что ему неприятно. Если ты кого-то любишь, но втихаря делаешь ему гадости, то не надо успокаивать себя тем, что он ничего не узнает! Гадость всегда является гадостью, а ложь всегда является ложью».

Я поняла, что совесть права. Нужно во всем признаться Ване. И я обязательно это сделаю! Вот только выберу подходящий момент.

Вечером я все-таки собралась с мыслями и написала ответ на записки Анжелы и Мистера Икс, и сегодня перед уроками заглянула к Оле, чтобы отдать ей их. Оля внимательно прочитала и похвалила:

– Молодец! Написала все, как надо. Мне даже добавить нечего. Я бы написала то же самое.

– Я надеюсь, Самой-Самой и Мистеру Икс это поможет, – ответила я.

– Я тоже надеюсь. Вот, посмотри, – сказала Оля, взяв с пола рулон ватмана. – Я сделала плакат. Написала здесь все про «Тайный ящик» и про то, как можно получить ответы. Назначила время, когда можно за ними приходить. Ну и вообще кратко рассказала о смысле общения с психологом. Этот плакат будет как памятка.

Я посмотрела на плакат.

– Оля, вы так подробно все объяснили! Я уверена, что школьники перестанут стесняться психолога!

– Мне тут еще надо кое-что дописать, и через пару часов повешу его возле кабинета.

– Я обязательно приду и посмотрю, – пообещала я и отправилась на уроки.

Сегодня я впервые не избегала Вани. И ему, и мне было понятно, что после вчерашнего разговора мы сблизились. Теперь он то и дело старался подойти ко мне и заговорить. А я не убегала от него, как прежде, а с удовольствием общалась.

Мне было очень приятно разговаривать с Ваней, но за эти два года у меня выработался какой-то рефлекс, и я все еще ловила себя на том, что общаюсь с некоей настороженностью, опаской.

Надо сказать, что я сидела за партой одна. В нашем классе много пустых парт, и поэтому некоторым можно было садиться поодиночке. Ваня тоже сидел один.

Перед третьим уроком он подошел ко мне и нерешительно предложил:

– Может, будем сидеть вместе?.. А то ты одна, и я один… А я не хочу быть один…

«Такая многозначительная фраза, – подумала я. – И она мне нравится…»

– Добро пожаловать, – улыбнулась я и убрала свою сумку со свободного стула.

Мне не верилось в реальность происходящего. Неужели мы будем сидеть вместе с Ваней – парнем, который так понравился мне два года назад? Будем сидеть бок о бок, перешептываться, касаться друг друга локтями… Меня необычайно тянуло к Ване. Правильно он сказал еще на сборах – между нами много общего. Кстати, он, как и я, тоже любит орехи!

До конца перемены еще оставалось время, и я решила сходить к кабинету Оли, посмотреть, повесила ли она плакат.

Я вышла в коридор.

– Эй, Слава, подожди! – окликнула меня Анжела. Она выскочила из кабинета следом за мной.

Я остановилась и вопросительно посмотрела на нее.

Довольно необычно – стоять рядом с человеком, который и не подозревает, что ты знаешь, что он на самом деле о тебе думает.

– Я не поняла, это что такое сейчас вообще было? – спросила Анжела. На ее лице отразилось удивление.

– Что именно? – я тоже не понимала, о чем она говорит.

– Почему к тебе сел Ваня?

Я удивилась:

– А что тут такого? Захотел и сел.

– Послушай, Слава, мне это все не нравится, – строго сказала Анжела. – Я не хочу, чтобы ты с ним общалась. С ним хочу общаться я!

Эта фраза изумила меня.

– Анжел, ты вообще о чем? Тебе не кажется, что ты перегибаешь палку?

– Какую еще палку? – вспылила Анжела. – Этот парень мне нравится! И я хочу, чтобы он общался со мной!

– Да мне как-то все равно, что ты хочешь! – не выдержала я.

– Ты мне мешаешь с ним общаться, – Анжела больно ткнула в меня накладными ногтем. – Я не понимаю, почему он ходит за тобой как привязанный?!

Я смотрела на Анжелу, пылая негодованием. Наверное, она сейчас мысленно называет меня колхозницей.

Если еще вчера мне было все равно, общается Анжела с Ваней или нет, то сейчас все изменилось. Мне с ним интересно, и ему со мной тоже. Но Анжела, кажется, считает, что он ее собственность, и ему должно быть интересно с тем, с кем она разрешит.

– Я не привязывала его к себе, – ответила я. – Просто ему нравится со мной. Что тут такого? И вообще, я не понимаю, почему я должна отчитываться перед тобой?

– Потому что передо мной в классе отчитываются все! – заявила Анжела. – Я здесь учусь одиннадцать лет, а ты всего лишь год!

– И что из этого? Мне надо писать тебе объяснительные, почему и с кем я общаюсь?

– Да, было бы неплохо!

– У меня такое ощущение, что тебя заносит, – высказала я напрямую свои чувства. – Послушай себя со стороны! Перед тобой все отчитываются? А кто ты вообще такая, чтобы перед тобой кто-то отчитывался?

Анжела было открыла рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказала.

Может, она впервые в жизни подумала: «Действительно, а кто я такая, чтобы передо мной отчитывались?»

– Если ты считаешь себя какой-то суперкрутой, то это не дает тебе права полагать, что всё кругом принадлежит тебе, – продолжила я. – Ты привыкла считать, что всё в мире твое, потому что ни в чем не знаешь нужды. Но люди тебе не принадлежат, понимаешь? Смотри на мир реально, а не через свои наманикюренные ногти! – не сдержалась я.

Глаза Анжелы сузились, и она прошипела:

– Ах, так? Хорошо… Значит, так ты заговорила… – и вдруг она истерически закричала: – Запомни – вы с ним все равно дружить не будете! Я так сказала! Значит, так и будет! Ты меня поняла?

От крика Анжелы я вздрогнула.

– Нет, не поняла! – ответила я.

– Это твое право. Но ты меня еще вспомнишь и горько об этом пожалеешь. Пастушка! Тебе только коров да гусей пасти!

Сказав это, Анжела ухмыльнулась, резко развернулась и, гордо расправив плечи, направилась в сторону столовой.

«Я никогда не видела таких людей, – пораженно подумала я. – Она действительно верит в то, что ей все принадлежит, и люди в том числе. По-моему, это какая-то патология».