– Здравия желаю, тарищ полковник.

Будь я шаром для боулинга, это бы был страйк, потому как, при моем появлении, все так и заржали, чуть было не вываливаясь из своих кресел.

– Здоро́во, футболист. Садис.

Я выбросил пластиковый стаканчик в урну, переполненную стаканчиками из под дешевого кофе «для натуралов», и сел. Первым делом, полковник, сидевший во главе стола для переговоров, с обратной стороны от меня, швырнул в меня, по другому не скажешь, дело Ромео и Джульетты и перечеркнутое ручкой постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за моей подписью.

– Ну, просвети нас, РОНАЛДУ, что это такое.

Полковник был, похоже, не в курсе, что Криштиано Роналду уже сто лет в обед, как ушел из Манчестера, но это было не самое удачное время для таких замечаний, и я промолчал. В поисках подлянки, я еще раз пробежался по тексту, но ничего не нашел, и, под пристальным вниманием собравшихся, не понимая, чем инициирована, учиненная надо мной гражданская казнь, промямлил как третьеклассник:

– Постановление.

– Я вижу, что постановление. Ты лучше скажи мне, чье оно.

– Мое.

– ТАК А КАКОГО ЛЕШЕГО ТЫ ВЫНОСИШЬ ПО ИТОГАМ ПРОВЕРКИ ПОСТАНОВЛЕНИЕ ОБ ОТКАЗЕ, ЕСЛИ ПРОВЕРКА НЕ ПРОВЕДЕНА? – расплевался полковник.

– Так проведена же, тарищ полковник.

– ТЫ ИЗДЕВАЕШЬСЯ НАДО МНОЙ, ЛИСТОПАДОВ?! КОГДА ПРОВЕДЕНА? КЕМ?

– Мною. Вчера.

– МЕНЕЕ ЧЕМ ЗА СУТКИ? ТЫ ИЗ УМА ВЫЖИЛ?

– Так точно, тарищ полковник… Мною опрошены соседи, родственники и близкие жертв. Результаты судебно-медицинской экспертизы мною получены, следов взлома, а также следов насилия или борьбы не обнаружено. По результатам проверки не выявлено признаков состава преступления. Вы же сами…

– НЕ ВЫЯВЛЕНО! АХ, НЕ ВЫЯВЛЕНО У НЕГО! – Полковник прямо таки исходил говном, как в «изгоняющем дьявола», но с некоторыми вещами в жизни ничего не поделаешь. Иногда нужно просто немножечко потерпеть. Когда сеанс экзорцизма, наконец, завершился, вроде бы в нашу пользу, полковник продолжил спокойнее. – Скажи мне, Володь, ты дэгенерат?

– Никак нет, тарищ полковник.

– А прессу читаешь?

Я растерялся.

– Никак нет, тарищ полковник.

–ТАК ВОТ НА – ПОЧИТАЙ!

И полковник швырнул в меня свежий номер «Известий».

– Я без очков…

Полковник, конечно, чуть было повторно не пробзделся от злости, но-таки отыскал у себя в столе увеличительное стекло и метнул им в меня с такой силой, что, не уклонись я, держу пари, он пробил бы меня насквозь, и еще кого-нибудь заодно, и уже на самого полковника можно было бы возбуждать дело. Между тем, эта истерика нисколько не выводила меня из равновесия, ведь все силы моего серого вещества были брошены на борьбу с другой страшной напастью – внезапно наступившим похмельем. Я поднял лупу с пола и поблагодарил полковника. В газете писали о еще четырех жертвах самоубийств, обнаруженных сегодня ночью. Интересно было то, что все самоубийства были совершены все тем же "оригинальным" способом – двое висельников в одной петле. Это, конечно, вызывало вопросы…

– Ну. Что ты теперь мне скажешь, Листопадов?

– Возможно, мы имеем дело с серией убийств, замаскированных под самоубийства…

– Еще соображения есть?

– Сегодня же отзываю постановление об отказе в возбуждении и возобновляю проверку.

– Ну, то-то же.

– Но, тарищ полковник, – вписался жополиз Поскудин, – все наши жертвы – студенты. Кому же понадобилось мочить студентов?

– Хороший вопрос, старлей. – настолько хороший, что у полковника на лице даже нашлось, наконец, место для вымученной улыбки. – Это вы у меня и должны будете выяснить, ОРЛЫ. – полковник откашлялся. – Ввиду сложности сложившейся ситуации, мною принято решение образовать следственную группу, в которую вы все будете входить. Руководство ею, я поручаю, прости господи, капитану Листопадову. Вопросы есть?

– Никак нет, тарищ полковник, – отозвались собравшиеся, практически хором.

– В таком случае, за работу. Все свободны.

Вопросов, на самом деле, было хоть жопой жуй, но ни один из нас не хотел больше ни минуты наблюдать этот самобытный оттенок красного, которым наливалось лицо полковника всякий раз, когда ему задавали вопрос. Так что, свалив из его кабинета, мы все почувствовали себя, как у Христа за пазухой.

7594364200

Еще два манекена на виселице, криминалист, откатывающий пальцы, и практикантка Лёля в очередной раз проблевавшаяся на месте происшествия (спасибо, что не на мои ботинки, как в прошлый раз). Глядишь, так и похудеет. И так всю неделю. Следователь капитан Листопадов starter pack.

Вы когда-нибудь замечали, что Китай-город в какой-то момент превратился в кампус Высшей Школы Экономики? До той недели я тоже не замечал. Количество трупов росло в геометрической прогрессии. Все были студентами «вышки», всех находили повешенными подвое в районе Покровки или окрестностей. Все члены, возглавляемой мной следственной группы работали сверхурочно, то есть сверх того, что итак было сверх нормы. Все были при погонах, только полковник у себя в кабинете прохлаждался в гражданском за очередным пасьянсом. В отделе было не протолкнуться от вызванных для дачи объяснений родственников, одногруппников и собутыльников погибших. В кабинете на полной мощности работал вентилятор. Лёля моталась за результатами экспертиз по три раза на дню, но результаты были одни и те же. Ни следов насилия, ни признаков борьбы. Короче говоря, никаких улик. Как будто двойные самоубийства вдруг просто-напросто вошли в моду. Поначалу я удивлялся и даже где-то гордился тем, что полковник назначил меня руководить расследованием. Но теперь все вставало на свои места. Хитрожопый предчувствовал – дело гиблое, скинул с себя ответственность, а сам остался как будто бы не при делах. Убийцу нужно было искать среди студентов или сотрудников Высшей Школы. Мы опросили всех, кого только можно – от ректора до буфетчицы, но у нас так и не появилось никаких зацепок.

Между делом, на мне по-прежнему висел неопознанный труп бомжа, ожидавший вскрытия в морге. Как правило, в установлении причины смерти бездомных никто особо не заинтересован, так что если бы не следаки, у которых руки связаны сроками, бичи годами пылились бы в холодильной камере. Сотрудники морга называют такие невостребованные тела «отказника́ми». Для захоронения отказников, из бюджета специально выделяют средства́, которые должны бы покрыть расходы на гроб, транспортировку, погребение и все такое прочее. Само собой, на практике все выглядит немного иначе. На кладбище вырывают глубокую «норку» (на сленге могильщиков), подальше от остальных захоронений, и сбрасывают в нее всё неопознанное барахло пачками друг на друга. А грязные денежки делят между собой государственные и муниципальные служащие. На случай, если у какого-нибудь трупа все же объявятся родственнички, каждому мертвецу присваивают индивидуальный номер и вешают «лейбл», а в месте захоронения вбивают табличку с перечнем номеров всех захороненных. Никакой романтики похоронного