кричать без конца и начала, как новорожденный – во время игр, еды и сна, которого у нас из-за него ни в одном глазу уже несколько дней и ночей. Может и стоило потушить его к макаронам. Этого мы тоже теперь не узнаем, ведь мы сильно к нему привязались. Мы даже дали ему звание старшего лейтенанта юстиции. Кот доволен, и мы по-прежнему старшие.

Перечитывая бесконечно монографию профессора, мы выяснили, как он ошибался. Утвержал, что ключевым отличием человека от всех остальных, населяющих планету существ, является его возможность покончить с собой. Таким образом, в этом, якобы, и состоит его фатальное предназначение – добровольно исчезнуть как вид, ради спасения планеты. После долгих дней, проведенных в стенах Ленинской библиотеки, нам удалось опровергнуть этот тезис. Мы обнаружили тысячи свидетельств того, как животные сводили счеты с жизнью. Еще во II веке Клавдий Элиан посвятил этой теме целую книгу. Аристотель описывал жеребца, который бросился в пропасть, осознав, что совокупился с собственной матерью. Кошки вешались на ветках деревьев после смерти котят, собаки, потеряв хозяина, бросались в воду и бездействовали, (при том, что собаки в воде никогда не ведут себя подобным образом). И так далее и тому подобное. Следовательно, в суицидальных наклонностях человечества нет ничего уникального, и они никак не могут быть связаны с предназначением нашего вида. Вместе с тем, все суждения профессора выросили из того, что лишь человек, единственный, способен уничтожить собственную среду обитания. Задумайтесь. Только пчелы делают мёд, и это делает их уникальными, только пауки, например, плетут паутину, и только лишь человек способен уничтожить планету.

Паркуемся у длинного невысокого здания и закуриваем сигарету. Старлей выпрыгивает из салона на улицу через открытые настежь окна. Он терпеть не может дыма и не выносит вообще никаких других неудобств. Такой кот, как он, точно никогда бы не покончил с собой. В этом мы с ним похожи. Поэтому он наш друг.

Еще во времена студенчества, нам как-то попалась на глаза телепередача, в которой рассказывалось о четырех возможных сценариях конца света: потоп, вызванный сдвигом тектонических плит, падение астероида, пандемия и черная дыра, открывающаяся в результате неосмотрительного использования большого коллайдера.

Так мы оказались здесь. В городе Мерен, Франция. Это вообще самое первое наше заграничное путешествие (раньше было не положено по службе). На подъезде к городу безо всякого человеческого участия трудятся ветряные электростанции, поэтому в самом городе есть электричество и даже горят фонари. Город пуст. Радио хрипит помехами. Я-мы выбрасываем сигарету в окно.

Хлеб философов состоит в том, чтобы задаваться бесчисленными вопросами, вот только давать ответы – это совсем не про них. А мы совсем не философы, но вопросов от этого не меньше. Что если планета сама хочет покончить с собой? И, что, если мы единственные, кто может ей в этом помочь?

Спускаемся на нижний уровень длинного невыского здания. Старлей плетется за нами, что-то вынюхивая. Внизу подземный ангар, который больше самого города. Посредине ангара такой же огромный длинный, многоступенчатый тоннель. На тоннель нанизаны разноцветные кольца. Ускоритель. Я-мы минуем десять пролетов, чтобы оказаться в самом низу.

МАААААААААААААААААААААААУ.

Кот не устает. Он прямо-таки надрывается, но не устает – орет прямо на ходу.

Пульт. Я-мы нажимаем на кнопки, дергаем джойстики. Загораются лампочки, внутри тоннеля что-то приходит в движение. Что-то вращается. Следующая ступень – еще один пульт. Кружится голова.

МАААААААУ МАААААУУУ МААААААААААУ

На крючке белый халат, в кармане шипит дозиметр. Электрический свет осыпается пылью, клубящейся и, словно стремящейся в этот тоннель.

МААААААААААААААААААААААААААААААААААААУ

Кот в истерике. Стрелки наручных часов бегут кругами на перегонки. Мы падаем на колени и прижимаемся к полу. Странно болит голова. Наши ноги и пальцы рук вьются щупальцами. Мы складываем три таких щупальца вместе и, по привычке, крестимся. Я-мы… На этом, мы с вами прощаемся…

Примечания

1

(лат.) ноги

2

Вторая поправка к Конституции США гарантирует право граждан на хранение и ношение огнестрельного оружия.