Николай молча переглянулся с Мишкой и Антипом. Без слов друг друга поняли – работы у них в Твери будет много, очень много. Уступив место у костра женщине с детьми, сами себе постелили на землю потники, а под голову положили седла. Первым вызвался треть ночи сторожить Николай, а дальше Мишка и утреннюю часть взял на себя Антип, сославшись на то, что все равно рано встает, так и покараулит – ему не в тягость.

Быстро стемнело. В перелеске заухал филин. Серебряный серпик луны лег на реку и мерно раскачивался, убаюкивая наблюдавшего за ним Николая. Но он старался держаться, хотя усталость после дневного перехода давала о себе знать. Рядом с собой он положил арбалет и шпагу. Товарищи его вовсю уже храпели, а малыши, спавшие у костра, иногда встревоженно всхлипывали во сне. «Найти бы этих негодяев, по воле которых малые дети остались без крова, – подумал Николай. – Хотя, с другой стороны, если посмотреть, то кто больший ворог в родном Отечестве – разбойник или правитель, что довел свой народ до такого скотского состояния?» Но домыслить Николай не успел, он услышал шорох в кустах, что были недалеко от костра. Он специально сидел в стороне, за деревом, сливаясь с ним в одну черную тень, так что незваные гости его не видели. Они, скорее всего, подумали, что путники безмятежно спят и даже охрану себе не выставили. В неверном свете костра появился черный силуэт с занесенным ножом. Николай тут же поднял арбалет и нажал на спусковую скобу. Вжикнула стрела, и ворог тут же беззвучно повалился наземь. Николай поспешно натягивал тетиву арбалета и внимательно поглядывал по сторонам. Он не спешил себя раскрывать. Нужно было выявить, где укрылись подельники разбойника. И они не заставили себя долго ждать. Кусты снова зашевелились, и из них осторожно высунулась голова. На фоне луны она была достаточно хорошо видна.

– Пронька, ты где? – зашипела она.

Голова немного подождала и снова позвала:

– Что молчишь?

Тут из кустов высунулась еще одна голова и зашикала на первую:

– Че орешь?! Всех разбудишь! Идем, посмотрим, что он там делает! Небось за свою пазуху ужо все ихнее добро пораспихал!

Пока они выясняли, кто виноват и что делать, Николай незаметно подполз поближе к кустам. Теперь ему было хорошо видно, что их только двое. Когда первая голова на четвереньках поползла к костру, Николай легко дотронулся до плеча главаря, который внимательно наблюдал за своим подельником. Он вздрогнул и оглянулся. Захотел закричать, но не успел, Николай одним коротким ударом отключил его. Затем подхватил и плавно опустил на землю, чтобы не было лишнего шума от падающего тела. В три прыжка настиг ползущего ворога, и с лету сверху нанес удар ногой по пояснице. Удар получился мощный. Сто кило в ускорении сломали позвоночник татя. Короткий крик, и все стихло. Николай вернулся к главарю. Разрезал на его портках поясок-веревку и быстро связал ему руки. Хоть крик был и коротким, но он разбудил Мишку и Антипа. Они сели и спросонья не могли сообразить – что произошло. Первым примчался на помощь к Николаю Антип, но лишь застал, как тот усаживает связанного мужика спиной к стволу березы.

– Это кто? – спросил он.

– Сейчас узнаем, – ответил Николай и влепил главарю разбойников звонкую затрещину.

У костра проснулись дети, и теперь они отползли подальше от лежащих недалеко от них трупов татей и прижались к матери. Они молча наблюдали за происходящим. Подошел Мишка. Он удивленно поглядел по сторонам и спросил:

– Эт, ты что же? Всех троих разбойников в одиночку завалил?

– А ты думаешь, для чего вас я караулить-то остался? – усмехнулся Николай.

– Не, боярин, тебе бы воеводой идтить – всех бы бусурманов уложил. Век бы это татарское отродье к нам бы не сувалося!

– Ничего, придет время, – и до них доберемся! А вы не стойте, обыщите и уберите от нас подальше дохлых татей, а то завоняют еще здесь! – приказал Николай, наблюдая, как приходит в себя главарь шайки. Взгляд его становился все более осмысленный. Наконец он из себя выдавил:

– Ты хто?

– Для тебя сейчас сам Господь Бог, и мне решать – будешь ты дальше жить или, как поганый пес, здесь и подохнешь! Давай, выкладывай: кто такой и сколько человек в вашей шайке?

Главарь усмехнулся и попробовал отвернуться, но тут же получил удар под дых и захрипел, беспомощно хватая ртом воздух.

– Повторять несколько раз не буду! Не отвечаешь, делаю тебе очень больно! Отвечаешь, спрашиваю дальше! Ты все понял? – спросил Николай, схватив главаря за голову и стукнув его носом о его собственную коленку.

– Опричник! – завизжал главарь, хлюпая окровавленным носом.

Он сидел у ствола березы, руки у него были связаны за спиной, а ноги вытянуты. Ему было больно, кровь текла ручьем, но он даже вытереть ее не мог.

– Уже слышал про себя такое! Как звать-то и сколько вас?

– Флор, – буркнул главарь и отвернулся.

– Сколько вас?

– Трое, мы от Беспалого удрали и теперь сами промышляем.

– Считай, что ты остался один. Где мне найти Беспалого?

– В Быстряках лежбище у него. Там деревня опустелая осталась по милости царя нашего. Вот он там теперь со своей шайкой и обитается. Туда и награбленное тащит.

– Сколько людей у него?

– Я в счете не велик, но ежели по пальцам на руке считать, то больше пяти рук точно будет! Ага, а мож и два раза по пять рук?

– Значит, до пяти десятков, говоришь, многовато.

– А ушел от него чего?

– Жадный он больно!

Антип с Мишкой уже успели отволочь трупы в ближайший лесок и теперь стояли рядом и слушали рассказ татя. По ним было видно, что они приняли Николая за своего человека, а значит, нормальный, рабочий контакт с подчиненными у него был установлен.

– Свяжите ему ноги, засуньте в рот кляп, а я пойду посплю. Устал я чего-то. Смены свои знаете. До утра у нас еще есть время, – произнес Николай и пошел к лежащему недалеко от костра седлу.

Отключился тут же, так как была уже выработанная многими годами службы привычка засыпать в любое время суток, при первой же возможности, ибо завтрашний день мог такую возможность и не дать. Утром его разбудил Антип. Он легонько тряс его за плечо.

– Вставай, боярин, пора! Уже кулеш готов.

Николай протер глаза. Уже было светло. Быстро вскочил, сделал несколько разминочных упражнений и к Волге – умываться. На пути обратно проверил пленника. Тот все так же сидел на земле и с безразличным видом смотрел на небо. Когда Николай подошел к костру, то оказалось, что все его ждали и к котлу с кашей даже никто не притронулся. Ему стало неудобно перед людьми. Николай сел на землю, вытащил из чехольчика на поясе бронзовую ложку и попробовал кулеш.

– Вкусно! – одобрил он.

Все тут же перекрестились и стали есть кашу. Николай вспомнил, что сам не перекрестился, на что обратила внимание только женщина. Именно женщин природа наделила подмечать те мелочи, на которые мужчины обычно не обращают своего внимания. Остатками каши покормили пленника. Его Николай оставил, чтобы тот позже указал ему на логово шайки разбойников. Пора было начинать очищать земли тверские от раковой опухоли разбоя, которую по умыслу или неразумению принес царь.