Но стоило лишь получше приглядеться…

Немила потрогала исполинское древо и поразилась, насколько то было холодным, словно и не дерево это вовсе, а искусная поделка, выкованная неизвестным мастером из огромного куска железа. Пожалуй, это и было железо, только какое-то странное, чёрное как сажа и очень-очень твёрдое, к тому же испещрённое непонятными бороздами.

Листочки же будто и не листочки, а колокольчики – при соприкосновении друг с другом издавали тихий перезвон. И цвет у них напоминал потускневшее золото.

Немила постучала по стволу дерева. Послышался глухой звук.

Немилу более всего привлекли борозды. Когда она осознала, что эти борозды более всего по виду похожи на следы от когтей, то испуганно отпрянула от столба и заозиралась в поисках того чудовища, которое их оставило.

Увы, чудовище нашло её первым, напало сзади, вскочило на спину, пронзило когтями меховой тулуп, отчего кожу в области лопаток и плеч обожгло резкой, жгучей болью, словно туда одновременно впились пара десятков кровопийц-оводов.

Но не успела Немила вскрикнуть и позвать на помощь, как это «что-то» оттолкнулось и перепрыгнуло через её голову, от этого сама она, не сумев устоять на ногах, повалилась на землю.

Первым земли коснулись её руки, но удара о землю не последовало, поскольку здесь, как и в остальном чудном лесу, земля была рыхлая, влажная и отдавала сыростью. На вкус земля, впрочем, оказалась самая обычная, почти чернозёмная.

– Ой, тьфу! – сплюнула она, поднялась и оглядела себя. Одежда представляла теперь ещё более печальное зрелище, чем до падения. С лаптями и онучами пришлось окончательно распрощаться тут же, не вставая с места, да и тулупчик после всех приключений никуда не годился.

Но кто же посмел напасть на гостью, пусть и незваную, но попавшую во владения страшной Яги честно и в открытую, не таясь и не имея злых намерений?

На верхушке столба сидел кот. Обыкновенный чёрный кот с отливающими жёлтым светом глазами свешивался с небольшой площадки и смотрел прямо на неё, на свою недавнюю жертву. То был совсем небольшого размера кот, по виду совершенно домашний, но растянутые уголки кошачьей улыбки и топорщащиеся усы даже намёка не оставляли на дружелюбие.

Немила невероятным образом поняла намёк. Она быстренько подобрала юбки и, перепрыгнув по пути через несколько рытвин, отбежала обратно к избе-без-окон-и-дверей, где забилась в уголок и закрыла глаза.

– Слышишь? Это она летит, – раздался мужской шёпот. Тотчас же тихий свист, который Немила слышала с того самого момента, как дорога, ведущая её по лесу, упёрлась в частокол с головами, стал громче, заполонил собою всё пространство. Ни один свистун, ни даже сразу десяток свистунов, которые ежегодно соревновались деревнями на праздничной ярмарке, не мог издать такого чистого, тонкого и разрывающего голову звука. От неожиданности Немила зажала уши ладонями, а когда немного попривыкла и резкий звук перестал разрывать барабанные перепонки, она открыла глаза и вскинула голову к небу, чтобы застать такую картину: в воздухе прямо над железным столбом пари́ла длинная и узкая ступа, в которой каким-то чудом умещалась невероятно прекрасная и столь же пугающая женщина, широкоплечая, грудастая, с густыми распущенными волосами цвета серебра, которые извивались на ветру, как змеи. Наполовину высунувшись из ступы, женщина размашисто махала из стороны в сторону деревянным пестом для помола зерна и с яростью глядела вниз.

Вдруг та отпустила одной рукой пест и засунула себе в рот два, а то и три пальца! Да так дунула, что вокруг поднялся настоящий ураганный ветер, который просто-напросто прижал Немилу к стене избушки!

Кот же, который оказался практически в центре бури, лежал на верхней ветви и несмотря на то, что та ходила ходуном вёл себя ни в чём не бывало, только глаза, похожие на пару золотых монеток, прищурил, да хвост под брюхо спрятал.

А у той глаза походили не на монетки, а на две тучи, нависшие над горой носа, казалось – вот-вот, и начнут метать по сторонам настоящие молнии.

Ступа облетела двор по периметру, покружилась-покрасовалась в воздухе, а затем плавно приземлилась у порога избушки. Она выпрыгнула из ступы сама, причём с похвальной проворностью, какой не каждый заправский наездник-трюкач может похвастать.

Впрочем, времени раздумывать об этом не было, поскольку Яга (кто ж ещё, как не она, мог управлять ветром и летать в ступе?) уже направлялась к ней, размашисто шагая через заросли лопуха и бодро перепрыгивая через странного вида углубления в земле, те самые, что поразили Немилу с первого взгляда: от одной круглой ямы отходили три недлинных сужающихся канавки. Ими был усеян почти весь двор, особенно много таких «следов» можно было увидеть вокруг избы.

Вообще растительность, покрывающая двор, заслуживала отдельного упоминания. Где не раскинулись гигантские, в две-три ладони шириной, листья лопухов, там из земли пробивались сплошь ядовитые грибы: поганки, мухоморы, другие грибы с приставкой «лже», а густые заросли белладонны и волчьей ягоды, подпиравшие частокол, цвели пышным цветом, белым и лиловым, и одуряюще пахли.

Но в этот миг Немиле было не до растений, поскольку её поджилки тряслись от страха при виде суровой женщины, настоящей воинственной бабы, которая угрожающе потрясала пестом, скалила зубы и выглядела крайне недовольной.

– Кто ты такая, что пожаловала в мои владения? – чуть подскриповатым голосом спросила отшельница и прищурилась. – Вся грязная, потрёпанная, босая… Непростой путь, никак, проделала? Ну-ка, в избу пожалуй, да не побрезгуй, уж места там совсем немного. Отдохнуть тебе надо, а переодеться с дороги тем более не мешало.

Немила опешила, а потом бросилась в ноги Яге, желая выразить свою искреннюю благодарность, но та предупредительно замахала руками:

– Отойди, если не хочешь, чтобы тебя раздавили. Встань за моей спиной.

Немила сделала как ей велено и спряталась за широкой спиной, прикрытой изъеденным молью платком. Не без интереса она принялась наблюдать из своего укрытия, как лесная отшельница, взмахивая пестом, приказным тоном обратилась к… избушке:

– Избушка, избушка! Встань к лесу задом, а ко мне передом!

После этих слов случилось нечто, потрясшее воображение Немилы до самых основ: похожая на ровный кубик изба, словно какое-то живое существо, лениво переваливаясь с боку на бок, начала выкарабкиваться из земли, используя для этого свои, ну, как бы это сказать?..

Если говорить скромно и без прикрас, то это были куриные лапы, каждая из которых могла бы обхватить поперёк спину упитанного бычка.

Немила отшатнулась и вся сжалась за спиной колдуньи. Получается, рытвины, усеивавшие весь двор, были следами! А изба тем временем, опасно раскачиваясь и скрипя всеми своими брёвнами, начала медленно разворачиваться.

Совершив пол-оборота на одном месте, изба переступила с ноги на ногу, взрыхляя под собой землю – точь-в-точь как домашнее пернатое – затем подогнула под себя лапы и плюхнулась оземь всеми четырьмя углами. Взгляду Немилы предстали два маленьких квадратных окошка, а между ними – невысокая и узкая дверца, которая приглашающе распахнулась то ли от удара, то ли по собственной воле.