Яга отступила в сторону и с ехидным прищуром пропустила Немилу перед собой:

– Заходи, гостья дорогая, не стесняйся!

Делать было нечего, и Немила первой начала карабкаться на высокое крыльцо. Изнутри избушка оказалась столь мала, что в ней даже сеней не было, а за дверью сразу начиналась главная и, похоже, единственная комната, обставленная небогато, однако основные удобства в виде лавки, стола, свечей и пары свёрнутых по типу стога перин, ожидающих гостей, здесь имелись.

Но ни прилечь, ни присесть даже Немиле не удалось. Из избы лесная баба снова погнала её на улицу, перед этим настояв на том, что всю одежду с себя надо снять.

Немила не спорила, ей и самой не доставляло никакого удовольствия ходить вымазанной в грязи. На улице она не без удовольствия окатила себя прохладной водой из ведра и вернулась в избу, где уже были выложены несколько нарядов на выбор: рубахи, юбки, переднички, каждая деталь одежды украшена простенькой, но приятной глазу вышивкой. О! С горящими от предвкушения глазами Немила перебрала всё это богатство, ткнула пальчиком в особо понравившиеся предметы одежды и уступила Яге, когда та настояла на том, чтобы самой её приодеть, предварительно смазав царапины на спине.

– За какие заслуги мне причитается красота такая? – спросила Немила, теребя новую юбочку, поясок которой завязывался прямо под грудью, тогда как лесная отшельница была одета не сказать, чтоб в обноски, но весьма скромно: в грубую рубашку с завязками спереди, в передник грязноватый и выцветший, да в зелёную юбку без вышивки.

– Пользуйся добротой моей да не задавай вопросов, – беззлобно ответила та. – Вот сейчас накормлю тебя как следует, а после и поговорим под кружечку чая с травами лечебными. Тебе, главное, успокоиться сейчас, а то страху-то, видать, натерпелась. Вон как глаза и щёки лихорадочно горят.

Яга разыскала брошенные посреди двора стоптанные лапти и онучи, взамен их выдала пару новых, а в волосы вплела красную ленточку. После она придирчиво оглядела со всех сторон, хорошо ли пришёлся по гостье её подарок.

– Готово, – улыбнулась она располагающе. – Садись за стол, буду тебя потчевать.

Чуть прихрамывая на одну ногу, Яга удалилась от широкого окошка вглубь комнаты, остановилась у печи, сняла заслонку и начала шерудить кочергой в чёрном отверстии.

А Немила, довольная нарядом и заботливым обращением, воскликнула:

– Спасибо тебе, бабушка, за заботу твою! – и отвесила глубокий поклон.

Прониклась Немила симпатией к доброй женщине. Да, пусть о ней слава дурная идёт, пусть она грозная и пугающая, но разве ж можно судить о человеке, не узнав его лично?

– Можешь звать меня Яга, – заметила та и едва заметно кивнула, отвечая на поклон.

– Я знаю, – Немила скромно опустила глаза.

– Тебе имя моё знакомо? – чуть улыбнулась немолодая женщина, но как-то невесело, с грустинкой. – Ну тогда тем более садись за стол, послушаю я, что обо мне нынче люди говорят.

Немила помялась, потопталась с ноги на ногу – и послушала Ягу, села, значит, за стол. Отказываться от кормёжки – не дело, тем более что нет более подходящего времени для беседы, чем трапеза.

К столу Яга вернулась с больши́м горшочком, в котором обнаружилась гречка, жаренная с маслом и грибами, со вторым горшочком поменьше, в котором плавали зелёные щи с крапивой, и с буханкой. Есть хотелось настолько, что Немила не задумываясь набила живот и первым, и вторым, и третьим, включая сомнительного вида грибы, и всё равно осталась голодной. Когда Яга увидела, что её гостья начала озираться в поисках чего-нибудь ещё съестного, то покачала головой и пододвинула чашку отвара. Немила стыдливо уткнулась в чашку, пытаясь придумать, с чего начать разговор.

Баба-яга отхлебнула своего отвара, погоняла его по рту, проглотила, покачала головой и заговорила первой.

– Теперича слушаю. Что с тобой случилася, как ты в наших краях оказалася?

– На меня напали, меня обманули!.. – заикаясь, ответила Немила и опустила глаза. Травный настой был терпким, но сладким, свою чашку она осушила в пару глотков и не отказалась бы от добавки. Но Яга питья больше не предлагала.

Больше того, её лицо в предрассветном свете, который попадал в полутёмную комнату через окно, снова показалось отталкивающим и каким-то… древним.

– От тебя пахнет болотом, – Яга поморщила нос и оставила в сторону чашку. – Давай расскажи мне всё, без утайки. Ровно с того момента, как события привели тебя в лес.

– Я нашла в поле алый цветок, – выдохнула Немила, и перед её глазами стали вставать картинки-воспоминания. – Около двух месяцев назад, возле полумёрзлой реки. Сорвала его – нечаянно! – и принесла его домой, а дома цветок упал на пол и обернулся Иваном-царевичем, сыном царя нашего… Я его сразу узнала по описаниям и по дорогому одеянию, поэтому не испугалась и решила выслушать, ведь он казался таким беззащитным и растерянным… Ты можешь не верить, Яга, но я клянусь, это был он.

– Не надо клясться, продолжай, – отмахнулась Яга.

– Он признался мне, что встретил в лесу бабу, что назвалась Ягой, старую и страшную… – Ой! – И что Яга спасла его от смерти, но потребовала взамен, чтобы он на ней женился. А когда Иванушка отказался, то эта баба наслала на него порчу, из-за которого он стал в животных и в предметы разные превращаться… Эх, знаешь, бабушка, перевоплощения эти – ещё полбеды, с этим-то жить можно, но глубже порча действовала, видать, потому как слышала я, что у младшего царского сына характер всегда покладистый был, добрый, и мне хотелось видеть в нём эту доброту, но сейчас понимаю я, что не был он со мной ни покладистым, ни добрым, а только добивался своего разными уговорами да хитростью…

От воспоминаний Немилу прошибла дрожь – а и правда, словно пелена её глаза застелила, и только сейчас сквозь неё стали проступать истинные очертания того, в кого она влюбилась… Или не истинные? Или за этой пеленой – ещё пелена, и не одна?

Быстро-быстро затараторила Немила, чтобы поскорее избавиться от тяжести невысказанного на душе:

– Он сказал, что полюбил меня и что должен провести со мной под одной крышей три ночи. В первую ночь он, правда, был очень скромный и тихий… Во вторую ночь я просила поведать мне о Лыбедь-граде, он кой-чего сказал, только уж не обессудь, рассказчик из него не очень хороший вышел, – припомнила Немила. – А на третью явился он в разодранном кафтане, а мне преподнёс кольцо красивенное, из чистого золота… – Немила замялась, стыдливо опустила глаза и дрогнувшим голосом выпалила: – Я не хотела ничего такого, но он шептал мне на ушко, что обязательно женится, что наша свадьба будет самая богатая и что платье моё будет сшито из тончайшей ткани! Он царское слово дал!

Немилины губы задрожали, она несколько раз вдохнула-выдохнула, чтобы успокоиться и суметь докончить свою историю.

– Когда я наутро проснулась, то обнаружила, что ни Ивана, ни колечка нет. Как надо мной в то утро смеялись сёстры! Но я тогда и подумать не могла, что он ко мне уже не вернётся, я думала – вдруг отлучился по делу? Али за свитой царской поскакал, чтобы предложение сделать как положено?