решение, потому что, когда он снова посмотрел на Мэллори, та кивнула. Он выглядел удивленным, но пожал плечами и указал на стулья напротив себя.

— Конечно, конечно. Присаживайся.

— Я пойду принесу что-нибудь выпить. — Руби заговорила, до сих пор молчавшая позади них, и Мэллори благодарно улыбнулась подруге, прежде чем та скрылась в толпе.

Хоуп села на стул напротив Гэри, но Мэллори не двинулась с места. Вместо этого она лишь выпрямила спину и переместилась поближе к столу, чтобы не повышать голос над музыкой и разговорами, раздававшимися вокруг них.

— Что вы можете рассказать мне о ваших отношениях с Наной?

Гэри улыбнулся еще одной маленькой грустной улыбкой: — Мы были друзьями, хорошими друзьями, в течение очень долгого времени. Каждое утро я приходил в «Священные земли» выпить кофе, и мы разговаривали. Это стало лучшей частью моих дней.

— Но ведь вы были больше, чем просто друзьями, верно?

— Ну… да. В конце концов я набрался смелости и пригласил ее на ужин, и по причинам, которые я никогда не пойму, твоя бабушка согласилась. Это было два, нет, три года назад. Мы встречались.

— И вы бы сказали, что любите ее?

В глазах Гэри мелькнуло такое глубокое чувство, что его голос слегка дрогнул, когда он кивнул: — Очень.

— Так сильно, что вы хотели на ней жениться?

— Да. Да. — Гэри усмехнулся, вытирая под глазом выступившую слезу.

Хоуп протянула руку и взяла его за другую руку, и Мэллори нахмурилась, увидев этот жест. Она знала, что Хоуп не верит в то, что этот человек способен причинить вред их бабушке, но Мэллори все равно должна была задавать сложные вопросы. Ей нужно было знать наверняка, увидеть его реакцию, поэтому она продолжила.

— Что бы вы ответили, если бы я сказала вам, что, по-моему, вы хотели жениться на бабушке, а она отказалась, и вы ее убили?

Гэри дернулся, как будто она дала ему пощечину, и его взгляд метнулся к Хоуп: — Это смешно.

— Я знаю, но… — начала Хоуп, но Мэллори прервала сестру.

— Правда?

— Конечно, да. — Гэри нахмурился, когда снова обратил на нее свое внимание. — Я люблю ее.

— Любили. — Мэллори поправила, но он покачал головой.

— Нет, дитя. Люблю. Я люблю твою бабушку. Я буду любить ее и скучать по ней до конца своих дней. — Он вздохнул: — А твоя теория о том, что я мог причинить ей боль, потому что она отклонила мое предложение, просто абсурдна. Я просил ее выйти за меня замуж больше года, а она отказала мне семью десятками разных способов. Для нее это была игра, для нас обоих. Она считала, что свидетельство о браке не стоит той бумаги, на которой оно напечатано, но я знал истинную причину, по которой она не вышла за меня замуж.

— И что же это было? — Мэллори недоверчиво приподнял бровь.

— Из-за тебя, — прямо сказал он, и на этот раз Мэллори отшатнулась, как будто ее ударили.

— Что это значит?

— Вы с Хоуп… были… единственной семьей, которая у нее осталась, и она любила вас, девочки, больше всего на свете. Она бы не вышла замуж, если бы вы обе не могли быть рядом с ней, и она знала, что это невозможно, не после того, что она сделала.

Мэллори сглотнула, преодолевая внезапный комок в горле: — Она сказала вам это?

— Она и не должна была. Это часть любви к человеку. Знать о его глубочайших сожалениях без необходимости говорить об этом вслух. — Гэри удивил ее, когда протянул свободную руку и положил ее на руку Мэллори, которой она вцепилась в край стола. — Она сожалела, что отослала тебя и наложила то заклинание, чтобы ты не вернулась. В тот момент она думала, что так будет лучше для тебя и для безопасности всех в этом городе, но она ошибалась, и она знала это перед смертью. Я думаю, она хотела бы, чтобы ты знала, что она сожалеет о своем выборе, который она сделала тогда.

Мэллори моргнула, когда на глаза навернулись слезы. Ей хотелось накричать на этого бедного, убитого горем старика. Она хотела крикнуть, что если бы бабушка знала, что поступила неправильно, то могла бы в любой момент все исправить, но не сделала этого. Но она ничего не сказала, потому что Хоуп была права. Этот человек любил их бабушку, и его боль была понятна даже ей, сквозь весь ее скептицизм и гнев.

Гэри сжал ее руку, когда она замолчала: — Послушай, я знаю, что ты меня не знаешь, но я надеюсь, что теперь, когда ты вернулась в Темпест, мы сможем это изменить. Думаю, когда ты узнаешь меня получше, то поймешь, что я никогда не смогу никому причинить боль, и уж тем более женщине, которую я люблю.

— А как же ваша первая жена? — Мэллори выложила последнюю часть своей теории, которая еще могла иметь значение.

— Моя… а что с ней? — Гэри убрал свою руку от руки Мэллори и снова нахмурился.

— Она исчезла при загадочных обстоятельствах. Даже подозрительных обстоятельствах. Ее тело так и не нашли, но считается, что она мертва. — Мэллори поспешила продолжить, даже когда Хоуп бросила на нее взгляд. — Это странно, вы не находите? Ваша жена исчезла, а теперь ваша любимая женщина убита?

— О, Мэллори. Гэри произнес ее имя так, словно она была глупым, но забавным ребенком. — Ты такая же твердолобая, как твоя бабушка. Она говорила мне, что именно поэтому вы всегда враждовали. Слишком похожи.

— Это не ответ.

— Мэл. — Хоуп шипела: — Прекрати. А потом обратилась к Гэри: — Ты не обязан ей отвечать.

— Все в порядке, дорогая. — Гэри снова похлопал Хоуп по руке. — Твоя бабушка знала правду, и, если это успокоит ваши души, я расскажу вам.

— Что именно? — надавила Мэллори.

— Тело Мэри так и не нашли, потому что она не умерла. Она очень даже жива и, насколько я знаю, неплохо себя чувствует. В последний раз, когда я с ней разговаривал, она жила в Калифорнии и решила попробовать себя в роли актрисы, в конце концов, она всю жизнь притворялась.

— Что? — Хоуп, наконец, выглядела озадаченной, но Гэри только улыбнулся.

— Полагаю, вы знаете ее под последним псевдонимом — Мариана Холлидей?

Мэллори фыркнула: — Актриса? Мариана Холлидей? Неужели ты думаешь, что я поверю, что она твоя бывшая жена? Она моложе меня. Сколько ей? Двадцать пять?

«В том-то и дело, что это Мэри. — Гэри ухмыльнулся. — Она может выглядеть на любой возраст.

Хоуп ахнула: — Она оборотень?

— Да. — Гэри смотрел