потом в одну из таких ночей на твоей постели оказалась та женщина?

– Да. А когда она исчезла, я снова заснул. Странно, но так оно и было. Так уж на меня действует это место, и я не против. Меня не волнуют ни звуки, ни запахи, ни странные женщины. Сегодня ночью я вернусь в «Вечернюю зарю», потому что это единственное место в мире, где я могу выспаться.

Я закусила губу. В зазеркалье ночного мира его слова, несмотря на все их безумие, все же имели смысл.

– Ну, я тоже вернусь. Так уж вышло, что и в моем прошлом были события, которые в конечном счете привели меня сюда. Из «Вечерней зари» в восемьдесят втором году пропала моя тетя, и ее тело так и не нашли. Я хочу узнать, что с ней случилось. Поэтому я здесь.

Ночка выдалась поистине странной, поскольку Ник даже бровью не повел.

– Она тоже там работала, когда пропала? Прямо как ты?

– Да. Я приехала в Фелл, чтобы выяснить, что с ней произошло, так как до меня никто этим не озаботился. А потом оказалось, что в мотеле есть вакансия. И я откликнулась.

Он кивнул, как будто в моих словах не было ничего странного.

– Это была она? В платье?

Я покачала головой. Девяносто девять процентов, что это была не она, хотя события сегодня развивались так стремительно, что нельзя быть полностью уверенной.

– Думаю, нет. Одежда была другая, волосы не того цвета, прическа не та. Думаю, это была не Вив.

– Когда она появилась в моем номере, я сумел разглядеть платье, – сказал Ник. – Это что-то из 70-х. По крайней мере, так мне показалось. Если я прав, то она старовата, чтобы быть твоей тетей.

На скуле у него дернулся желвак. Он продолжал:

– Но она кто-то еще. В этом я уверен. Кто-то еще.

Я смотрела прямо перед собой, на уродливую парковку. В ту ночь мне довелось увидеть нечто такое, о чем все мои знакомые сказали бы: это невозможно. Но в темном салоне пикапа все это выглядело реальным. Не просто реальным, но вполне объяснимым. Может, даже решаемым. Мне жгло глаза, было тяжело дышать. Казалось, эта ночь слишком коротка и мне не хватит времени. И я, конечно, не смогу уснуть. И вообще больше никогда не почувствую усталости. Она – кто-то еще.

– Можем начать с платья, – предложила я. – Узнаем, в какой период они были в моде. Посмотрим архивы местных газет. Она умерла – это мы знаем. Так? Ведь не бывает же призраков живых людей.

Я взглянула на Ника. Тот наблюдал за мной. Потом отпил кофе из своего стаканчика и пожал плечами:

– Понятия не имею, но думаю, что нет, не бывает.

– Значит, она, возможно, умерла в 70-х. В мотеле. Об этом наверняка писали в газетах. Если она местная, то у нее здесь могла остаться семья. Мы могли бы с ними поговорить. – Я бросила на Ника еще один взгляд и добавила: – Я могла бы с ними поговорить, если ты не хочешь. И мальчик – он, наверное, тоже умер в мотеле. Я не видела, во что он был одет, но думаю, что если в «Вечерней заре» и вправду умер ребенок, то об этом писали во всех газетах.

– Я полагал, ты хочешь найти тетю. – Голос Ника звучал почти мягко.

Язвительный ответ так и вертелся у меня на языке, но я справилась с искушением.

– Хочу. Именно этим я и занимаюсь. Ищу ее. Потому что мне кажется… – Глубоко вдохнув, я продолжала: – Что бы ни случилось с этой женщиной и этим мальчиком, то же самое могло случиться и с моей тетей. А это значит, что сейчас она может быть там, вместе с ними.

Я откинулась на спинку пассажирского сиденья. В глазах по-прежнему чувствовалась резь, но слез не было.

– И в следующий раз я могу увидеть ее, – подытожила я.

Не думать о такой вероятности было невозможно, однако она с трудом поддавалась осмыслению: каково это – увидеть, как из номера в мотеле «Вечерняя заря» выходит женщина, чье лицо, чьи красивые глаза и широкая улыбка были мне так знакомы. Услышать шаги Вив, подобно тому как я слышала шаги других призраков. Увидеть ее сидящей на постели.

Мысль об этом пугала, но все же. Все же…

Ведь именно за этим я сюда и приехала, так? Она – кто-то еще.

Я оказалась в правильном месте. И теперь пришло время туда вернуться.

Только когда мы заехали на парковку, я вдруг вспомнила, что в ту ночь в мотеле был еще один постоялец. Джеймс Марч – его имя значилось в гостевом журнале.

В «Вечерней заре» снова горел свет, и вывеска опять зазывала машины с Шестой магистрали. Лампочки над дверями сияли в темноте своим бледным светом. Мой телефон показывал время 01:23.

Мы с Ником выбрались из пикапа на парковку. Со стороны «Вечерняя заря» выглядела как самый обыкновенный мотель, но мы-то знали, что это не так. Он просто… спал. Или, может, дремал. «Заходи, не стесняйся, – словно говорило это здание, подмигивая своими неровными огоньками и веселым желто-голубым неоном. – Отоспись как следует. Отдохни, пока не взойдет солнце. А если вдруг увидишь что-то странное на постели, не обращай внимания. Это всего лишь один из моих секретов. И раскрывать его тебе я не собираюсь».

В номерах было темно. Знак над офисной дверью горел, и освещение внутри тоже работало, но то был единственный источник света во всем здании.

– Номер 103, – сказала я Нику.

Тот обошел пикап и повел плечами, словно стараясь поглубже спрятаться в свою фланелевую рубашку. Я снова вспомнила, что на нем не было верхней одежды.

– Что? – переспросил он.

– В номере 103 есть еще один постоялец, – объяснила я. – Мужчина. По крайне мере, он был там до того, как начался переполох.

Ник проследил за моим взглядом и увидел номер 103, в котором так же, как и во всех остальных, не было света.

– Хм-м, – протянул он и устремился через парковку прямо к двери.

– Не стоит беспокоить его посреди ночи, – я поспешила следом за ним.

– Если он слышал все, что тут происходило, его уже побеспокоили и без нас.

– Думаешь, он все проспал?

– Понятия не имею. Как раз и спрошу.

Но когда мы постучали, ответа не последовало. Свет внутри тоже не горел. Тогда Ник ударил по двери сильнее, и та вдруг приотрылась, словно тот, кто ее закрывал, не повернул до конца задвижку.

Я взглянула на Ника. Тот нахмурил брови.

– Жди здесь, – сказал он и медленно двинулся внутрь.

Чуть погодя он позвал: