– Чтобы вы не наделали глупостей, – по-простецки объяснил майор. – Девочка стукнула вас не просто так. Она, кстати, давно за рулем, но мать ей не разрешала пока сдавать на права. Признайтесь, наверняка интересовалась вашей профессией, вашими больными и так далее.

– Увы, интересовалась, – признался я, вспомнив наш разговор на пороге больницы.

Что, если она так же попытается поговорить с жертвами?! Но кто ее пустит к ним? И как она представится? Бред!

– Вот видите, – продолжал тем временем мой собеседник. – Пазл складывается. Будьте начеку!

Майор еще что-то говорил про острожность и контроль, однако услышанное мною уже не усваивалось. Сработало охранное торможение, оно как бы выдало установку: хватит говорить про Яну гадости, пора сменить тему.

Я, улыбнувшись, спросил:

– Вы заикнулись, Виктор Васильевич, что некоторые из жертв выздоравливают. Нельзя ли с кем-то из них пообщаться?

– Думаю, не только можно, но и нужно, – он достал из кармана кителя, видимо, заранее приготовленный сложенный вдвое листок бумаги. – Одна из женщин выписалась домой, вот ее адрес и телефон. Ей, безусловно, есть что вам рассказать.

– Кстати, Виктор Васильевич, – обернулся я уже у самой двери. – Мобильники жертв и самого Бережкова так и не нашли?

Он подошел ко мне, разведя руками:

– Увы, пока нет. Кстати, мы их можем не найти вообще.

– Это еще почему?

– Лекарь мог их просто утопить. Выбросить в речку, например. У вас есть другие соображения?

– Соображения такие. Не нашли не только телефоны, но и медицинскую утку, а без нее в условиях сердечно-сосудистого центра никуда, поверьте. Так вот, я думаю, что телефоны должны быть спрятаны в утке. Это, кстати, удобно.

– Интересная мысль, – задумчиво протянул майор. – Но, еще раз повторюсь, по опыту знаю, от мобильников избавляются в первую очередь. В утке они были или где-то еще… Найти их будет крайне трудно.

Мы попрощались, как старые приятели.

Выходя из здания управления МВД, я пытался хоть как-то уложить в голове услышанное. Майор был прав: без сегодняшнего разговора пазл не складывался. Наше знакомство с Яной выглядело каким-то нелогичным, необъяснимым, интуитивно я чувствовал, что для «завершения шедевра» не хватает двух-трех штрихов. Сегодня майор нанес их на полотно.

Вместе с чувством стыда было и облегчение, прояснение. Как после дождя становится легче дышать, так после разговора с майором стало легче думать. Не было ни злости, ни обиды. Было – понимание.

Первым делом созвонился с ребятами из мастерской кузовного ремонта, узнал, что выправленную дверь только что покрасили и она сохнет. Завтра можно будет авто забрать, впрочем, как и автомобиль Яны.

Следующий звонок – Либерману, чтобы на работе сегодня уже не ждали, так как в клинику, скорее всего, не вернусь.

Вторую жертву Лекаря, с которой мне предстояло встретиться, звали Лидия Ощепкова, жила она на окраине, поэтому добрался я к ней уже к вечеру. На подносе рядом с диваном, на котором она сидела, я увидел чашку из-под кофе, пару немытых тарелок, вазочку с сахаром, ножик и маленькую ложку.

– Уж извините за такой интерьер, Илья Николаевич, голова все еще кружится, мотает из стороны в сторону, хожу с большим трудом, – пожаловалась мне Лидия Самсоновна, узнав, что я врач. – Я прилягу, с вашего разрешения. Лежа, возможно, больше вспомню.

– Конечно, конечно, – закивал я, привычно доставая диктофон, пока она устраивалась поудобней на просторном диване.

– Это правда, что вы с ним, с этим выродком, еще беседуете?

– А что мне делать?! – развел я руками, не сразу догадавшись, кого она имела в виду. – Работа такая. Надо же установить, что заставило его совершить… злодейство.

– Я бы таких на кол сажала. Чтобы медленно и мучительно…

Бледная, с копной рыжих волос, резко очерченными скулами и небольшой горбинкой на носу, она производила впечатление утомленной императрицы, отдыхавшей в своей опочивальне на многочисленных подушках. Ей бы платье с серебряной вышивкой да корону из двух полушарий, так хоть сейчас – на трон. Темный подвал с грязными матрацами никак не монтировался с ее внешностью.

Сквозь усталость, медлительность и бледность проступал недюжинный и вполне объяснимый гнев на Бережкова, который варварски разрушил все ее планы.

– Я должна была лететь на конференцию в Стокгольм с докладом, – негодовала она, подкладывая подушку себе под локоть. – Коммуникации, это же моя тема, понимаете?! Там без моего доклада, поверьте, все достаточно тускло. Пострадали люди, деньги вылетели в трубу, сейчас придется ждать еще год, если не больше! И все из-за этого… слова не подберу подходящего, чтобы его обозвать. Все сорвалось!

– Лидия Самсоновна, слава богу, живы остались, – несколько удивленно заметил я. – А конференции будут еще на вашем веку. Лучше скажите, как и где он вас подкараулил.

– Здесь я вообще ничего понять не могу, Илья Николаевич. Искала для сына щенка этого… бернского зиненхунда. Вернее, искали сначала вместе, но потом Бориска вильнул в сторону.

– Как это, вильнул в сторону, – прервал я ее, словно пропустив в фильме самое интересное и попросив отмотать сюжет обратно. – Давайте-ка по порядку.

– Короче, парень мечтает о такой породе с детства. Она и мне нравится, чего греха таить. Нашла один адрес, другой. Звоню…

– Простите, я, конечно, не специалист, но разве сам он найти продавца не в силах? Я сына вашего имею в виду.

– Ой, что вы говорите, – замахала она руками. – Купит, да не то, какую-нибудь нечистокровку… А я потом кори себя всю оставшуюся жизнь, что просидела, сложа руки, не подключилась вовремя. Уж лучше сама… Так вот, звоню… То не отвечают, то уже продали… И вот, наконец, кажется, повезло, поехали с Бориской… Это моего сына так зовут… Муженек, оглоед, придумал имечко. А я, дуреха, согласилась. До сих пор себе простить не могу!

– Не очень-то лестно о своем муже вы… Где он, кстати?

– Сейчас в супермаркете покупки совершает. Не дай бог, забудет что, проверю… Пойдет покупать снова. Как миленький!

Она потянулась к письменному столу, взяла с него два сцепленных скрепкой, отпечатанных на принтере листа бумаги и протянула мне. Пробежав глазами текст, я чуть не присвистнул. Это был список покупок, состоящий из восьмидесяти двух пунктов, которые должен был принести домой супруг. От колготок конкретного размера до моющего средства, от средства от изжоги до тюлевых занавесок, не говоря уж о продуктах питания.

– Запустил хозяйство без меня! – видя мое выражение лица, пояснила Лидия Самсоновна. – Лоботряс! Мужиков одних оставлять надолго нельзя – себе дороже выйдет.

– Мужчин беречь надо, – вступился я за собрата по гендерному цеху. – У нас атеросклероз развивается раньше, от стрессовых ситуаций даже онкология может начаться. Изменения на сетчатке глаза, опять же…