– Как раз это я и планировал вам предложить, – ухватился он за мою идею. – Учитывая, что в прошлый раз я был у вас в гостях, извольте теперь вы к нам. Здание Управления МВД по Пермскому краю вы знаете, через полчасика я вас жду. Пропуск подготовлю.

Коротко и ясно, как в армии. Я взглянул на часы, прикинул свои «безлошадные» возможности и поспешил переодеваться.

– Кстати, – сообщил мне майор, пожимая руку у себя в просторном кабинете. – Обращаться ко мне по званию совсем не обязательно. Виктор Васильевич, если не трудно.

– Договорились, Виктор Васильевич, – кивнул согласно я.

Майор подошел к карте города, висевшей на стене. Я последовал за ним. Как в его руке появилась лазерная указка, я не заметил.

– Здесь находится подвал, где мы обнаружили Бережкова и женщин, – дрожащая вишневая точка сделала некое подобие круга на масштабированной местности. – В радиусе двухсот метров мы проверили камеры наблюдения, опросили продавцов гипермаркетов, показывали портрет кондукторам, дворникам, бомжам…

– И ничего? – нервно поинтересовался я, уже предвидя ответ.

– Ничего, – развел руками Одинцов, пряча указку в карман. – Он что, по воздуху передвигался? Или шапку-невидимку в арсенале имеет? К тому же этот пресловутый Макар… О нем никакой информации. Слава богу, новых случаев похищения женщин за это время не зарегистрировано.

– Я вас поздравляю, – вырвалось у меня.

– С чем? С тем, что, скорее всего, никакого Макара на свободе не существует? И вообще, его никогда не было, это все выдумки Бережкова. С этим, думаю, поздравлять пока рано.

– По последним данным, – я придал голосу заговорщицкую интонацию, – Макар уехал в США по приглашению своего коллеги на месяц. Обменяться, так сказать, опытом.

– Вот это новость! – на лице майора появилось некое подобие улыбки. – Это Бережков вам сказал?

– Он самый. Пока мы его здесь прессуем, Макар в Штатах прохлаждается.

– Тогда понятно, – успокоился мой собеседник. – Держитесь там за него крепко. Жертвы выздоравливают, некоторые уже дают показания. В этих показаниях никакого Макара Афанасьевича нет. Отсюда делайте выводы, Илья Николаевич.

– Намек понял, Виктор Васильевич. Будем держать крепко. У меня еще кое-что есть для вас интересное, – горячо начал я, еще не успев толком оправиться от своей догадки. – Я точно знаю, что примерно десять лет назад Бережков работал хирургом в областной детской больнице. Я даже дату вам скажу, надо обязательно проверить. Правда, фамилия у него тогда могла быть другая.

– В областной детской, говорите? – он достал из внутреннего кармана кителя блокнот и приготовился записывать. – Излагайте.

Конечно, одной моей уверенности Одинцову было мало, его интересовало, откуда мне это известно. Рассказывать про случай со своей дочерью я не стал: меня могли отстранить от экспертизы как заинтересованное лицо. Поэтому пришлось подготовить весьма правдоподобную легенду о своем вызове в детскую клинику на случай острого психоза.

Зафиксировав все в своем блокноте, он удовлетворенно хмыкнул:

– Это уже кое-что! Обязательно проверим, покажем фотографию Бережкова медперсоналу, должны найтись люди, которые его помнят. В архиве покопаемся, думаю, лед тронется. Дело сдвинется с мертвой точки.

– Кстати, Виктор Васильевич, вы говорили, дело резонансное, что журналисты вот-вот на меня выйдут.

– Да, говорил и не отказываюсь от своих слов.

– Никто не звонит, никто до меня не докапывается, – начал я фальшиво сокрушаться. – Обнадежили меня, я понадеялся, а оказалось, что никому доктор не нужен, не интересен…

Майор сначала нахмурился, потом взглянул на меня так, как в первый день знакомства после беседы с Лекарем, – цепко, по-ментовски.

– У меня данные несколько иные, – он раскрыл папку, лежащую на столе. Выудив между листов фотографию, протянул ее мне. – Вы знаете, кто эта девушка?

На фото были запечатлены мы с Яной в момент передачи перстня. Я почувствовал, как кровь приливает к лицу, и ничего не мог с этим поделать.

– Ее зовут Яна, у нее проблемы в отношениях с матерью, заблудшая душа, я бы так сказал.

– Заблудшая? Думаю, вам будет интересно узнать, что это дочь убитой в подвале Киры Станиславовны Синайской. В вашу машину она врезалась не случайно. Выяснено, что сначала она навела справки о вас в отделе кадров поликлиники, потом ее видели в больничном парке, она какое-то время наблюдала за вами, наконец, она устроила ДТП, уговорив не вызывать гибэдэдэшников, вручив в качестве компенсации, видимо, перстень. Я все правильно пока излагаю?

– Этого не может быть, – выдохнул я, сам поразившись, как неубедительно прозвучала моя фраза.

Никогда не верил тем, кто утверждал, что в минуты крайних потрясений у него волосы шевелились на голове. После услышанного у меня они словно сами зачесались в другую сторону. Пробор был слева, а стал справа. Но это так, сноска.

– Вам представить доказательства? – майор взглядом просверлил меня, казалось, насквозь и уперся в шкаф позади меня. – Если бы вы чуть внимательней глядели в зеркало заднего вида, вы бы ее засекли наверняка. Но вы, как я догадываюсь, целиком были погружены в проблемы нашего горе-лекаря. Она, кстати, и его пыталась выследить. Ее зафиксировали около СИЗО несколько раз, она даже сняла квартиру неподалеку от изолятора, чтобы наблюдать с балкона.

– Неужели? Даже не верится!

– Вот вам и неужели, – усмехнулся майор. – Так что относительно невнимания со стороны вы, Илья Николаевич, похоже, поторопились.

– Я говорил насчет журналистов. Как вам удалось так нас с ней заснять? В голове не укладывается.

– Вы же понимаете, девочка сразу попала в разработку, наружка за ней по пятам ходит. Мы ее, конечно, допросили, но ничего особенного она не сообщила, была крайне замкнута и немногословна.

– Еще бы, у нее такое горе.

– Думаю, она тщательно штудирует интернет, СМИ – все, что касается этого дела. И вынашивает планы мести Бережкову. Иначе зачем вы ей понадобились? Через вас она планирует выйти на него. Глупо, по-детски наивно, но вполне естественно в ее ситуации.

– Вы хотите сказать, что это та самая Маккой? – спросил я, вспомнив известный гангстерский боевик с Ким Бейсингер в главной роли. – Как мне себя с ней вести?

– Как бы она не оказалась еще круче, – лукаво подмигнул мне майор, дескать, наши девушки не хуже, чем в Голливуде. – Как вести? Разумеется, ни в коем случае не говорить, что вы в курсе, кто она. Сознается сама – другое дело. А она рано или поздно сознается – у нее нет другого выхода. Ведите себя естественно, так, как будто этого нашего разговора не было. Если почувствуете, что девочка готова пойти на крайние меры, действуйте по обстановке и сообщите мне. А так – пусть все идет своим чередом.

– Зачем тогда вы мне все это рассказали?