Вот честно, если бы не ее красноречивость, цены ей бы не было. Готовила — пальчики оближешь, откусишь и сжуешь. Еще попросишь. Чистота в доме, как в хирургическом шкафчике. Все выглаженное, все выстиранное. Живи — не хочу. И ведь не хочу, с тоской думал Геннадий. Начал соображать, как избавиться хоть ненадолго. Решил купить катер, выплывать на центр реки Днепр, там заглушать мотор и сидеть в тишине. Просто сидеть — не рыбачить, ничего. Потому что там, на середине Днепра, даже птицы не мешают, поскольку редкая птица… ну вы знаете, да. Или дорассказать?

Нашел и купил Геннадий рухлядь — старый адмиралтейский катер, вылизал его под бубнеж жены Тамилы Афанасьевны, мечтая — ничего-ничего, вот скоро выйду на середину Днепра, и тогда…

Но катеру, как выяснилось, нужен был мотор. Вообще, всеми покупками: катер, ремонт, покраска, мотор — занимался Витя. Помощник. Главный инженер когда-то где-то. Ой, я вас умоляю! Это было еще одно издевательство какое-то, этот Витя. Сколько на самом деле стоил катер, сколько стоил ремонт, сколько стоил мотор — никто не знал. И оказалось, что Витя установил на катер мотор от правительственного автомобиля «Чайка». Признался только потом. Логика, конечно, была в его действиях: катер адмиралтейский, мотор с правительственного автомобиля. Нормально, да. Если бы Витя так не пожадничал.

После ремонта перевезли катер из мастерской на Днепр. Запустили. Оказалось, что катер пил бензин, как верблюд воду. В жару. Спустя три месяца в пустыне. Пил-пил, пил-пил, заглох в центре Днепра. А поскольку редкая птица… Ну вы знаете. Потом дорасскажу… А телефон Геннадия остался на берегу, чтобы Тамила Афанасьевна не беспокоила. Так что сидеть на середине Днепра пришлось долго. Потом катер дал течь. Геннадий принялся вычерпывать воду. А Тамила Афанасьевна в это время добивала новостями, рецептами и сплетнями соседей по даче. Когда соседка повязала на голову мокрое полотенце, воспитанная — нет чтобы просто выгнать, — Тамила Афанасьевна стала делиться знаниями, как нужно лечить голову. Говорила: вот была у меня одна абонентка, она была врач по акупун… акупунктуре… Акупунктура это… ну потом дорасскажу. Короче, ей, этой врачихе, дочка звонила, значить, из Киева, так она рассказывала, на какие точки надо нажимать, сейчас вам покажу эти точки, сразу перестает болеть, и, даже когда у моего мужа Геннадия болела голова, а у него часто болела голова наутро… Ой, — Тамила Афанасьевна вдруг сообразила, что мужа Геннадия нет рядом целый день, кинула соседям «потом дорасскажу» и побежала искать. Нашла на берегу, куда притянули дырявое это корыто со злющим Геннадием на капитанском мостике в закатанных штанах. А Тамила, ну такая ж обязательная, убедившись, что муж нашелся, вернулась бегом к соседям дорассказать про акупунктуру, а Геннадию пообещала, что, как вернется, дорасскажет ему про новых соседей.

Геннадию посоветовали, ты к Леве обратись. Он достанет тебе нормальный катер, хоть американский, хоть какой.

— Айайаай! — Лева, пыхтя, сопя и переваливаясь, медленно обошел катер, который, как квелая рыбка, лежал бездыханный на берегу. — Как кьядут! Как кьядут! Айайа! Кьядут все! Но мало кто вам скажет, сколько он укьял. Пойадочные кьядут у госудайства. А мейзавцы! — кьядут у дьюзей. Что ж ты сьязу ко мне не обьятился? Хойошо, — Лева хлопнул пухлой ладошкой по проржавевшей обшивке катера, и там осталась вмятина, — я вам этот пьодам, а новый катей достану. Немного подождите. Недели тьи.

— Лева, побыстрей. Я хочу тишины, Лева.

— Понимаю, — Лева увидел идущую по направлению к ним Тамилу Афанасьевну, — я вам пейезвоню, — шепнул он поскучневшему Геннадию и малодушно бежал. Ему вслед неслось: «Лева, куда вы? Я же вам не дорассказала».

Через три дня Лева перезвонил:

— Поздьявляю! Ты купил катей.

— Где он? — воспрял духом Геннадий.

— В Майами. На пьичале. Скойо будет.

Через две недели элегантный маленький катер покачивался на днепровском причале.

— Как, Лева?! Как?! — рассчитываясь с гроссмейстером, дивился Геннадий. — Ну продать, ладно. Но купить? За неделю?! Перевезти! Из Майами! Сюда?! Как?!

— Пьёще пьёстого, когда есть телефон, — пересчитывая купюры, Лева пожал плечами. — Я позвонил йавину Бейдичева. Йавин Бейдичева позвонил йавину Сайатова. Йавин Сайатова позвонил йавину Майами. Они — бьятья. Двоюйодные. И все. Ведь не пйоблема найти катей, Геннадий. Пйоблема найти честного человека. И он — пейед вами. Все. Мне пойа. Пейезвоню.

— Лева, ты всесильный, Лева! — пожимая на прощание руку, искренне восхитился Геннадий.

— Ойел мух не ловит! — кряхтя усаживаясь в автомобиль, попрощался Лева.

Геннадий был счастлив. Во-первых, новенький американский катер. Во-вторых, честный человек Лева. В-третьих — грядущая блаженная тишина. Прекрасная райская тишина: плеск воды и редкая птица долетит… Ну вы знаете. Что вам дорассказывать.

И уплыл Геннадий по Днепру куда глаза глядят. И ни одна «Жди меня» найти его не может. Откуда я знаю?

Так вот Тамила Афанасьевна повадилась ко мне ходить, рассказывать подробно… Вот опять пришла. Ладно, потом дорасскажу…

Бесформенную мою неосознанную мечту о том, что пора написать книгу о путешествиях, о путешествиях куда угодно, хоть в ближайшее село или на соседнюю улицу, Небеса поручили моим друзьям.

Их, к счастью, много. Они живут в разных городах, в разных странах, на разных континентах. И это именно их фантазия, их удивительные, идущие наперекор суетной жизни, идеи, и главное — их постоянное желание соединять хороших людей — были причиной этих немыслимых для меня подарков: неожиданных поездок и удивительных встреч. Например, Мєейлис Кубитс, начальник мира, успешный испытатель-практик такого понятия как дружба народов, зовет меня участвовать в проектах «Народной дипломатии», которые проходят в разных городах и странах.

Или Галя Рыбникова.

Она уже несколько раз приглашала меня выступать на конференции «Лимуд» в Кишиневе. Это такая еврейская школа, где учат всему, что не помешало бы знать любому хорошему человеку в нашей Вселенной. Всех желающих учат: взрослых, детей, бабушек и дедушек, младенцев тоже. У тебя не спросят, ты еврей или ты исландец, ты болгарин или ты киргиз. Приходи, приезжай, учись тому, чему щедро учат разные выдающиеся знающие дело люди.

Или шляхетный пан Юрий Ковальский, редактор киевского журнала «Радуга», и вся его редакция.

И другие, не менее прекрасные мои друзья.

Они меня зовут, и мне остается самое простое — соглашаться, ехать и записывать, записывать, записывать…

Водитель останавливал микроавтобус на каждой станции и шел визировать какие-то свои бумаги. Пружинистый, легкий, точный и тугой шаг. Шел ритмично, поводя плечами, покачивая игриво головой, как будто слышал музыку.