Благодаря одному из подарков Сущности, Олег умел становиться в лесу практически невидимым и неслышимым и без заклинания Скрыт. Ниндзя, которым он, не жалея передавал эти свои навыки, хоть и многому научились, но его высот достигнуть не смогли. Поэтому, когда он со своей сопровождающей достигли лагеря вольнопоселенцев, он поймал на себе её взгляд полный восхищения, восторга и, даже экстаза.

— Не радостная картина, — осмотрев лагерь, вынес он вердикт.

В отличие от крепостных или сервов, которые могли рассчитывать на то, что хозяин их укроет за стенами своего замка, вольные поселенцы должны были решать вопрос своей защиты сами, раз уж король о них не смог позаботиться.

Поселения не были совсем уж беззащитными. Даже самое небольшое из них, как правило, имело укрепления из рва и деревянной стены или ограды.

Но все эти защитные сооружения были хороши, если приходилось отбиваться от банд разбойников или от немногочисленной дружины недружелюбного соседа-владетеля. От регулярной армии такие сооружения не могли защитить никак.

Вот и оставался у вольнопоселенцев один путь — прятаться там, где меньше всего шансов их найти.

Лагерь, до которого Олег и ниндзя дошли меньше, чем за полторы склянки, располагался прямо среди деревьев, вблизи поляны, довольно приличных размеров, на которой жевали пожухлую зимнюю траву два быка и около десятка коров. Поселенцы как-то умудрились озаботиться и сеном для своего скота — на дальнем от Олега краю поляны виднелись два стога сена.

Если у сфорцевских владетелей и поселенцев главным их мясным богатством были многочисленные стада свиней, питавшихся падалкой шишек винорских сосен, то на западном берегу Ирменя основой мясного животноводства был крупный рогатый скот, пасущийся на обширных лугах.

Короткая бесснежная зима и продолжительная тёплая погода были очень благоприятны не столько для мясного производства, сколько для молочного. Сыры из западного Винора ценились далеко за его пределами.

Вот только, в такие вот времена, когда сюда приходила война, укрывать свои стада местным жителям было крайне сложно. В лес-то загнать скотину можно, только вот прокормить проблемно. Да и тяжелее скрывать следы.

Олег уже достаточно насмотрелся не только на сожжёные деревни и поселения, не только на убитых, замученных людей, но и на многочисленные останки быков и коров, которых завоеватели, если не могли или не хотели угонять, просто убивали.

Лагерь вольнопоселенцев представлял собой вырытые в беспорядке землянки для людей, навесы для немногочисленных лошадей, загоны для овец и несколько птичников из кое-как скреплённых веток.

Вид у людей был крайне измождённым и грустным, что было, в общем-то, неудивительным. Только дети чувствовали себя получше и носились между землянками, словно их беда не касалась.

Охраной своего лагеря поселенцы озаботились, выставив наблюдателей. Но те сторожили так неумело, что никакого труда пройти мимо них не испытал бы и обычный егерь. Олег же с девушкой сделали это ещё легче, практически не прилагая усилий.

Увидев возникших перед ним, словно ниоткуда, двух человек в кожанных доспехах странного вида, без знаков различия и принадлежности к какой-либо армии, староста, бородатый пожилой мужик в потёртой кирасе, от неожиданности отступил назад и, оступившись, упал на задницу.

Видимо, удар задницей по земле усилил его мыслительные способности, и он сообразил, что в таком виде, вряд ли, придут к нему в лагерь линерийцы или руанцы.

— Свои? — пролепетал он.

— Свои в такую погоду дома сидят, телевизор смотрят, — сурово сказал ему Олег, — Ты чего, борода, так плохо службу у себя организовал?

Беседа со старостой и его помощниками много времени не заняла. Выслушивать их жалобы на разорение и гибель поселения и сетования на дальнейшую судьбу, у Олега не было никакого желания. Всё это он прекрасно знал и без их откровений.

Помогать этим людям, непосредственно здесь и сейчас, он не собирался. Положение у вольнопоселенцев, конечно, было не из лёгких, но конкретной опасности не было. А то, что у них, в скором времени, могут возникнуть проблемы с продовольствием, так кому сейчас легко?

Главное, что Олег для себя уяснил и для чего он, собственно говоря, и встречался лично с такими людьми, заключалось в том, что в этом мире и в эту эпоху рассчитывать на какие-то формы партизанского движения не приходится. Так что, зря он пообещал Денизу сделать из него Дениса Давыдова.

Даже свободные поселенцы, максимум, на что были способны, это защита своих домов. А дела королевства их касались только в той степени, в которой это сказывалось на их личном благополучии.

Они подчинялись династии Виноров, потому что, однажды, те захватили эти земли. Если у Винора эти земли отберёт кто-то другой, значит, будут подчиняться ему. Главное для них — сохранить свои жизни и жизни своих родичей.

— Ладно, с вами всё ясно, — сказал он, вставая с грубой лавки в полуземлянке старосты, — Осталось пощупать за вымя местных благородных. Чем они дышат, — сказал он сопровождающей его девушке.

Ниндзя, явно, ничего не поняла из того, что сказал ей Олег, но кивнула. Не будет же она противоречить своему кумиру? Раз сказал щупать благородных за вымя, значит, надо щупать.

— Простите, господин, а вы откель будете? — осмелился спросить староста, который хоть и понял, что разговаривает с винорским благородным, но не понял, откуда тот свалился на их головы.

— Издалече, борода, издалече, — не стал ничего объяснять ему герцог. Пусть головы поломают над этой загадкой.

Армия маршала Ойленга прошла от Нарова к Орежу, где ре, Вилу удалось её остановить, достаточно широкой, в пару десяток лиг, шириной. Однако, вне пределов этой полосы, осталось достаточное количество городков, поселений и замков владетелей, которые не подвергались нападениям — армия Ойленга прошла в стороне, а немногочисленные отряды фуражиров и мародёров для них опасности не представляли.

Первые дни марша егеря к таким опорным пунктам не приближались, идя по следам вражеской армии и уничтожая отдельные отряды и небольшие гарнизоны, выставленные Ойленгом.

— Может, нам их вешать? — спросил Олега Дениз, когда в очередной разграбленной и сожжёной деревне егеря третьей роты захватили восьмерых руанских кавалеристов.

— Зачем? Ты кого-то устрашить здесь хочешь? Или преподать урок? — равнодушно ответил ему соправитель, — Вселять радость и надежду, тоже некому — или разбежались, или сами вон висят или лежат порубленные, — он кивнул в сторону того, что осталось от деревни и от тех её жителей, что не успели сбежать, — Впрочем, если у тебя верёвок лишних много, и охота возиться, то, пожалуйста, вешай.

Асер недолго раздумывал над словами своего герцога, и приказал захваченных руанцев переколоть.

— Ты обратил внимание, что ищут их отряды? — Олег показал на шесть подвод с сеном, которые, до этого, сопровождались захваченным разъездом руанцев.