Он отдавал указания рабочим, когда к нему подошла молоденькая служанка и передала записку от госпожи, в которой она просила его о тайной встрече в саду. Он не мог поверить в то, что это не сон… Султанша хочет побеседовать с ним лично, может, она намеревается попросить его об одолжении? Да он сделает для нее все, что угодно! В назначенный час он был в дальнем кешке сада. Эсмахан не пришла. Он ждал ее с нетерпением и наконец услышал знакомый шелест платья, торопливые шаги и прерывистое дыхание.

– Султанша, – он тут же повернулся к ней, – Вы хотели меня видеть? У Вас что-то случилось?

– Да, Феридан-бей, нам нужно поговорить. Я… Не поймите меня неправильно… Я думаю, так больше продолжаться не может… – ее голос задрожал, а в глазах засверкали слезы. – То, что я сейчас здесь нахожусь, – это нарушение всех законов, если кто-нибудь узнает, я погибла! Прошу Вас, пощадите меня…

Она была так прекрасна в ту минуту, что он потерял дар речи.

– Султанша… Вы знаете, ради Вас я готов на все. Вы… Вы даже не представляете, что значите для меня! Я ведь уже давно не принадлежу себе. Вы моя звезда, затмившая солнце, Эсмахан. Ваши глаза, они светят мне в ночи и согревают в холоде! Я не должен Вам признаваться, но… Каждый день я засыпаю в страхе, потому что боюсь на завтра не увидеть Вас вновь, не услышать Вашего голоса, который журчит, точно весенний ручеек, не почувствовать тепло Ваших рук, – он слегка коснулся кончиков ее пальцев, но тут же отпустил ее. Эсмахан изумленно посмотрела на него.

– Я ведь тоже… Знаю, что не должна, что не имею права… Но чувства сильнее меня! Вы… Феридан, я отдала Вам свое сердце уже давно, а теперь вверяю свою душу и свою жизнь!

– Султанша, это не может быть правдой! Должно быть я вижу сон, самый удивительный сон в моей жизни! Как бы я хотел, чтобы он никогда, никогда не заканчивался!

– Тсс, тихо! Не говорите ничего, прошу Вас! Я тоже не хочу, чтобы этот сон заканчивался.

Она сама взяла его за руку и опустила глаза.

– Султанша, я больше ничего не скажу. И Вы не говорите ничего, пока не прочитаете вот это, – с этими словами он протянул ей дневник. – Здесь мое сердце, моя душа, весь я! Каждое слово здесь истинная правда, а каждая страница увлажнена моими слезами. Здесь мои мысли, чувства, письма, адресованные Вам, которые я бы никогда не решился отправить. Я Ваш раб навеки, султанша. Как Вы решите, так и будет! Вот возьмите.

О, моя любимая, услада моего сердца, свет очей моих и отрада дней моих! Вы, как и все женщины, легко и поспешно увлекаетесь, вслед за тем вас постигает разочарование, и вы готовы бросить того, которого сделали своим послушным рабом, а потом возвращаетесь, дарите улыбку, и старая, казалось бы давно зажившая рана, вновь начинает кровоточить. Любовь вновь распускается в моем сердце, точно алая благоухающая роза, и я улыбаюсь и страдаю одновременно, ибо я счастлив страдать во имя любви к Вам. А Вы? Вы не забыли своих признаний? Не изменили ли Вы словам своим и чувствам своим? Не пожелали отдаться новым чувствам?

Моя прекрасная, мне холодно, в жила стынет кровь, я жив одним лишь ожиданием тепла – тепла Вашей души. Вы моя возлюбленная и мой тиран, Вы даруете нежность и тут же ее отнимаете. Прошу Вас, не губите меня, хотя единственное, чего я желаю, – быть погубленным Вами! О, что за сладкая мука! Что за грубое томление? Что за жестокая любовь?

Обещаю, буду для Вас ласковым и чутким, не обижу Вас ни словом, ни взглядом, ни жестом. Признания мои сбивчивы, я не имею право надеяться на счастье. Прошу Вас, будьте счастливы – тогда и я буду счастливым.

* * *

Прекраснейшая из всех прекрасных женщин!

Если б Вы имели возможность увидеть мое лицо, то смогли бы постичь всю силу и глубину моей любви к Вам. Прошу Вас, не отводите глаза, ведь видеть можно и на расстоянии. И любить тоже можно на расстоянии. Я прошу разрешения лишь изредка лицезреть Вас, издалека любоваться Вами… О, я мечтал бы обратиться в птицу, чтобы каждый день пролетать над сводами Вашего дворца и наблюдать за Вами с небес. Я бы стал соловьем, чтобы услаждать Ваш слух сладчайшими песнями и дарить Вам улыбку. Если б то было в моей власти, я бы подарил Вам сто солнц и сто лун. Ничего, ничего без Вас не могу делать, Вы повсюду со мной. Ничто не властно надо мной, кроме Ваших глаз. Я обессилен от любви, она иссушила меня, вычерпала мою душу. Хотел бы я принять яд, или броситься из окна, или вонзить клинок прямо в сердце, дабы прекратить эту сладкую муку, но, кроме Вас, надо мной никто не властен. Кажется, даже время, которое всесильно, не сможет излечить меня от этой любви, от этой болезни. Моя душа, точно бабочка, дрожит, сгорая в огне разлуки и в огне надежд. Отчего, отчего это слабость? Или в том моя сила? О, все же мне придется, придется погибнуть, ибо я лишен возможности соединиться с той, что предназначена мне, с которой я желал бы никогда не расставаться.

Я корю себя за эти строки. Сожгите их, умоляю, как я сжег свое сердце.

* * *

Кто я? По сути никто. Никогда я не стремился к могуществу, но, встретив Вас, я впервые пожалел, что не обладаю всей полнотой власти, несмотря на годы, которые отдал службе на благо империи. Не понимаю, зачем люди, окружающие меня, стремятся к богатству, зачем? Ведь наше богатство – это наши чувства, наша любовь – это наша вера и надежда. Однако, если бы я обладал большей властью, я мог бы обладать и той, которая составляет единственную отраду моих дней. Все, что было да Вас – не жизнь. Увы… Я Вы зажгли во мне огонек жизни, но Вы сами и тушите его, ибо каждый день без Вас равносилен сотне лет.

Знаю, что нами, нашей жизнью повелевает лишь один Аллах, и я молю его каждое утро, чтоб он даровал Вам блаженство. Как жаль, что не в наших силах вернуть прошлое, иначе я бы не позволил отнять у нас обоих счастье и жизнь.

Что мне остается теперь? Чего я достиг? Имя, чин? Зачем мне этот суетный мир, если в нем нет главного, – Вас? Теперь я выбираю иной путь, путь отшельничества. Так я смогу размышлять, пожалуй, мои мысли – это то единственное, над чем властен я один, и никому не под силу отнять у меня эту власть. Хочу прогнать боль и печаль, забыть о суете и заботах. Отныне я стремлюсь к смирению, ибо только в нем возможно счастье. Хотя нет, я ошибаюсь, на свете нет истинного счастья, есть только смирение.

* * *

С Вами в моей душе была гармония. Вы дарили отраду моему сердцу. Но теперь гармонии нет, нет и отрады. Я словно птица, запертая в клетку. Передо мной горы, горы тоски, я изнываю от невыносимой грусти. Печаль железными оковами сковала мое сердце и, кажется, больше не выпустит. Впереди только мука, мука длиною в жизнь. Знаю, я должен смириться, но вот как это сделать? Увы, ответа у меня нет. И никто, никто не сможет мне помочь, поскольку ни с кем не могу я поделиться своим горем и своим счастьем.

Хочу бежать от Вас, но не могу. Что будет со мною без Вас? Разве я смогу жить в мире, где не будет той, которую люблю, без которой не дышу? Зачем мне он, этот мир? О нет, моя душа не выдержит разлуки. Находиться вблизи Вас, знать, что Вы рядом, что Вы гуляете по своим прекрасным садам, что Вы разговариваете, дарите кому-то улыбку и смех, просыпаетесь утром и засыпаете вечером – вот истинное счастье. И мне не нужно другого рая.