Максим прилетел, как и обещал, первым рейсом, в два часа дня он уже был дома и теперь сидел на краешке кровати, на которой лежала Настя. Она проснулась часа два назад и так плохо себя чувствовала, что не поехала ни на встречу с полицейским, ни встречать мужа, ни к гинекологу, она просто лежала, уткнувшись лицом в подушку, и мол- чала.

– Да что с тобой происходит? – Максим гладил жену по ноге. – У тебя болит что-то?

– Очень болит голова, – простонала Настя, – и слабость страшная.

– Это от пережитого стресса, только я совсем не понимаю, что здесь без меня происходило. Ты можешь мне все рассказать?

Настя с трудом оторвала чугунную голову от подушки и села на кровати.

– Я попробую объяснить тебе очень кратко. – Она слышала, как внизу тявкает Умка, и спросила мужа: – Ты собаку покормил?

– Да, я ему дал корм, ты не отвлекайся, рассказывай. Потому что я бросил все, нарушил условия контракта, и теперь мне грозит огромная, чудовищная неустойка, и я хочу знать, что такого случилось, что ты рванула меня с работы? – Максим был явно раздражен, и Настя не смогла сдержать слез.

– Ты не представляешь, как мне здесь было страшно!

– Нет, я не представляю и не понимаю! – Максим был зол на нее. – Так расскажи мне уже, что тебя так напугало? Расстроило? А быть может, ты просто все разыграла, чтобы поскорее вернуть меня из командировки домой?

Настя от неожиданности даже перестала плакать, оказывается, ее муж решил, что она разыграла всю эту драму только ради того, чтобы он все бросил и прилетел домой. Неужели он считает ее такой законченной сукой и эгоисткой? Она вспомнила, как Антон на новоселье орал на Маринку: «Ты все время хочешь, чтобы я был рядом!»

«Все мужики одинаковые, – с тоской подумала Настя, – законченные и самовлюбленные эгоисты».

– Так я жду. – Максим немного смягчился, наверное, потому, что Настя и вправду выглядела чудовищно плохо.

– После того как разбился Андрей Викторович и сбежала Анжелика, я вышла во двор и заметила чьи-то следы на снегу, кто-то крутился возле моей машины.

– Да? – забеспокоился Максим. – Ты мне ничего про это не рассказывала, и кто это был?

– Я пошла в охрану, они посмотрели все по камерам и никого не нашли. – Настя пожала плечами. – Мало того, когда мы все вместе вернулись во двор, следов вообще не было.

– Как такое возможно? – удивился Максим.

– Я не знаю, но это так. А потом сразу же пришла Светлана Викторовна, она сама заглянула к нам во двор, я еще тогда спросила у нее, не она ли топталась возле моей машины. Но оказалось, что нет. Она спрашивала, не нужна ли мне домработница, она раньше работала у Михаила Михайловича и вот пришла к новым хозяевам таунхауса узнать, нуждаются ли они в прислуге. Я обрадовалась и сразу же ее взяла, а она еще и мужа мне своего порекомендовала как водителя и садовника.

– Да, ты мне про это говорила, – кивнул Максим, – не про следы, а про домработницу и ее мужа.

– А потом я поехала в… – Настя осеклась на полуслове, она едва не сказала «к гинекологу узнавать по поводу моей беременности». – В… в город, мне там надо было заскочить в квартиру, но по дороге у меня… я пробила два колеса, и, короче, я застряла в лесу.

– А зачем ты в лес поехала, если в город собиралась? – вполне логично удивился муж.

– Я хотела немного сократить дорогу, а там была арматура и… Короче, это не важно. Я захотела в туалет и, пока ребята из службы сервиса меняли мне два колеса, пошла подальше, чтобы пописать. И там наткнулась на старое кладбище… – Настя замолчала, пораженная до глубины души, она только сейчас сообразила, ОТКУДА тогда шла эта странная женщина в черном плаще, она шла с этого кладбища.

– И?.. – Максим нахмурился. – Тебе плохо?

– Да, мне что-то прямо нехорошо! – пробормотала Настя и легла. – Короче, я нашла там одну свежую, ну, относительно новую могилу, а на ней фото, два фото, и написано, что здесь покоятся Катаевы Светлана Викторовна и Иннокентий Иванович. И дата их смерти. Полтора года назад похоронили.

– М-да… – только и смог протянуть пораженный Максим. – А на фото точно они? Может, ты спутала чего?

– Нет. – Настю опять тошнило. – Это точно они.

– Мне надо съездить и увидеть это своими глазами!

– Давай съездим и сами посмотрим, – предложила Настя, – если ты думаешь, что я настолько сошла с ума, что не могу различить фотографии на памятнике и правильно прочитать фамилии…

– Я просто хочу сам это увидеть. – Максим нахмурился. – Не то чтобы я тебе не верил, но ты склонна к преувеличениям.

– Я? – искренне удивилась Настя, она никогда не замечала за собой склонность к вранью или истерии.

– Да, ты. – Максим был явно в плохом настроении, наверное, ему действительно предстояло выплатить большую неустойку на работе из-за сорванной командировки. – Ты и все женщины в целом.

– Ну, хорошо. – Настя с трудом поднялась с кровати. – Сейчас я схожу в душ, попробую позавтракать, и мы с тобой поедем на то самое место, и я тебе все покажу.

– Я согласен, я тоже пока схожу в душ и позавтракаю. – Максим не сказал: «Я люблю тебя, малышка», не сказал: «Все будет хорошо, не переживай», он был страшно зол на жену. – Насколько я понимаю, от тебя сбежала вторая домработница и мне придется сейчас готовить завтрак самому?

У Насти от обиды слезы выступили на глазах: ну как так можно? Он ведь даже не представляет, что здесь было сегодня ночью, какого страха она натерпелась. Анастасия хотела снова заплакать, но взглянула на недовольное лицо мужа и передумала, сейчас ее слезы вызовут у него не жалость, а скорее агрессию и раздражение.

– Да, там вроде бы есть пельмени, – пролепетала она, накидывая халат себе на плечи, – свари и на меня сразу.

Максим сморщился так, словно она ему предложила съесть лягушку.

– Докатились, – буркнул он, выходя из спальни, – едим покупные пельмени, как бомжи какие-то.

Насте было обидно, очень обидно, но еще более страшно: а что, если вдруг она окажется беременной в такой совершенно неподходящий момент?

Их отношения с мужем переживали не самое лучшее время, видимо, на работе у Максима тоже неприятности (из-за нее, он так думает), а сейчас она ему еще и скажет: «Дорогой, я беременна».

Настя даже зажмурилась от ужаса: «Как не вовремя, как все не вовремя».

Она пошла в душ, а затем спустилась на первый этаж и по уже выработавшейся привычке взглянула на фреску. Три пустые лодки слева и три пустые лодки справа, Настя покачнулась и ухватилась рукой за перила. Ее словно ледяной водой окатили, она во все глаза таращилась на фреску и видела, что справа исчезла одна гондола.

«Этого не может быть, потому что это просто невозможно. – Анастасия до боли в пальцах вцепилась в перила лестницы, по которой спустилась вниз. – Сейчас я закрою глаза, медленно посчитаю про себя до ста и обратно, а затем открою глаза, и все станет на свои места. Три лодки слева и четыре лодки справа, и никакой мистики».