Майлз поворачивает голову, его губы касаются моего уха, он замедляет ритм – входит в меня и затем полностью выходит. Остановка. Потом входит и опять выходит. А я могу только лежать и чувствовать его в себе.

– Тейт… – шепчет он и выходит из меня. – Могу сказать со стопроцентной уверенностью.

Входит.

– Ничего…

Выходит.

– Подобного…

И снова…

– В жизни…

И снова…

– Не…

И снова…

– Испытывал…

Он замирает и тяжело дышит мне в ухо. До боли стискивает мои руки, однако на этот раз не издает ни звука.

Мы оба лежим без движения.

Лежим долго.

Я не в силах стереть с лица изможденную улыбку. Видимо, она приклеилась к нему навсегда.

Приподнявшись на локте, Майлз смотрит на меня. Ухмыляется в ответ. Я вдруг осознаю, что пока он был во мне, ни разу не встретился со мной взглядом.

Интересно, намеренно или случайно?..

– Замечания? – насмешливо спрашивает он. – Предложения?

Я смеюсь.

– Извини… Я… Просто… нет… слов…

– Нет слов? Еще лучше.

Он целует меня в щеку, встает с кровати, идет в ванную. Я закрываю глаза и гадаю, чем же все это закончится.

Ничем хорошим, скорее всего.

Потому что я больше ни с кем не хочу заниматься любовью.

Только с ним. Только с Майлзом.

Он возвращается и подбирает свои боксеры, а заодно и мои трусики с джинсами.

Видимо, это намек, что мне пора одеваться.

Я сажусь и смотрю, как Майлз подхватывает с пола лифчик с футболкой и протягивает мне. Всякий раз, встречая мой взгляд, он улыбается, однако я не могу заставить себя ответить ему тем же.

Наконец я одета, Майлз целует меня и притягивает к себе.

– Я передумал. После такого девять дней покажутся сплошной пыткой.

Я закусываю губу, чтобы подавить улыбку. Майлз не видит, ведь я у него в объятиях.

– Да уж…

Он целует меня в лоб.

– Можешь запереть за собой дверь?

Я проглатываю готовое нахлынуть разочарование и даже нахожу в себе силы улыбнуться.

– Конечно.

Выходя из спальни, слышу, как он валится на кровать.

Даже не знаю, что и думать. Майлз не обещал ничего сверх того, что между нами произошло. Мы делали то, на что я подписалась добровольно, – занимались сексом.

Но я не ожидала, что на меня накатит такой невыносимый стыд.

Не из-за того, что Майлз сразу же выпроводил меня, а из-за чувств, которые это во мне пробудило. Я хотела свести все просто к сексу, как и он. Но мое сердце с тоской подсказывает, что на такое я не способна.

Тихий голос в голове шепчет: лучше порвать с ним, пока все не стало слишком сложно. К сожалению, другой, гораздо более громкий голос призывает броситься вперед сломя голову. В конце концов, я столько работаю, что заслужила немного отдыха.

Одной мысли о том, какое наслаждение принес мне этот вечер, достаточно, чтобы я смирилась с нашим небрежным прощанием.

Возможно, если немного потренироваться, я научусь вести себя так же небрежно.

Перед дверью в квартиру я замираю и прислушиваюсь. В гостиной Корбин разговаривает по телефону.

Я не могу просто взять и войти – брат уверен, что я уже сплю.

Оглядываюсь на дверь Майлза. Нет, стучаться к нему не буду. Во-первых, неудобно, а во-вторых, времени на сон у него и так немного.

Лучше провести полчаса в вестибюле – в надежде, что Корбин скоро отправится спать.

Глупо скрывать наши отношения от брата, но я не хочу, чтобы он злился на Майлза, а это неизбежно.

Спускаюсь на первый этаж, выхожу из лифта. Не понимаю, что делать. Наверное, можно подождать в машине…

– Ты что, заблудилась?

Я оглядываюсь на Кэпа, который сидит на обычном месте, хотя на часах уже почти полночь. Он похлопывает по соседнему креслу.

– Присаживайся.

Принимаю приглашение.

– На этот раз я с пустыми руками. Извини.

– Тейт, ты мне нравишься не из-за еды. Не настолько ты хороший повар.

Я смеюсь. На душе становится легче, а напряжение последних двух дней отступает.

– Как прошел День благодарения? – спрашивает Кэп. – Малыш хорошо провел время?

– Малыш?..

– Мистер Арчер. Он ведь отмечал вместе с вами?

– Да. – Хочется добавить, что для мистера Арчера это был лучший День благодарения за последние шесть лет, но я сдерживаюсь. – По-моему, он прекрасно отдохнул.

– А почему ты улыбаешься?

Я поспешно стираю с лица блаженную улыбку, о существовании которой и не догадывалась.

– А разве я улыбаюсь?

Кэп смеется.

– Ах вот оно что! Ты и малыш… У вас что, любовь?

– Нет, дело не в этом, – поспешно говорю я.

– В чем же тогда?

Чувствую, как все лицо заливает краска, и быстро отвожу взгляд. Кэп смеется, потому что щеки у меня такие же красные, как и кресла, в которых мы сидим.

– Может, я и старик, но язык тела понимать не разучился. То есть вы с мальчиком… Как бишь это теперь называется?.. Замутили друг с другом? Перепихнулись?

Я прячу лицо в ладони. Поверить не могу, что разговариваю о таких вещах с восьмидесятилетним дедушкой.

– Не буду отвечать!

– Ясно, – понимающе кивает Кэп.

С минуту мы оба молчим и обдумываем то, в чем я практически призналась.

– Что же, хорошо, – наконец произносит Кэп. – Возможно, малыш начнет хотя бы изредка улыбаться.

Я тоже не против, чтобы Майлз улыбался почаще.

– Может, сменим тему?

Кэп поворачивается ко мне и поднимает седую косматую бровь.

– А я еще не рассказывал, как обнаружил труп на третьем этаже?

Я отрицательно качаю головой. Рада, что он заговорил о другом, хотя странно, что беседа о трупах приносит мне радость.

Я такая же извращенка, как и Кэп.

Майлз

Шестью годами ранее

– Думаешь, нам это нравится, потому что нельзя?

Рейчел имеет в виду поцелуи.

Мы целуемся много. Всякий раз, когда подворачивается возможность, и даже когда возможности нет.