Он очнулся поздно ночью. Голова гудела. «Где я? – было первой мыслью больной головы. – Что со мной произошло? – Лёва попытался восстановить события вчерашнего дня. – Прав был начальник охраны – я в заднице, и никакого адреналина в ней не наблюдается. – Было темно, но глаза постепенно начали к темноте привыкать. Часы показывали два ночи. – Значит, я был без сознания почти восемь часов. Хорошо они меня приложили. А здесь холодно… – он поёжился. Место, в котором Лёва находился, изнутри напоминало заброшенное складское помещение. – Даже ящика никакого, чтобы посидеть. Окон нет. Хотя нет – окна есть, но они заложены кирпичами. Все заложены. – Прикидывая ситуацию, пленник встал с холодного цементного пола и немного размялся. Понемногу приходило понимание того, что он по настоящему влип. – Если бы это была разборка с банком и страховой компанией, то я сидел бы в другом месте. И по голове бы вряд ли били. А рядом сидел бы Владислав и «перетирал» бы с их главным. Нет, здесь другое… Из-за трёх непроплаченных вагонов с доской? – ну это вообще смешно! Если за каждый вагон меня будут бить по голове, похищать и держать взаперти, то кто тогда будет делать бизнес в этой стране? – а потом пришла догадка. – Смирный, сука! Он… Больше некому. Сбежал, падла! – он даже зажмурился и застонал от какой-то внутренней боли и досады на самого себя – насколько догадка его расстроила и озадачила. – Так тебе и надо, Лёва. Будешь знать, как нюни распускать. Это же закон джунглей. Если не ты, то тогда тебя! – Внезапно он вспомнил акулу и ассоциации, которые она у него вызвала. «Акула не знает пощады!». – Ты пожалел его, но он тебя не пожалеет. Не надейся, Лёва, – какая-то безысходность начала обволакивать его, как паутиной, лишая возможности думать и действовать. – Так нельзя, Лёва. Соберись! Соберись или ты погибнешь! Так… Чего он хочет? Если я пойму это, то тогда я пойму, как мне себя вести. Первый разговор он всегда самый важный. Думай, Лёва, думай… Месть? А за что ему мне мстить? За то, что не лишил жизни? Он меня благодарить должен, а не мстить. Зависть? Ну да, зависть в нём всегда присутствовала. Из-за зависти он и предателем стал. Хотя нет, какая зависть. Он за неё уже и так сполна получил. Нет, здесь что-то другое… и, похоже, я догадываюсь что это… Они пришли за деньгами! Ты, Смирный, свою свободу рассчитываешь оплатить моими деньгами? Тогда мне действительно не поздоровится. Они приведут меня к компьютеру и заставят перевести деньги на их счета в той же Швейцарии. А потом меня грохнут. И нет больше Лёвы Бейлина. И тебя, Женя, не будет. Потому что тебя тоже грохнут. Зря ты это затеял. Так, что же всё-таки делать? – в размышлениях прошло время до рассвета. А когда взошло солнце, он увидел свет! Он пробивался сквозь небольшое отверстие под потолком. Лёва прикинул высоту. – Метров восемь-девять, а стена гладкая, как задница Анжелы. Правда, вон трещина… Ещё одна. Всё равно другого выхода нет и времени нет. Ещё час-два и они за мной придут. Давай, Лёва. Это твой единственный шанс». – Он сбросил куртку, снял ботинки и растёр немного озябшие руки. Потом подошёл к углу помещения и начал своё, наверное, самое главное в жизни восхождение. Пальцы, расцарапанные в кровь, искали и находили щель. Не такие сильные, как раньше, они делали свою работу. С каждым новым движением вверх они возвращали себе уверенность в том, что невозможное возможно. Лёва пауком прилип к стене, ошибиться было нельзя… ещё немного, ещё одно движение… передышка. До спасительного отверстия осталось что-то около метра, но трещин в стене больше не было…

«А теперь, Лёва, похоже, и в правду пи-дец! – с горечью подумал он. – Прости меня, Господи! Не хотел я говорить плохого слова. Оно само с языка сорвалось… Ну вот и спасителя вспомнил, – сам себя укорил Лёва. – Почему я вспоминаю о нём только тогда, когда проваливаюсь в очередную жопу? – Неожиданно перед ним всплыла картина его крещения в церкви на Староохтинском. Вслед за этим прозвучали слова отца Василия: «Только тому, кто верует, Господь открывает свои объятия»… А разве я не верую? Разве мало денег я на строительство новой церкви дал? Разве этого мало? – последние слова Лёва выкрикнул громко вслух и вопрошающе поднял голову вверх. В его глазах была мольба и вопрос одновременно.

– Мало! – то ли эхо, то ли и в самом деле он услышал ответ Всевышнего.

– Тогда спаси меня и я дам больше, – громким голосом, в котором помимо мольбы теперь слышалась надежда, попросил Лёва. – Ну спаси меня, ты же можешь это сдел… – он не закончил предложение, потому что отчётливо увидел своё спасение. Луч света к этому времени немного сместился и осветил тонкую – тонкую трещинку, которую он до этого не заметил или… – Спасибо, Господи. Я твой должник, – Лёва подтянулся и вцепился в трещину всей силой пальцев правой руки. Следующим движением он подтащил себя к отверстию. Оставалось только вынуть несколько кирпичей, и в этот момент он отчётливо услышал звук поворачиваемого в дверном замке ключа…

«Всё, время кончилось. Теперь или пан, или…», – Лёва протолкнул наружу сразу два кирпича и протиснулся в образовавшийся проём. Внизу под ним было не менее десяти метров гладкой стены. Над ним крыша на расстоянии вытянутой руки… Время на размышления нет! Выбор в пользу крыши. Рывок… и он уже там… Краем уха слышен крик: «Ушёл!»… «Ещё не ушёл, но уйду обязательно. Ловите…» – Лёва побежал по крыше наугад в сторону пожарной лестницы, перила которой высовывались с торца здания. Не успел он ступить на перекладину лестницы, как внизу появился один из преследователей. Лёва отпрянул от края и побежал в противоположную сторону. Там на расстоянии трёх метров от стены дома росла липа. На неё с разбегу он и прыгнул. Ещё мгновение и Лёва уже на земле. К нему бегут, но разве теперь его поймаешь… Вдоль Обводного канала он босиком добежал до моста и там в первый раз обернулся. Преследователи отстали. Лёва поднял руку и остановил такси. «Ушёл!». Уже в такси он ощутил мощную волну адреналина.

В этот день Лёва не появился в офисе. Он остался дома. Первое, что он сделал, когда босиком и с окровавленными руками предстал перед женой, был звонок Владиславу. Коротко рассказав о происшедшем и о чём-то договорившись на завтра, он сделал второй звонок. На этот раз начальнику своей охраны. На оба звонка ушло пять минут, а ещё через полчаса в дверь Лёвиной квартиры позвонили. Звонил начальник охраны. Он пришёл не один. С ним пришли два вооружённых человека, которые должны будут теперь дежурить у дверей Лёвиной квартиры поочерёдно с другой парой вооружённых людей. Помимо этого с сегодняшнего дня круглосуточное дежурство было установлено и в фойе, там же, где находилось рабочее место консьержа. Врач, появившийся чуть позже, обработал раны на ногах и руках Лёвы. Констатировал сотрясение мозга средней степени и предложил ему лечь в стационар на несколько дней. Лёва отказался, но пообещал, что будет соблюдать режим и вовремя принимать лекарства. После этого обессиленный Лёвушка уснул и проснулся только на следующий день. В общей сложности он проспал больше двадцати часов не просыпаясь.

В офисе ждали две новости. Далее банально… Немцы подтвердили прекращение всяких деловых отношений окончательно и бесповоротно. Их юрист околачивался в приёмной уже вторые сутки. Надо было подписать какие – то бумаги. Отказ от претензий, ля-ля-ля…, ещё что-то… Если бы не вторая новость, то было бы от чего впасть в отчаяние. А так… – На столе в кабинете хозяина фирмы Льва Наумовича Бейлина лежало письмо из Мэрии и второе из Министерства лесной промышленности. Лёва вскрыл первый конверт и углубился в чтение важного для него документа: