– Не боись, не боись, – сказали из темноты, – свои.

И на огонь вышел дядя Гена, а за ним Лёха. Лёха нёс на плече большой, толстенный, но короткий ствол лиственницы. Сруб дерева белел свежими отметинами от топора. В руках дяди Гены и был топор, ружьё болталось за плечами.

– Просто по той стороне немного топко идти, – сказал дядя Гена, – ночь, видно плохо куда ступаешь, вот мы через вас…

Он остановился прямо перед костром, перед Юрием, потом глянул на Есю рядом, глаза его блеснули.

– За гуся спасибо, конечно, – сказал вяло и очень неохотно дядя Гена, – Костик что-то перепутал, у нас пожрать в рюкзаке ещё есть… у меня есть, а он так, за себя говорил… ну да гусь у тебя, парень, слабоват!.. С виду слабоват, так я не знаю, не пробовал. Тощий какой-то. Подранка взял, что ли? Раненых бьёшь? Охотник, он же добытчик, а не добитчик! Почувствовал разницу? A-а… ну вот… если ты там подумал, что меня кормил, так ты… значит, не думай так, ясно? Я гуся твоего и не пробовал, у меня есть, что пожрать.

Юрий даже не повернул головы на эти слова. Дядя Гена глянул на Григорича, сказал ему:

– А мне сказали эти… друганы мои, у тебя имя есть, так? Комяк? Ну, ты не обижайся, ладно, я же по-товарищески? Мне сказали – повар там комяк, я и говорю – комяк, что ты, в самом деле, набычился? А тебя как звать, Григория, да? Ну и нормально. Познакомились. А вы тут пара на пару? Говорить не желаете, желаете друг друга? А? О-ой, ха-ха-ха! – рассмеялся он и пошёл дальше, Лёха улыбнулся оранжевым от света костра лицом, глянул на Есю и пошёл следом. Тут же донеслось:

– А ничего тёлка с ним! Я вот сейчас разглядел. Я бы такую приветил!

Юрий дёрнулся встать. Еся тут же ухватила его за руку, только ему одному, послышалось от неё успокоительное, шёпотом:

– Чи-чи-чи-чи… а то целоваться ночью не буду с тобой. Сидим, милый.

– Тварь, – в темноту, в спину ушедшим, адресовал в голос Юрий.

– А я вот, Юра, – произнёс Григория совершенно здоровым и совершенно не мстительным голосом, – так думаю: если человек слаб духом, то, сколько ему силы не давай по жизни – денег там, власти над людьми, прав каких особых… он всё равно останется человеком слабым, и это обязательно проявится когда-нибудь. Вот, к примеру, так, – Григория кивнул в сторону соседнего костра, – вот Гена этот… он же… разве это мужчина сказал – я твоего гуся не ел, – передразнил он голосом дяди Гены, – это телок сказал, бычок-первогодка!

Еся и Юрий даже повернулись в сторону Григорича после этих слов. Он не заметил, дальше проговорил:

– А почему сказал? А потому что слаб духом, потому что боится показаться от кого-то зависимым, боится помощи. А какой это мужчина? Мужчина помощь принимает с благодарностью, потому как сам, когда надо будет, помощь может оказать. И потом, разве мужчина будет извиняться так, чтобы это было ещё более ругательно или… как это?.. Слово забыл…

– …оскорбительно, – подсказала Еся.

– Вот да… правильно, – согласился Григории, – более оскорбительно, нежели его скотское обращение? Не будет мужчина так делать. На то он и мужчина, а не лягушка-попрыгушка. Ну, а этот… только что в штанах… а так!.. И много таких я в жизни видел, Юра, и многие из них – нача-альники! – он поднял в небо указательный палец, – Ты-то сам как думаешь?

Юрий немного помолчал, раздумывая, ответил просто:

– Я себе оценку пять поставлю за выдержку, если мы тут через пару дней не перестреляем друг друга. Провокатор он хороший, дядя Геня!

– О-о! – вновь поднял указательный палец Григории, – А ты Есю слушай. Она у тебя не только красивая, она умная девочка. Я вижу.

– Спасибо, – тихо поблагодарила Еся.

– Однако спать надо, – поднялся тот с земли, – завтра что делаем? За гусями?

– Та стая, что я видел, – поднялся за ним Юрий, – скорее всего сейчас не улетит никуда, дорогу я знаю, до обеда управлюсь. Если повезёт, побольше набью.

– Побольше не надо, хранить негде. Ледник рыть – глупо. Бей в меру, Юра, бог даст – не помрём с голодухи!

В темноте шалаша, уже расположившись ко сну, лицом к лицу с очаровательной девушкой, Юрий прошептал едва слышно:

– Кто-то обещал целоваться?

Еся на это демонстративно выкатила от возмущения глаза так, что в темноте блеснули её белки, выдохнула вверх шумно, но столь же тихо прошептала:

– Ну, вообще!.. Откуда даже мысли такие?

После этих слов Юрий ощутил, как его притянули к себе за шею, потом ощутил её губы: нежные, мягкие, такие манящие, такие вкусные, как спелая вишня.

Луна быстро поднялась на небосвод и заглянула сквозь ветки в шалаш. Свет её, таинственный и молчаливый, опустился на людей и замер. Есе свет попал на лицо, высветив глаза и чудный маленький носик. Юрий смотрел на это лицо, насмотреться не мог. Она пыталась рассмотреть его глаза, но не выходило, лишь один лунный контур вокруг головы, лишь ореол лунного света, как символ мужчины, проявившего мужество и несгибаемость перед возникшими обстоятельствами. Она положила ему ладонь свою на затылок, притянула к себе как можно ближе и прошептала божественно, по-женски:

– Юра… луна… мы с тобой и луна… Юра, я, кажется, влюблена… Ты не боишься?

– Нет, – ответил он, несколько сбитый с толку такими признаниями, – как можно этого бояться?

– Бояться? Но это же ответственность? Большая ответственность. Юра, это же теперь… ты и я… мы с тобой, как одно целое? Юра, любовь – это счастье, потому и ответственность, за счастье всегда приходится держать ответ… У тебя лунный лучик на щеке… лунный лучик гладил его по щеке… я твоя… только не здесь, – прошептала она.

В эту самую минуту откровенности и прорвавшегося наружу великого чувства любви, в минуту возникшей между людьми полной искренности эмоционального порыва, до полной отчаянности, прогремел выстрел…

Выстрел прогремел гулко, без раскатов и какого-либо эха, после чего что-то с невероятной силой россыпью ударило по их костру, точнее, по двум лесинам, горевшим тихим огнём, в воздух взметнулись искры, разлетелись по сторонам… Юрий вскочил, словно ошпаренный. Еся осталась лежать на спине, даже не шевельнулась, на неё это подействовало с обратной силой, придавив страхом к земле. Григории сразу приподнялся, спросил быстро, с несвойственной ему суетливостью:

– Что было, однако?.. Кто стрелял?

– Похоже, соседи, – Юрий быстро натянул сапоги, взял оружие, вышел из шалаша, за ним вылез Григория.

– Поубивают так, в ночи, – сказал он возмущённым и в тоже время тревожным голосом.

– Перепились, похоже, – предположил Юрий, – пойдём, сходим.

– Осторожно надо, – ухватил его за руку Григория и потащил в обход.

– Куда там осторожно? Они так в темноте зацепят кого угодно…

– Осторожно, мы не знаем, что там?