— Надворный советник Каледин, — повысив голос, сказал он. — Тверская, 12 — присылайте казачий отряд. У нас два трупа… и еще третий… он бывший труп, а сейчас опять снова… Тьфу ты, мать моя. Короче, сами на месте разберетесь.

Он вернулся к Алисе и сел рядом на диван. Оба помолчали.

— Вот ни хера ж себе, — вкратце обрисовала ситуацию Алиса.

— Вообще пиздец, — охотно согласился с ней Каледин.

Вслепую нащупав на столе бутылку, он налил себе выпить. Судя по цвету и запаху, это оказался коньяк. Не колеблясь, Федор плеснул щедрую порцию экс-супруге. Безмолвно схватив стакан, та выпила жидкость сразу, залпом.

— Как ты узнала, что надо стрелять в голову? — спросил Каледин.

— Ну… — дыхнула в его сторону коньяком Алиса. — Я люблю фильмы ужасов. Они щекочут нервы, особенно если ты смотришь их вечером. Так вот, в старом кино, где там зомби и все такое… в стиле ромеровских «Ночь живых трупов», «Рассвет мертвецов», «Виноградник»… покойников в принципе нельзя убить, кроме как выстрелом в лоб. Они рычат, бухаются и лежат.

Каледин с неодобрением посмотрел на труп в луже рома.

— Этот не зарычал, — глотнул он коньяк. — Сижу и думаю… может, ему кол в сердце осиновый для верности… или что там обычно в фильмах принято?

— Кол — он для вампиров, — неуверенно возразила Алиса. — А Мельников вроде кровь из нас не хотел пить. Для живого трупа он довольно странный. Мертвецы, если верить кино, нападают на людей сугубо с целью их сожрать.

— Интересно, а зачем? — поднял брови Каледин. — Теоретически они же мертвые, им не нужна еда, внутренние органы не функционируют, пищу переваривать нечем. И почему трупы погибают от выстрела в голову?

— Нуууууу, — протянула Алиса, заворачиваясь в покрывало с дивана. — Наверное, потому что телом управляет мозг. А пуля его разрушает.

— Держите меня семеро, пятеро не удержат, — прыснул Каледин, он пролил коньяк на скатерть, у него заплетался язык. — То есть засади зомби пулю в сердце — и нормуль, парень себе дальше идет. А мозг, хотя ткань там тоже трупная, сразу насмерть — бух, и лапки кверху. Вот почему фильмы ужасов мне никогда особо не нравились. Смотрела «Тело Дженнифер»? Укатайка. Заходит девка темной ночью в особняк. Пробирается по комнатам, обмирая от страха… ей мнится, что в доме кто-то есть. Так почему бы тупо не включить свет? Кто снимает такую лажу… где здесь хоть капля логики?

— Слушай, да пошел ты в жопу! — Алиса вырвала у Федора стакан, допив остатки. — Я тебе что — Ромеро или Уэс Крейвен?[25]Привязался, козел.

Каледин снял с себя вицмундир и накинул его Алисе на плечи.

— Ладно, допустим… — оперся он локтем на диван. — Пусть факт, почему мертвецы убиваются выстрелом в голову, остается тайной — главное, что это работает. Но я заинтригован: как в черепушке покойного профессора вдруг оказался этот самый мозг? Если не ошибаюсь, при вскрытии принято его изымать… значит, кто-то сделал так специально. И это слегка волнует…

— Меня-то, признаться, волнует другое, — обеими руками взялась за бутылку Алиса. — Мельников же мертвый. Самый мертвый из всех мертвецов, что когда-либо умирали на свете. Однако он пришел сюда. Явился убить нас всех. Ты слышал, что говорил профессор? «Молодой», «медноволосая»? Словно компьютер. И еще, знаешь, чему я сейчас поражаюсь? Нашему общему спокойствию. Явился труп, убил у нас на глазах человека. А мы с тобой не впадаем в истерику: сидим рядом с покойничками, кушаем коньяк.

Каледин откусил от полукружия лимона на блюдечке.

— А так лучше, — цинично заметил он. — Предлагаю поверить сразу, что трупы могут вставать и ходить: тогда все становится на свои места, и дела обстоят куда проще. Представь, что мы, к примеру, в фильме ужасов. Меня всегда раздражало — почему герои не хотят поверить в очевидное? Половину (а то и две трети времени) фильма, пока зло пожирает их друзей, упрямо повторяют: «Нет! Такого не может быть!» — чтобы потом в конце дико орать «Ааааа!» и бежать без оглядки. Нет, я не опущусь до подобного примитива. Пусть с помощью приличной порции коньяка, но я поверю — труп может ходить.

Дождь за окном кончился — капли перестали стучать в стекло.

— Я никак не оклемаюсь, — Алису передернуло. — Только что шампанское с Чичмарковым пили… и тут бац — его нет. Молодой, куча денег. Все-таки жизнь — это бренность, Каледин. Memento mori, как говорили древние.

— Я помню о смерти, — проявил знание латинского Федор. — У меня и работа довольно опасная. Но вспоминать о ней ежедневно — перебор. И что нас ждет дальше? Следуя логике киноиндустрии, погибшие от рук зомби сами превращаются в живых мертвецов. Значит, купец должен встать и напасть на нас. Вопреки логике, его даже не укусили: просто ткнули в сердце скальпелем, и все. Вообще-то, мертвый профессор вел себя как киборг на задании… словно его кто-то программировал на убийство. Но ты молодец — вовремя помогла нужным советом. Я тебя люблю, хоть ты и полная дура.

В воздухе кабинета повисла гнетущая тишина. Рыбки под полом замерли.

— Я тоже тебя люблю, Феденька, — пролепетала Алиса.

Каледин отставил в сторону бокал.

— Романтика, блин, — поэтично сказал он. — Сидим меж двух трупов и воркуем, аки влюбленные голубки. Некрофилическая версия отношений Петрарки с Лаурой. Ну что, солнышко… к тебе поедем или ко мне?

— Ко мне, — быстро ответила Алиса. — От твоей конуры меня тошнит.

…В прихожей послышался топот ботинок. Дверь загрохотала, слетая с петель. В кабинет ворвался урядник Майлов — в бронежилете, с автоматом.

Каледин выдохнул, как перед приемом стакана спирта.

— Нет, в чем-то Кропоткин все же прав, — поморщился он, вспомнив критику князя. — Что за привычка, в конце-то концов? Майлов, у вас в казачьем спецназе не учат иначе в комнату входить? Дверь-то открыта была.

— Там труп в приемной, ваше высокоблагородие, — оправдался урядник. — Подумалось — да мало ли что… а вдруг и вас тоже, пока позвонили…

Фраза прервалась — издав горловой звук, Майлов застыл на месте.

— А этот-то… — свистящим шепотом произнес урядник, показывая на тело профессора Мельникова со свежим пулевым отверстием во лбу. — Он здесь откуда взялся? Кто-то из морга, тудыть в британскую королеву, его привез?

— Зачем привез? — удивилась Алиса. — Он сам пришел.

Урядник раскрыл рот, но больше говорить не смог. Последним усилием он попытался перекреститься, но у него не вышло и это. Мотая головой, Майлов вышел обратно в приемную — к ожидающим начальство казакам спецназа.

— Я чувствую, дорогая моя, к тебе мы попадем очень нескоро, — вздохнул Каледин. — Нам придется сейчас долго и нудно многое объяснять.