Их взгляды встретились.

Быстрым, уверенным движением Джордан поймал ее рот и впился в него поцелуем.

Она оттолкнула его.

— Тройка, — произнесла Элиз, гневно сверкнув глазами.

Он еще крепче притиснул ее к себе и скользнул руками вдоль позвоночника, прижимая ее бедра к своим.

Сдерживая стон, коснулся губами изгиба шеи, остановившись у безумно бьющейся точки пульса.

— Пять, — дрожащим голосом пробормотала Элиз.

— Вот так-то, Элиз. Неужели ты готова отказаться от этого ради всяких там романтических кривляний?

Джордан прижался к ней бедрами, он хотел, чтобы она почувствовала степень его желания — неистовый, дьявольский огонь, сжигавший его. Слова Элиз окатили его ледяным душем, затушив разгоравшуюся страсть.

— Да. Я готова отказаться от этого. — В уголках ее глаз сверкнула слеза.

Джордану стало не по себе.

— Черт возьми, Элиз. Я же знаю, что ты хочешь меня. Не пытайся отрицать это.

— Я и не отрицаю, — едва слышно произнесла она. Но этого недостаточно. Извини, Джордан, но я не могу играть в твои игры. Они не для меня.

Она подошла к журнальному столику, подняла его куртку и протянула ему.

— Себя не переделать — ни тебе, ни мне.

— А если ты никогда не встретишь своего принца, Элиз?

Она покачала головой.

— Может, встречу. Мои родители любили друг друга с каждым днем все сильнее. Когда матери не стало, отец чуть не умер от горя. Несколько лет назад он снова женился. Видно, надеялся найти такую же любовь, но этого не произошло. Он счастлив, но не так, как прежде. Это счастье второго сорта. Я не хочу второсортного счастья. Все или ничего.

— Мои родители тоже женились по любви. По крайней мере они так думали. Мой отец был очень занятым человеком, и мать начала искать.., развлечений на стороне. Она влюбилась в тренера по теннису в их загородном клубе и сбежала с ним. Ты понимаешь, Элиз? Мне нужна женщина, которая понимала бы, что у меня много дел, женщина верная.., то есть разумная.

Эмоции только замутняют разум.

— Потому ты боишься любви? Нельзя же добровольно отказываться от счастья только потому, что твоим родителям не повезло. Что за жизнь без любви?

— Без любви проще.

Элиз покорно покачала головой.

— Что ж, наверное, есть на свете женщина, которая разделяет твои унылые взгляды. Ищи, Джордан. Мне такой никогда не стать.

Джордан почувствовал резкую боль в груди.

— Без твоей помощи мне ее не найти.

— Постараешься — и найдешь. Моя помощь тебе вовсе не требуется. Изображать романтика ты уже научился. Нам с тобой вообще лучше не видеться до дня свадьбы.

Он понял вдруг, что самое главное для него — удержать Элиз. Он хотел именно ее. Никакая другая, даже самая разумная, не подойдет. Надо ее удержать любой ценой.

— Нет. Для меня эта свадьба слишком важна. Необходимо хотя бы раз в неделю встречаться. Совмещать встречи с романтическими уроками. Встречаться можно у меня в офисе или в общественных местах.

Элиз глядела на него подозрительно.

— Джордан, в этом нет необходимости. Все под контролем. Уроки мои тебе ни к чему. Ты же не веришь в то, что скрывается под словом «романтика».

— Если я говорю, что это необходимо, значит, необходимо. Я слишком много вложил в этот план.

Она вздохнула, затем на мгновение закрыла глаза.

Когда она снова открыла их, Джордан увидел в их зеленых глубинах покорность.

— Хорошо, мы будем встречаться раз в неделю. Но встречи наши должны проходить строго по-деловому.

Элиз закрыла дверь за Джорданом, затем прислонилась к ней спиной. Слезы готовы были брызнуть из, глаз, но усилием воли она сдержала желание расплакаться. Она ему отказала, и нечего об этом жалеть. Не важно, что Джордан Прентисс не прочь затащить ее в постель, он не любит ее. Значит, она не может выйти за него замуж.

Все же Элиз не могла допустить мысли, что он женится на ком-то другом. Если бы не этот дурацкий срок, все могло бы повернуться иначе. А так — никакой надежды. С самого начала между ними стояла его проклятая свадьба. Их отношения были обречены.

Она надеялась, что ее наставничество поможет им сблизиться духовно, но не приняла во внимание напряженности своего чувства к Джордану. Не легко было отбросить его, игнорировать желание, которое она испытывала, дрожь страсти, которую вызывали его прикосновения. Он был всем, что она хотела, и всем, чего она не хотела.

Почему ей никак не удается вычеркнуть его из своей жизни? Видимо, от него не избавишься, пока эта глупая затея со свадьбой не завершится. Зачем она согласилась? Может, она все еще цепляется за надежду, что он полюбит ее?

Телефонный звонок прервал ее грустные мысли.

Элиз взяла трубку и произнесла неохотное «Алло».

— Лиззи, это ты?

Голос отца, назвавший ее детским именем, снова вызвал слезы.

— Здравствуй, папа. Да, это я.

— У тебя расстроенный голос. Все в порядке?

— Все.., просто чудесно. — Элиз глубоко вздохнула. — Просто чудесно.

— Тут у нас очень жарко. Какая температура в Чикаго?

— А у нас холодина.

— Ты отремонтировала отопление? Если нет, обязательно пригласи Макса Констанза. И пусть он посмотрит трубу в ванной наверху.

— Да, папа. Я так и сделаю.

Даже уехав за тысячу миль, отец продолжал заботиться о ней, как прежде. За последние пять лет они снова поменялись ролями. В детстве отец был для нее героем, спасавшим от ушибов и ночных страхов, а после смерти матери Элиз изо всех сил старалась помочь ему, скрасить его жизнь. Теперь, когда он женился на Дорти, он снова превратился в заботливого отца, а она — в его маленькую дочку.

— У тебя есть деньги? Если нет, я пришлю тебе чек на ремонт отопления.

— У меня полно денег, папа. Я получила потрясающий заказ на грандиозную свадьбу.

Красивое лицо жениха проплыло перед глазами, но она отогнала Джордана, сосредоточившись на разговоре с отцом. Он продолжал беспокоиться о ее материальном положении, а она рассеянно слушала, вставляя соответственно «Да, папа» или «Нет, папа».

— Дорогая, Дорти хочет с тобой поздороваться. Передаю ей трубку.

Элиз напряглась.

— Здравствуй, Элиз. Это Дорти. Как девочки?

Элиз сдержала испуганный стон. Отец никак не желал понимать, что ей тяжелы эти разговоры с мачехой.

Не потому, что ей не нравилась Дорти, женщина добрая и щедрая. Элиз была ей даже благодарна за то, что та отвлекла отца от горя. Но все равно ей было трудно разговаривать с женщиной, занявшей место ее матери.