и понял. Теперь-то можно домой ехать? Я устал как пес.

Голос Вершинина звучал ровно. А вот взгляд, который он не отводил от Руслана… Мамочки! А еще от меня не укрылось, что он специально подчеркнул, что дом у нас общий.

— Конечно. Ты когда вернулся? Хоть бы сказал!

— Зачем? — усмехнулся он, переводя, наконец, взгляд на меня. — Ты бы станцевала лучше, зная, что я сижу в первом ряду?

— Нет, лучше я бы вряд ли смогла, но я бы станцевала для тебя, — прошептала, нутром чуя, что надо его как-то умасливать. И получилось. Он как будто даже расслабился, сгребая меня вместе со злосчастным букетом и вжимая в твёрдую грудь. А потом целуя. Развязно и с языком.

— Сень, я пойду, раз тебя есть кому проводить.

— Д-да, с-спасибо, Руслан.

— Может, вас подкинуть? — вздернул бровь Вершинин.

— Не стоит. Мне здесь недалеко.

Руслан отсалютовал рукой и двинулся вверх по прилегающей к театру аллее. Я растерянно посмотрела ему вслед, рука Артура на моей спине сжалась сильнее.

— Мальчику надо объяснить, чья ты женщина? Или он понятливый? — шепнул мне в ухо, прикусил легонько мочку.

— Понятливый. А что насчет твоей Кати?

— Она не моя, — оскалился Вершинин. Видно, его и впрямь приводила в восторг моя ревность.

— А Катя в курсе этого? — сощурилась я.

— Угу. Я все объяснил, когда ей стало получше. Так что я теперь официально твой. Дома докажу!

Глава 13.1

Чуть более чем за год до основных событий

Ох, как я заволновалась! Что он там мне собрался доказывать? Нет, конечно, я понимаю, но… Я ведь никогда! А он наверняка о том не догадывается. Сказать? Наверное, надо, но как знать, как Артур к этому отнесется? Со средних веков многое изменилось. И моя невинность теоретически вообще могла стать проблемой, потому что плюсы у нее довольно сомнительные, а вот минусы… Кому нужны такие сложности? И вообще. Я не уверена, что готова. Тут даже с чисто физической точки зрения… опасно. А вдруг будет больно? Вдруг у меня походка изменится? А у меня завтра опять спектакль. Я нервно захихикала, представив, как выбегаю на сцену с грациозностью разжиревшей к холодам утки. Вершинин отвлекся от дороги, скосил на меня взгляд.

— Не обращай внимания. Я вся на нервах. Вначале трясло, теперь отходняк.

— Устала? — погладил меня по ноге.

— И это тоже. Репетировали день и ночь.

— Я понял. По тому, как редко мы говорили.

— Прости, — отвернулась к окну. — Такая у меня жизнь.

— Приспособимся. Ты, главное, сообщай заранее, когда будешь свободна.

— А я даже этого не знаю, представляешь?

И это, без сомнения, было проблемой. Опыт других балерин показывал — редко какой мужчина выдержит наш рабочий график. Все выходные — на сцене, все праздники. Про гастроли я уж вообще молчу. Именно поэтому балетные чаще всего искали отношения среди своих же. Так хотя бы можно было надеяться на понимание. К тому же мы проводили уйму времени вместе: классы, репетиции, прогоны, спектакли. И так каждый день, кроме понедельника. Но нам, повернутым на своей профессии, это было только в кайф. Другие в ней не задерживались.

— Как это?

— Ну, вот возьмем для примера вторник. Спектакля у меня нет. Но если вдруг кто заболеет, и меня вызовут, я должна буду явиться по первому требованию. Так что мое время мне не принадлежит.

— Собачья какая-то работа.

— А кроме нее я ничего не умею. Когда поломалась, — пожала плечами, — такой животный ужас накатил…

— Слушай, ты мне вот что объясни, я никак не пойму. Ты же охуенная? Ну, в смысле техники, и что там у вас еще?

Я заулыбалась. Даже ругательство, сорвавшееся с его губ, не покоробило. И в очередной раз тронули попытки вникнуть в суть моей профессии.

— И в смысле техники, и в смысле природных данных. Балет — это та еще евгеника. Здесь важно все — пропорции, выворотность, гибкость. Мне повезло. Природа щедро меня наградила.

— Так почему они выперли тебя? И как это вообще случилось? Нашли лазейку в законодательстве? — накидывал варианты Артур.

— Да нет. Мы же по срочным договорам работаем. Вышел срок — и до свидания, если не предложат продлить.

— А почему не предложили-то?

— Потому что неуступчивость прощается только суперзвездам. Когда я свалилась с небес на землю, надо было либо прогибаться под худрука, либо уходить. Я не нашла в себе сил на первое.

Вершинин стиснул зубы, предварительно коротко, но емко ругнувшись.

— Та я, наверное, больше тебе подходила, — зачем-то добавила, чем очень Вершинина разозлила.

— Херни не неси. Для меня вообще было бы лучше, чтобы ты сломалась, к чертям, и сидела дома.

Я даже рот приоткрыла от такого признания! Хлопнула глазами. Оглянулась к окну и резюмировала непонятно к чему относящееся:

— Приехали.

Артур же, пропустив мой ответ мимо ушей, продолжил:

— Только знаешь что? Когда любишь, меньше всего о своих хотелках думаешь. Пойдем домой, малыш. Ты устала.

Он что… так в любви признался? — гоняла в голове невероятную мысль, пока Артур обходил капот, чтоб открыть мне дверь. Подал руку, я вышла. Он отвернулся, чтобы забрать букет с заднего сиденья. Я несмело коснулась его спины. Почему-то не отпускало ощущение сказочности происходящего. И как-то это было слишком. Вспоминались слова Даночки — не приваживай, если… думаешь только о себе? Да, кажется, я поняла, что она имела в виду. В голове будто пазл сложился. В груди поселилась щемящая тоска.

— Эй! Ты чего?

— Устала.

— До слез? — не поверил Артур.

— Так бывает, когда полностью выкладываешься.

— Значит, пойдем. Будем восстанавливаться. Сначала ужин или ванна?

Я выбрала ванну. В прихожей между нами с Вершининым как-то по-особенному заискрило. Все же первая ночь, которую нам предстояло провести вместе. Он будет настаивать? Вряд ли — скорей брать измором. Это его привычная тактика в отношении меня.

— Пойду поесть разогрею. Ты, наверное, обычно долго плещешься?

— Да. Но не сегодня.

Глава 13.2

Артур кивнул. Я скрылась за дверью ванной. Обмылась и впрямь очень быстро, было нервно… Пока Вершинин гремел на кухне тарелками, прошмыгнула в спальню. Накинула шелковый халатик, прилегла на пару минут, давая организму отдохнуть, и крепко без снов уснула.

А проснулась я от того, что по моей груди будто водили перышком. Сладко это было. Очень сладко. В полусне я застонала и выгнулась луком, неосознанно стремясь к большему. Артур хмыкнул, нажал сильней, прихватил между пальцев мои возбужденные соски — халат распахнулся, я была практически голой. И кроме прочего меня окатило волной