– Заговор ИРА исключен? – поинтересовался Росс.

– На данный момент нет никаких свидетельств в пользу этого, – ответил Файфшир, – и потом, ИРА интересуется только Великобританией.

– А как насчет разведок других стран? – не отставал Росс, экспансивно взмахнув тонкими белыми руками.

Встретив Кирана Росса на улице, вы ни за что не поверите, что перед вами министр внутренних дел. «Гомик какой-то!» – скорее всего, скажете вы. Тощий, костлявый, с редеющими на макушке мышино-серыми волосами, он напоминал мальчишку-переростка. Официальные костюмы в тонкую белую полоску сочетал с яркими цветастыми галстуками, носил белые шнурованные ботинки на резиновой подошве и как-то странно подпрыгивал на ходу. Вступление в министерскую должность он счел самым подходящим поводом, чтобы наконец-то «выйти из шкафа» – и с тех пор с каждым месяцем его голос и жесты становились все более манерными. В правительстве не знали, куда от него деваться, и премьер еще не выгнал его лишь из опасения разозлить влиятельную гей-прослойку избирателей.

– Вы сообщили другим странам? – настаивал Росс.

– Пока не собираюсь, – решительно ответил Файфшир. Он тоже терпеть не мог Кирана и за глаза иначе как «попрыгунчиком» его не называл. – Сообщить об этом кому-то в иностранных разведках или же канадцам – все равно что отправить депешу прямиком в Москву. И потом, пока мы не знаем точно, о каких странах идет речь. Не хочу разворошить осиное гнездо и потерять наш, быть может, единственный шанс разобраться в происходящем, пока не стало слишком поздно. Если мы почувствуем, что нам нужна помощь, или же узнаем нечто конкретное, о чем необходимо будет их предупредить, – тогда и сообщу. А пока что будем держать язык за зубами и постараемся сами во всем разобраться.

Файфшир взглянул на директора МИ-6, и Этлинг задумчиво кивнул. Этим двоим редко случалось соглашаться друг с другом – да и просто разговаривать: оба друг другу не доверяли, и каждый считал другого неприятным соперником. За последние пятнадцать лет, при Файфшире, МИ-5 – без ведома политиков и партий – обзавелась мощным отделением внешней разведки, чьи полномочия выходили далеко за рамки первоначальной задачи по обеспечению внутренней безопасности Великобритании. Файфшир полагал, что обеспечить безопасность страны, не понимая, что делается в мире, невозможно, а информации от МИ-6 он не доверял. Также и сэр Уильям Этлинг и его предшественники были уверены, что разведка за морями бессмысленна, пока ее не дополняет эффективная разведывательная сеть у себя дома, и не желали оставлять эту часть работы в руках МИ-5. Так что эти две организации независимо друг от друга выполняли очень похожую работу, часто даже шпионили за одними и теми же людьми; разница заключалась лишь в том, что Этлинг был чуть сильнее сосредоточен на внешней политике, а Файфшир – на внутренних английских делах. И сейчас мой шеф счел нужным пригласить Этлинга на совещание, предвидя, что тот может знать нечто важное, ускользнувшее от него самого.

– Секретность, – продолжал Файфшир, – вот наше главное оружие. Русские не догадываются, что сэр Айзек жив. В самолете, именно в том месте, где держали сэра Айзека, будет найден труп. Русские сообщат французам, что это тело одного из угонщиков, еврейского диссидента…

– А французы не потребуют установления личности? – спросил Росс.

– Очень сомневаюсь. Весь этот инцидент для них крайне неприятен, особенно сейчас, когда разрядка позволила им наладить активную торговлю с Россией. Уверен, французы чертовски довольны, что дело обошлось всего одним трупом, и с радостью передадут его русским. А на случай, если установить личность покойного постараются русские и если у них есть зубная карта сэра Айзека, мы снабдили тело парочкой вставных челюстей, в точности копирующих вставные челюсти сэра Айзека. Дело оказалось несложным, поскольку своих зубов у сэра Айзека нет.

Последний покраснел.

– Не проще ли было подменить зубную карту сэра Айзека? – не унимался Росс.

– Разумеется, проще, – отрезал Файфшир; он терпеть не мог, когда сомневались в его методах – особенно когда этим занимались неприятные ему люди. – Но, судя по всему, что нам известно о русских, они не преминули обзавестись его зубной картой заранее. Мы решили не рисковать. Еще вопросы? – И он обвел взглядом слушателей.

– Да, – снова выскочил Росс. – Как русские объяснят нам смерть Квойта?

– Русские не знают, что сэр Айзек у нас. По их мнению, мы верим, что он сейчас где-то в России. Свою роль он уже сыграл, значит, дальнейшие появления на публике ему не требуются. Думаю, несколько месяцев спустя русские известят нас, что он погиб в каком-нибудь несчастном случае, скорее всего, в автомобильной катастрофе. На том и делу конец.

– Благодарю вас. Но у меня еще один вопрос. – Похоже, Росс сегодня умолкать не собирался. – Сколько, по-вашему, у нас времени и что конкретно вы намерены предпринять?

– Сколько у нас времени, я понятия не имею. Думаю, не больше нескольких недель. Теперь что касается конкретных шагов. За Уэлли установлено круглосуточное наблюдение, руководит им Флинн. Мы предполагаем, что Уэлли скоро вновь свяжется со своим контактом – человеком, передавшим ему пленку. В прошлый раз этот контакт ушел от людей Флинна; на этот раз мы его не упустим. К сожалению, о нем не известно ничего, кроме того, что он водит «Форд Капри» темного цвета с фальшивыми номерами. Сейчас мы проверяем всех владельцев темных «Фордов Капри» в Великобритании. Работа огромная. Пока что Уэлли – самая прочная наша ниточка; не сомневаюсь, куда-нибудь он нас да приведет. Еще мы приглядываем за Шледером. И надеемся, что команда сэра Уильяма в Москве сумеет раскопать что-нибудь новенькое. А в остальном, мистер Росс, – он смерил министра внутренних дел откровенно насмешливым взглядом, – нам остается лишь сидеть на своих кругленьких крепеньких задницах и ждать.

С совещания я вышел в глубокой задумчивости и, быть может, поэтому не уделил должного внимания сообщению на своем письменном столе. Сообщение было простое и краткое: «Звонил мужчина. Сказал, что он друг Ахмеда. Будет ждать вас за дальним столиком в конце зала на первом этаже “Ришу” в Найтсбридже, с трех часов дня».

Телефонистку, записавшую сообщение, я допросил с пристрастием, однако ничего интересного она мне не сказала. Звонил иностранец, по-английски явно говорил плохо, голос неуверенный. Все входящие звонки у нас автоматически записываются, и можно было бы прокрутить запись, но я решил не тратить время на розыск нужного звонка. Знакомых, плохо говорящих по-английски, у меня все равно нет, так что запись ничем мне не поможет. Я надел пиджак, накинул пальто и вышел из дома номер сорок шесть по Карлтон-Хаус-террас.

День выдался холодный и промозглый, моросил дождь. Я застегнул пальто доверху, сунул руки в карманы и побрел по направлению к Пэлл-Мэлл в поисках такси. К моему удивлению, знакомый рокот двигателя раздался за спиной очень быстро – всего пару секунд спустя. Обернувшись, я увидел, что к тротуару подъезжает такси с горящим огоньком «Свободно».