Моё сердце трепетало. Шасой обратил свой взгляд на меня:

— Я их видел. Это были уроженцы племени Ансан, с такими же, как у тебя, рыжими волосами.

У Лоринг и Коко от удивления округлились глаза. Я прижал руки к груди. В ногах была такая слабость, что, казалось, я сейчас упаду. Я попытался унять дрожь в коленях.

— Уроженцы племени Ансан… Мои родители из племени Ансан?

Шасой молча кивнул. Лоринг закрыла лицо руками. Коко, испуганная словами Шасоя, навострила ушки.

— Где мои родители теперь?

— Они погибли на том самом месте, где вы стоите сейчас, пронзённые стволами деревьев чача.

Дрожащим голосом я спросил у Шасоя:

— Мои родители погибли… Я не хотел верить в это… Как это случилось?

Шасой, ничего не говоря, смотрел прямо на меня. Отчаяние пронзило насквозь моё сердце. По щекам потекли слёзы. Тогда Шасой тихо ответил:

— Они сами так захотели.

Шасой подошел ко мне и положил руку мне на голову:

— Они были мудрейшими из племени Ансан. Они не захотели променять свою мудрость на служение тьме. Они бежали из племени Ансан и спрятались в племени Ритито. Когда жители племени Ансан превратились в бесплотных духов, твои родители поняли, что скоро их соплеменники придут за ними. Они знали, что, если это случится, Папиш погибнет. Твои родители умолили Изваяние Правды, чтобы ты не попался племени Ансан до тех пор, пока не станешь пеперьоном и не сможешь самостоятельно выбирать свою дорогу. Они могли бы попросить у Изваяния сохранить их жизни, но вместо этого пришли сюда и решили умереть, пока племя Ансан не захватило их тела. Чтобы спасти того, кого они любили больше всего на свете, они отдали самое дорогое.

Я замотал головой. Мне было тяжело принять такую правду. Для того чтобы спасти того, кого они любили больше всего на свете, мама и папа отдали самое дорогое… Мои родители не требовали, чтобы я последовал их примеру. Они позволили мне сделать выбор самому. До того самого момента, как я смог решать, по какой дороге пойти, у меня было время, которое подарили мне родители, отдав свои жизни.

Шасой продолжил говорить:

— Рядом с тобой был ещё кое-кто из племени Ансан.

— Кое-кто из племени Ансан?

Шасой слегка улыбнулся:

— Фурнье была из племени Ансан, как и ты.

— Бабушка Фурнье — из племени Ансан? — в один голос воскликнули Лоринг и Коко.

Я был ошеломлён.

Шасой отвечал:

— Вспомни легенду о Фурнье-предсказательнице. Она знала, что племя Ансан предаст Папиш. Знала она и то, что благодаря твоим родителям появится потомок племени Ансан.

Прикрыв глаза, Шасой продолжал говорить:

— Фурнье хотела изменить свою судьбу. Она, как никто другой, знала, что станет с её соплеменниками и что ей нужно сделать, чтобы пойти по другой дороге, нежели племя Ансан.

— Почему Фурнье вырастила меня, как своего внука?

Шасой внимательно посмотрел на меня и ответил:

— Она хотела защитить тебя. Потому что, если бы в других племенах узнали, что ты из племени Ансан, тебя могли убить. Фурнье держала тебя подле себя. Ведь ты единственный, кто может закончить войну с племенем Ансан.

Я молчал, словно потеряв дар речи. Пытаясь не плакать, я глотал слёзы, но они горячими каплями текли и текли по моим щекам. Я начал понимать, какую дорогу должен выбрать в жизни. Сердце прожигала нестерпимая боль.

Я оглянулся на Лоринг и Коко. Лоринг печально смотрела на Шасоя:

— Я видела нож эчмон, пронзивший сердце Маро. Но почему, почему именно Маро?

У Лоринг тряслись руки. Я обнял её за плечи.

— Маро, ответь сам. Ты ведь знаешь ответ, не так ли?

— Потому что я потомок племени Ансан. Я, как один из племени Ансан, должен положить конец тому, что начали мои соплеменники. Это тайна Флоры, которую мне предстоит открыть.

На лицах Коко и Лоринг был ужас.

— Но мы не можем погубить тебя. Мы не можем этого сделать! — проговорила Коко.

Я достал книгу аллуа, которую до сих пор прятал на груди, и раскрыл её перед Коко и Лоринг.

— Посмотрите в книгу аллуа. Здесь записано всё, что случилось с нами до сих пор, каждая наша мысль есть на этих страницах. Я не понимал, зачем бабушка Фурнье дала мне эту книгу. Но теперь понял. Она дала нам её, чтобы мы обратились к той пылкости, вере и любви, которые были в нас сначала, если наша решимость поколеблется.

Я первым начал читать то, что было написано в книге аллуа:

— Трудно бывает услышать истину. Но ещё больший труд нужен, чтобы эту истину принять.

Дальше стала читать Лоринг:

— Иногда мы думаем, что нам тяжелее, чем другим. Однако каждый из нас несёт ту ношу, которую может понести только он. Тебе легче всего преодолеть именно те трудности, которые выпадают на твою долю.

Коко прочитала то, что говорила раньше Лоринг:

— Я всю жизнь обречена скитаться. Но я не хочу так жить. Нет! Я не буду так жить! Я не собираюсь становиться изгоем. Не собираюсь прятаться.

На глазах Лоринг показались слёзы. Она снова взяла книгу аллуа и стала читать:

— Какой бы ни была наша судьба, мы пеперьоны. Маленькие взрослые. Нам решать, по какой дороге идти.

Коко кивнула головой:

— Это я говорила!

Я последним взял книгу аллуа и прочитал:

— Я буду стараться управлять своей жизнью сам. И там, в конце пути, я найду способ изменить свою судьбу. Но если я не пройду свой путь, то ничего не получится.

Мы переглянулись. Посмотрели друг другу в глаза. Лоринг и Коко кивнули мне.

Я сказал:

— Воскресим шесть племён Папиш! Изменим судьбу! Перед каждым из нас своя дорога, но, несомненно, мы сделаем правильный выбор! Не будем терять веры!

По щекам Лоринг текли слёзы. Я взял её за руку. Коко положила руки мне на плечи.

Шасой сказал:

— Скоро стемнеет. Когда вы проснётесь, то будете уже около входа в крепость Рукасон. Завтра Изваяние Правды откроет Шатину глаза, и он почувствует ваше присутствие. Теперь всё в ваших руках.

Шасой начал читать заклинание. Лишь только послышались волшебные слова, мы стали засыпать. Я успел шепнуть Лоринг, что завтра изменю всё.

Крепость Рукасон была окутана дымом. Миллионы глаз облепили стены крепости. Вокруг летали птицы пеши и бегали превратившиеся в чёрных крыс шпионы кхаси.

Когда мы открыли глаза у входа в крепость Рукасон, птица риши лежала рядом со мной, хлопая крыльями. Лиловые перья на её груди почти совсем побледнели. Я поцеловал птицу и усадил её на плечо Коко: