— Теперь ты хозяйка птицы риши. Позаботься о ней.

Коко придерживала риши рукой, чтобы та не упала с её плеча.

Лоринг хотела что-то сказать мне, но в этот самый момент ворота крепости Рукасон распахнулись. Племя Ансан чёрной тенью приближалось к нам:

— Мы ждали вас. Вы привели того человека?

— Да.

Чёрная тень рассыпалась на точки, которые вновь соединились в человеческую фигуру. В середине мерцал глаз Шатина.

— Где он?

— Я — тот самый человек. Я последний потомок племени Ансан.

Кхаси закричали. Чёрные точки заволновались. Взгляд Шатина пронзил меня насквозь. Он понял, кто мои родители. Как и говорил Шасой, Изваяние Правды открыло Шатину глаза. Он почувствовал, что во мне течёт кровь племени Ансан:

— Идите за мной.

Мы вошли в крепость вслед за Шатином. Лоринг держала меня за руку. Она шептала мне на ухо:

— Я не смогу этого сделать. Не смогу лишить тебя жизни.

Я старался отвечать как можно тише, чтобы чёрная тень не услышала:

— Лоринг, если не можешь ты, то не сможет никто. Ты помнишь, что говорила бабушка Фурнье? Чтобы изменить то, что тебе предначертано, прежде всего необходимо пылкое сердце. Но теперь мы поняли, что одной лишь пылкости мало. Нужна ещё храбрость. Такая храбрость, которая поможет пылкому сердцу проявить себя. Вспомни Ниборелли. Он обладал умениями, но жил, никак не проявляя их. Он сказал, что ножом эчмон может воспользоваться лишь тот, кто умеет переносить боль. А ты умеешь терпеть. Я верю в тебя…

Лоринг покачала головой. Я сжал её плечи:

— Лоринг… Когда мы жили все вместе в деревне Айрия, взрослые много рассказывали нам о жертвенности и любви. Слушая эти рассказы, я лишь вздыхал. Жить для других, отдать то, что у тебя есть, чтобы жизнь стала чуть лучше, — всё это казалось мне просто глупостью.

Я посмотрел Лоринг прямо в глаза и продолжил:

— Но теперь я, кажется, понял. Взрослые так много говорили о любви и жертвенности не потому, что хотели, чтобы мы все отдали свои жизни друг за друга. Каждый из нас может идти лишь своей дорогой. Кто-то может быть предсказателем, другой может всю жизнь делать молоко митмаллен. Мы идём разными путями, и только если мужественно принимаешь свою долю, какой бы тяжелой она ни была, можно сказать, что ты принёс настоящую жертву и прожил стоящую жизнь, — не это ли они хотели нам сказать?.. Лоринг… Мне тоже страшно. Потому что я знаю, какую дорогу выбрал, знаю, что предстоит тебе… Я никогда не был храбрым. Думал, никогда не смогу сделать ничего подобного. Но теперь всё совершенно ясно. Ясно, что я должен сделать и на что я способен. Я пойду вслед за нашими родителями. Я хочу завершить своё самое главное дело. Лоринг, и тебе нужно совершить свой главный поступок. Ты сделаешь это не для себя, но для всех нас. Это и есть совершенная любовь. И это та сила, что сбережёт кольцо Флоры.

Я закусил губу, чтобы не заплакать:

— Медлить нельзя. Как только племя Ансан войдёт в моё тело, ты должна пронзить моё сердце ножом. Поняла?

Лоринг молча кивнула. Зажав рот обеими руками, она горько плакала.

Чёрная тень, принявшая форму человеческой фигуры, остановилась посредине крепости Рукасон. Здесь на земле был начерчен круг. Я вошёл в круг и лёг на землю. К потолку верёвками было привязано тело Элвина.

— Верните Элвину его сердце.

Я взглянул на Шатина.

— Элвину это уже не понадобится: как только мы вернём ему сердце, Папиш погибнет.

Чёрные точки захохотали.

— Мы же договорились, Шатин, — уверенно сказал я.

Шатин, следуя уговору, вставил сердце Элвина на место. Лицо Элвина порозовело. Я смотрел на него, лёжа в круге. Моя душа спросила его:

— Элвин, вы слышите меня?

— Я верил, что ты сможешь всё пройти, — зазвучал в моей душе голос Элвина.

Кхаси связали меня верёвкой сайнс. Это заколдованная верёвка, при помощи которой Ансан сможет менять мой облик, когда дух племени войдёт в моё тело.

— Маро, тебе не страшно? — почувствовал я голос Элвина.

Я потряс головой. Горячая волна поднялась из глубины моего сердца:

— Я каждый день видел сон, в котором со мной были те, кого я люблю. Мне хотелось навсегда остаться с ними. Если мне суждено умереть, я хотел бы раствориться в коре дерева рувасан. Прорасти зелёной листвой, в тени которой могли бы отдохнуть мои близкие. Но теперь мой дух не сможет обрести покоя. Я просто исчезну. Поэтому мне грустно. Ведь я буду навсегда забыт теми, кого любил.

Шатин читал заклинание. Чёрные точки постепенно проникали в моё тело. Мне было больно, словно меня разрывали на кусочки. Кхаси прыгали и кричали. Чёрный дым заволакивал круг, в котором я лежал.

В тот момент, когда последняя чёрная точка проникала в моё тело, я, собрав все силы, закричал Лоринг:

— Лоринг, сейчас! Возьми нож эчмон!

Лоринг сняла серебряный бумеранг, висевший у меня на поясе. Обеими руками она схватилась за его края. Бумеранг распрямлялся, а на его концах замерцали огоньки.

— Скорее! Пронзи моё сердце!

Слёзы Лоринг капали мне на лицо. Она замешкалась.

— Не грусти обо мне! Грусть — всего лишь мгновение. Скоро ей на смену придёт радость.

Я улыбнулся Лоринг. В тот момент она вонзила нож эчмон глубоко мне в сердце. У меня перехватило дыхание. Я не мог шевельнуть губами.

— Что ты делаешь! Что ты делаешь! — раздался крик Шатина.

Меня трясло. Я вцепился в веревку сайнс. Вонзив нож мне в сердце, Лоринг стала произносить волшебные слова. Я слышал её печальный голос.

— Эллитвайн… Листэпхайн… («Пусть развеется тьма!») Виэн… эллитвайн савага… («Пусть эти слёзы унесут нашу боль!») Савага кафю тэйарин («Пусть за эту жизнь будет дана новая!»)

Кхаси окружили Лоринг. Тогда Коко вытащила лист плапла и бросила в кхаси охапку листьев, собранных в Гибектросе:

— Плапла, помешай кхаси!

Листья приняли облик рофолей и накинулись на кхаси. Завязалась драка. Смахивая рукой слёзы, Коко следила за Лоринг. Та достала спрятанный на груди драгоценный камень, в нём хранились слёзы Ниборелли. Лоринг приложила камень к моему лбу. Две слезинки упали из камня.

— Хватит! Горячо! Горячо! — послышались крики жителей племени Ансан. — Зачем ты хочешь убить нас? Зачем навлекаешь погибель на самого себя? Мы могли бы вместе вернуться к жизни и управлять Вселенной!

Кусая губы от ярости, я отвечал чёрным духам во мне:

— Сохранить себя самого важнее, чем получить Вселенную. Мне не нужен весь мир в обмен на мою душу. Пусть я умру, но сохраню её. Это жизнь, которую выбираю я!

Слёзы Ниборелли, упавшие мне на голову, обжигали. Черты лица Лоринг расплывались перед глазами.